— Гермиона, — он слегка повернул голову и посмотрел на нее. — Думаю, сработало.

— Конечно сработало, придурок.

Лаура выпрямилась и посмотрела на Люпина с Арго.

— Так, а теперь я бы хотела получить кое-какие объяснения. Кто вы, люди, такие, и как это все произошло? То есть… — она бы и продолжила, но Джастин крепко взял ее за руку. — Джастин! Это же смешно! Они нам ничего не рассказывают, мы должны…

— Объясню позже, — себе под нос произнес он. Люпин с подозрением заметил, как Джастин кинул Гермионе многозначный взгляд. Они знают, подумал он. Они знают о работе Гарри, а Лаура нет.

— Думаю, нужно дать Шефу отдохнуть, — встрял он, пытаясь послать Пфэффенрот телепатические указания, что никогда не срабатывало раньше и не сработало сейчас. К счастью, она, кажется, приняла то же решение, и развернулась, чтобы выйти из комнаты… У нее, наверное, есть дела поинтереснее, подумал он, а потом обругал себя за такую жестокую (хотя, возможно справедливую) мысль.

Гермиона снова опустилась на табурет.

— Вы все идите, я потом догоню. Мне нужно остаться с ним, — сказала она. Джастин кивнул и вытащил Лауру, упиравшуюся изо всех сил, в коридор. Люпин вышел последним; дверь захлопнулась за ним, и он оперся о стену, чувствуя облегчение во всем теле.

Гермиона помогла Гарри сесть, поправив подушки у него за спиной, и наколдовала ему пижаму. Выполнив все эти задания, она несколько секунд сидела тихо, думая, с какой стороны лучше подойти к разговору. Гарри на нее не смотрел; у нее создалось ощущение, что он боялся того, что может увидеть на ее лице, если приглядится.

— Ты в порядке? — наконец спросила она.

Он кивнул.

— Вымотался до ужаса, но в остальном, нормально. По крайней мере, теперь мы знаем, что заклинание работает.

— Я бы пережила, не узнав об этом таким способом, — сказала она. — Думаю, заклинание нужно подправить. Что, если бы меня здесь не оказалось? Тебя бы приняли за мертвого и, скорее всего, похоронили заживо до того, как ты бы из него не вышел.

— Этого бы мне не хотелось испытать.

— Что за атака была?

Он покачал головой, смотря за окно.

— Не уверен.

— Люпин сказал, что боль пошла от шрама. Этого не происходило со времен… — она не закончила фразу, да и не нужно было. Они оба знали, что боли в его шраме были обычной вещью, когда рядом находился Волдеморт.

— Злу нужно было постараться, чтобы вызвать такую реакцию, — он выглядел так, словно хотел сказать больше, но не мог, не выдав своей тайны. Еще одна пауза растянулась в их разговоре, пока Гарри не начал от неудобства ерзать в постели. Она ничего не сказала, не желая облегчать его долю. Под конец он глубоко вздохнул и встретился с ней взглядом.

— Тебя, наверное, вопросы разрывают, — сказал он.

— Например?

— Ой, ну не знаю…например, что это за место? Как я сюда попал? Куда я деваюсь, уходя из дома на несколько дней? Какого дьявола случилось с моим старым Файрболтом?

Она кивнула.

— Чтож, я просто пропущу все те маленькие вопросики и перейду сразу к вопросу на десять тысяч галлеонов, ладно? — Гарри кивнул. Она глубоко вдохнула и подбодрила себя. — Гарри… ты шпион?

Сотни раз, как она представляла, как задает ему этот вопрос, ей казалось, что она готова к любой возможной реакции, но ей и в голову не приходило, что он отреагирует подобным образом. Он просто сидел и спокойно на нее смотрел, а ее слова зависли в воздухе неприятным запахом подгоревшего поп корна. Под конец он немного повернул голову, и она увидела, как сжимаются и разжимаются мускулы у него на скуле. Он снова посмотрел на нее, на лице появилась маленькая сардоническая улыбка.

— На самом деле, я не особо уважаю этот термин. Мы предпочитаем называть себя “колдунами-разведчиками”.

