Женщина пошла в кухню, намереваясь закрыть ставни на ночь. Что и говорить, она не ожидала, что вопросы об ее отце будут встречены с такой злобой, но, признаться, она вела себя глупо. Надо было предположить, что отец наверняка не стал бы убегать из дому с больной женой и ребенком из-за каких-то пустяков.

Пребывание в родном доме пролило свет на ее ночные кошмары. Ей было так хорошо тут, что она решила обращать поменьше внимания на неприкрытую враждебность знавших ее семью людей.

Закрыв дверь, она подумала, что, уехав отсюда, не остановит событий, завертевшихся с ее приездом в Тимберхилл.

— Что это там было? — в ужасе спросила Лиза.

— Так, плод моего воображения, — пожала плечами Кэролин.

Но Лизу так легко не обмануть. Прищурив глаза, она повернулась к плите, на которой кипел чайник.

Ночь пугала Кэролин — наверное, из-за всех этих разговоров о Тимберхилле. Ей казалось, что зловещие тени проникают в каждый угол, отнимают у нее всю решимость и играют с ее страхами. Может, конечно, толпа и горящие факелы до сих пор живут лишь в ее воспоминаниях, но вот следы мужских сапог были вполне реальными. Как и слова ее тетки: «Убирайся отсюда! Немедленно!»

Женщины стали закрывать дверь в гостиную, как вдруг Лиза встревоженно подняла голову:

— Я чувствую, как из кухни идет сквозняк, миз.

— Задняя дверь не могла открыться, — успокоила ее Кэролин, вспоминая проржавевшие, обломанные петли и запоры. — К тому же ветра, по-моему, нет.

И тут Кэролин вспомнила человека, который наблюдал за нею из-за деревьев.

Лиза нервно прислушалась.

— А теперь он прекратился, — заявила она, пожав плечами.

— Ты хорошо провела время с сыном Óны? — поинтересовалась Кэролин, желая отвлечь девушку.

Лиза мило улыбнулась:

— Папа хотел бы, чтобы этот высокий паренек женился на мне. — Ее улыбка мгновенно пропала. — Иногда я ужасно скучаю по папочке.

— Я знаю, Лиза. Как только появится возможность, мы тут же поедем домой. Знаешь, кажется, мне тоже недостает общества мистера Бурка.

Они облегченно вздохнули, когда им удалось запереть непослушные ставни в гостиной. Кэролин почувствовала себя спокойнее.

Лиза подняла с пола обломок ставен и вздохнула:

— В этих лесах водятся привидения, миз. И вам это известно. — Они направились в кухню — к теплу огня, который немного рассеивал их страхи. — Я так и чувствую, что с меня постоянно кто-то глаз не сводит. Ноа говорит, эти леса известны проделками дьявола. Когда я рассказала, что его мать Она пришла с бородатым белым человеком, он схватился за голову, словно я с ума сошла. «Моя мать не стала бы иметь дело с таким, как он!» — вот что Ноа кричал. Он чуть дух из меня не вышиб, пока я не сказала ему, что не было с Óной никакого бородача.

— Как странно! Надо найти Óну — я хотела бы поговорить с ней. Может, она согласится поработать у нас несколько дней.

Они затворили дверь в кухню. Но дверь, ведущая на веранду, и в самом деле была приотворена. Она так легко ходила на петлях! Увидев это, Лиза испуганно отскочила назад.

— Лиза, пожалуйста, помоги мне запереть засов, — попросила Кэролин, стараясь говорить спокойным голосом. Они не смазывали петель. Кто же мог это сделать?

Не слыша голоса Лизы, Кэролин повернулась к девушке. Та оторопело смотрела на большое розовое яблоко, лежащее на углу стола.

— Это ты положила его сюда? — спросила Кэролин, чувствуя, что волосы у нее встают дыбом.

— Нет, мэм, — прошептала девушка.

Затаив дыхание, Кэролин направилась к очагу и зажгла фонарь. Затем очень медленно она подошла к входной двери и широко распахнула ее.

Выйдя на веранду, Кэролин высоко подняла фонарь, но его тусклый свет едва ли мог помочь разглядеть что-то на поляне. Вот если бы на небе была луна, то она увидела бы все, что нужно, даже в деревьях, но, к несчастью, ночь была чертовски темной, холодной и пугающе тихой.