Хоть она и была на девяносто девять процентов уверена в правдивости слов Чоу, его собственные слова оказали на Гермиону странное воздействие. Образ когда-то знакомого ей маленького мальчика, до сих пор упрямо сидевший в голове, разбился как стеклянная тарелка. До этого она замечала увеличившийся рост, ставший ниже голос, поросль на лице, если он не брился, и возмужавшие черты… но на каком-то уровне, он для нее все еще оставался мальчиком, которого она встретила в поезде, который тонул в обносках Дадли и не знал своего места в мире, в который собирался войти. Мальчиком, которого ей приходилось ругать за откладывание домашней работы на последний момент, который игнорировал ее увещевания не сбегать в Хогсмид, который храбро преодолевал то, чего другие до смерти боялись, просто потому, что он не знал, как быть трусом.

Но того мальчика больше не было… и впервые она до конца это осознала. Гарри был взрослым человеком со своими обязанностями, и он, быть может, даже не помнил, каково быть двенадцатилетним, когда самое большое беспокойство — это как побить Слизерин в квиддиче… но он до сих пор не знал, как быть трусом.

Теперь, когда его секрет раскрылся, Гарри выглядел усталыми и невообразимо грустным, будто потерял что-то очень дорогое для себя.

— Мне следовало знать, что от тебя я этого утаить не смогу, — прошептал он.

— Но утаил ведь, — сказала она. — Я понятия не имела.

Он нахмурился.

— Тогда как ты…

— Чоу мне сказала, — ответила она, пытаясь убрать из голоса горечь — у нее это не получилось. И Гарри это заметил. Он наклонился вперед и смерил ее суровым взглядом.

— Гермиона, — распекающим тоном начал он. — Пожалуйста, скажи мне, что ты ни на секунду не поверила в то, что я бы сказал ей, утаив это от тебя.

— А чему еще мне верить?

— Ты хоть представляешь себе, сколько народу она знает, и со сколькими в Министерстве встречалась? Она и сама могла это выяснить… должна была, на самом деле, потому что я определенно ей не говорил. Я вообще никому не говорил.

— Люпину ты рассказал, — сказала она.

Гарри улыбнулся.

— Ну, он на меня работает, вряд ли я смог бы это скрыть.

У Гермионы отвисла челюсть, но потом она со вздохом покачала головой.

— Ох, Гарри. Я столького о твоей жизни не знаю.

Он откинулся назад, согласно кивнув.

— Знаю — прости меня за это. Но все кончено. Раз теперь ты знаешь, то ты должна знать все. Спрашивай о чем хочешь — обещаю, что скажу правду.

Гермиона на мгновенье задумалась. После стольких дней замешательства ей вдруг предоставляли ответы на все вопросы, когда-либо ее мучавшие, и это несколько сбивало с толку… она не была уверена, откуда начать.

— Так… ты и вправду шпион? — как-то тупо выдавила она.

Гарри, казалось, был не против повторить, он даже не стал во второй раз поправлять терминологию.

— Правильно. Я работаю в Разведческой Дивизии в Международной Федерации Волшебников.

— Не на Министерство?

— Нет. Они шпионажем не занимаются. Они слишком заняты сокрытием нас от магглов, чтобы беспокоиться о том, что в тайне творится в волшебном мире.

— И за кем ты шпионишь? За другими волшебниками?

— В своем роде. Девяносто девять процентов нашей деятельности включает слежку за темными силами. Я провожу большую часть времени, выискивая темно-магическую активность и колдунов, перешедших на ту сторону. Когда нахожу — разбираюсь с ними.

Она почувствовала, как по спине пробежал холодок.

— Разбираешься с ними? Как именно?

Он поерзал в постели.

— Ты спрашиваешь, убивал ли я кого-нибудь, — она замялась, потом кивнула. — Да, убивал, — сказал он, глядя прямо на нее. — Но только когда не мог этого избежать. Моя основная задача — не дать практикующим темную магию организоваться в силу, которая будет представлять настоящую угрозу. Когда я обнаруживаю темных волшебников, сначала я пытаюсь отпугнуть их от таких дел. Большинство из них просто охотятся за могуществом, чтобы их отвадить, много сил не нужно… по крайней мере, временно. В другом случае я беру их под стражу и запираю туда, где они никому не принесут вреда.

— В Азкабан?