Кэролин прислушивалась, но услыхала лишь, как Лиза, крадучись, подошла к ней. Девушка встала рядом с хозяйкой, словно так чувствовала себя в большей безопасности, впрочем, при малейшей опасности она была готова бежать.

— Никого не вижу, — тихо промолвила Кэролин, думая о человеке, который прятался в лесу. Неужели он сумел проникнуть в дом, пока они мучились со ставнями?

Лиза тряслась, как напуганный олененок. Вспомнив о незапертой передней двери, Кэролин повернулась и обняла негритянку. Подняв глаза, она увидела, что в яблоко воткнута железная погнутая вилка.

Ее сердце замерло.

Дверь, ведущая в холл, закрывалась невидимой рукой. Ей удалось увидеть лишь уголок темного шерстяного плаща, мелькнувший в дверном проеме.

В доме кто-то был!

Кэролин почувствовала, что ее тело сжалось от страха. Лиза отпрянула от нее, вопросительно глядя в лицо хозяйке.

— На. — Кэролин сунула ей в руки фонарь. — Наблюдай внимательно.

Ничего не объясняя, Кэролин поспешила к столу, ступая на сломанную ногу. Ей было очень больно, но она должна была сделать все возможное, чтобы Лиза не увидела вилки.

Что это могло означать? — подумала женщина, хватая яблоко. Стремительным движением она вырвала из сочной сердцевины погнутую вилку и спрятала ее в складках юбки. Чтобы показать Лизе, что ей ничуть не страшно, Кэролин уже была готова откусить кусок яблока, но тут ей пришло в голову, что оно может быть отравлено.

— У нас хватает яблок на деревьях, так что нам ни к чему какие-то таинственные подношения, — нарочито бодрым голосом промолвила Кэролин, словно хотела пошутить.

Затем она бросила яблоко в огонь.

Кухня наполнилась ароматом печеных яблок.

— Помоги-ка мне запереть и эту дверь, — попросила Кэролин. Она не поворачивалась к Лизе до тех пор, пока не совладала с собой немного и не смогла говорить спокойно. — Если эти двери открываются сквозняком, то уж лучше нам как следует запереть их, правда?

Держа вилку в руке, как оружие, Кэролин, хромая, направилась в гостиную. Она так и ждала, что кто-то выскочит из темных углов, но все было тихо. Женщина запирала переднюю дверь, раздумывая о том, не закрылись ли они в одном доме с незнакомцем.

Когда Кэролин наконец уселась перед очагом, ее сердце стало понемногу успокаиваться. Нога ужасно болела, от страха ее подташнивало, но она не хотела показывать Лизе, что боится, чтобы еще больше не испугать молодую негритянку.

Подтащив тюфяк поближе к очагу, Лиза улеглась и уснула так быстро, что Кэролин осталось лишь позавидовать ей.

Оставшись в тишине наедине со своими мыслями, женщина воззрилась в потолок. Кто был в верхних комнатах? Ей внезапно очень захотелось услыхать спокойный, бесстрастный голос Форреста, захотелось, чтобы он был рядом. Как было бы хорошо, если бы он раньше приехал с нею сюда — ей тогда не пришлось бы пугаться каждого звука в доме, который был родным, а теперь стал опасным местом…

Яблоко, в которое воткнута вилка…

Задрожав, она попыталась уснуть. Кэролин понимала, что совершает глупость, оставшись здесь, но ее упрямство не позволяло ей признаться в том, что приезжать сюда не следовало.

Женщина все еще надеялась, что Эван приедет сюда за нею и настоит на том, чтобы она вернулась с ним в Филадельфию. В конце концов, что может значить прошлое? Что же все-таки мог совершить ее отец, если даже сейчас, по прошествии шестнадцати лет, люди с ужасом вспоминают его?

Но, несмотря на все эти размышления, Кэролин не встала, чтобы запрячь лошадь и уехать отсюда. Она просто уснула. А когда наступил рассвет, все ее страхи и опасения, как это всегда бывает по утрам, показались просто смешными.

При свете дня ей уже не казалось, что, как утверждала Лиза, на них со всех сторон кто-то смотрит. Ей хотелось лишь одного — узнать правду и определить для себя, кто был прав.

Несмотря на то что серые тучи быстро закрыли собою солнце, Кэролин была на редкость весела. Лишь когда на веранде она принялась за сосиски с капустой, приготовленные на обед, она заметила, что яблоки, висевшие на ближайшей яблоне, были совсем не того сорта, что розовый плод, лежавший вчера на ее столе.