— Сэр, а как вы считаете, при аппорте мы создаем новый предмет — точную копию вызванного, — или действительно переносим его из одного места в другое?

— О, во времена моей молодости это была одна из самых горячих тем для дискуссий! — пустился Флитвик в воспоминания. — Тогда исследования аппортов только начинали проводиться, и никто точно не знал механизма их действия. Впрочем, и сейчас на этот счет существует несколько теорий, поскольку для того, чтобы экспериментально подтвердить любую из них, у нас пока не хватает ресурсов. Я до сих пор придерживаюсь точки зрения подлинного переноса, а не копирования. Здесь можно было бы провести аналогию с аппарацией, однако с аппарацией в этом смысле все гораздо проще — задержка во времени зависит от расстояния. То есть если вы захотите аппарировать отсюда в Лондон, то потратите на это, скажем, три секунды, а если куда-нибудь в Австралию — то все десять-двенадцать. С аппортами такого эффекта не наблюдается — перенос осуществляется мгновенно независимо от расстояния. Однако вы понимаете, что мы не можем произвести эксперимент в космических масштабах — возможно, перемещаясь из одного конца Солнечной системы в другой, предмет потратит на это определенное время…

— Сэр, а волшебник может аппарировать на Луну? — не удержался я, подумав, что раз уж мы затронули космические масштабы, стоит задать и этот давно интересовавший меня вопрос.

Флитвик несколько секунд молчал, потом как-то замялся и, наконец, неловко произнес:

— Знаете, Линг, профессор Снейп иногда интересуется у меня, как идут ваши дела, что мы с вами изучаем… и это совершенно нормально, он все-таки ваш декан. Так вот, когда он услышал о новой книге, которую мы начали проходить, — Флитвик кивнул на лежащий на столе справочник, — то настоятельно просил меня… не подавать и не поддерживать в вас никаких безумных идей. «Безумных» — это его слово. Ну действительно, вам иногда такое в голову взбредет! — с легким осуждением в голосе добавил профессор, наверняка имея в виду мой старый эксперимент с Круциатусом.

Я был изумлен, причем не столько предусмотрительностью Снейпа, сколько тем, что Флитвик мог серьезно подумать, что я хочу отправиться на Луну. Должно быть, среди преподавателей у меня сложилась репутация экстремальщика.

— Да нет, я не собираюсь ставить над собой такие опыты, — усмехнулся я. — Просто мы еще на третьем курсе строили гипотезы, можно ли аппарировать на другие планеты и как это лучше сделать… Мне любопытно, только и всего.

— Очень надеюсь, что так оно и есть, — ответил Флитвик, продолжая глядеть на меня с подозрением. — Ну хорошо. Расскажу вам в двух словах. Теоретически — прошу заметить, только теоретически, — аппарация на другие планеты считается возможной. Но практически это неосуществимо как минимум по одной причине — расстояние. — Он махнул палочкой, и к столу подлетел один из мудреных приборов профессора. — Давайте-ка глянем… — Прибор опустился рядом со мной, и из его воронкообразного центра возник шар, который через секунду превратился в глобус Земли. — Так… Лондон… — Флитвик нашел Лондон и ткнул в него палочкой. — А теперь Сидней, раз уж мы с вами заговорили об Австралии. — Он ткнул палочкой в точку на австралийском континенте. — Итого — около 17 тысяч километров. Примем, что человек преодолевает его за десять секунд. — Профессор посмотрел на меня. — Подсчитайте-ка, сколько времени он потратит, чтобы добраться от Земли до Луны?

Я смущенно молчал, поскольку не помнил расстояния. Флитвик усмехнулся.

— Почти четыре минуты. И пока вы будете перемещаться, в течение этих четырех минут у вас не будет возможности дышать. Положим, проблему с дыханием вы как-то решите, но перед вами встанут новые — преодоление плотных слоев атмосферы, холод космического пространства, недружелюбные условия, царящие на поверхности нашего спутника… А представьте, сколько часов потребуется, чтобы при такой же скорости переместиться на Марс — ведь между нами расстояние в десятки миллионов километров!

Он отправил прибор обратно на полку и повернулся ко мне.

— В общем, Линг, проблема сама по себе интересная, но ее область — теория, не практика. Так что лучше выкиньте это из головы и отправляйтесь-ка на обед — мы с вами и так засиделись.

После обеда я не преминул поделиться новой информацией с Пирсом и Ноттом.

— Представляете, — в восторге заявил я, когда мы вышли из Большого зала и остановились неподалеку от его дверей, — если я решу аппарировать на Марс, когда он ближе всего к Земле, то перемещение займет всего девять часов!

Они переглянулись.

— И этого человека хочет приблизить к себе Темный Лорд? — пожал плечами Пирс. — Не иначе как ему потребовались свежие идеи.

Нотт не рискнул шутить на тему Волдеморта, однако спросил:

— Ты что, с самого третьего курса об этом думал?

— Это интересная теоретическая проблема, вы ничего не понимаете! — обиделся я. — Все равно аппарировать быстрее, чем лететь на корабле.

— Обалдел, — сказал Нотт.

— Это не лечится, — согласился с ним Пирс и поскорее переключился на другую тему:

— Скажите лучше, не хотите ли вы сходить завтра на рождественскую вечеринку к Слагхорну?

— Нет, — хором сказали мы. Пирс поднял брови, удивляясь такому единодушию.

— С чего это вдруг он решил распахнуть двери всем желающим? — поинтересовался Нотт.

— Не всем желающим, а только тем, кого приведут приглашенные, — сказал Пирс. — Он пригласил нас с Полиной, а мы приглашаем вас.

— Все равно не пойду, — сказал я. — Чего я не видел на этих вечеринках?

— Говорят, там будет вампир, — продолжил соблазнять нас Пирс. — Настоящий, откуда-то из Европы.

— Вампир, говоришь? — Нотт, кажется, слегка заинтересовался. — На вампира я бы посмотрел. Может, рванем, а, Ди?

— Рви, — ответил я. — А я не хочу, правда.

— Ладно, если передумаешь, скажи, — закончил Пирс и отправился навстречу выходящей из Большого зала Полине.

Нотт отправился в подвалы, а я — в библиотеку, поискать в журналах какие-нибудь статьи о межпланетной аппарации. Войдя в читальный зал, я увидел Дамблдора, беседовавшего о чем-то с мадам Пинс. Не желая им мешать, я остановился у каталога и задал ему поиск работ по нужной теме. Каталог справился очень быстро — в ящике оказалось всего несколько карточек, отсылающих к трем номерам журнала Практическое Чародейство за последние пять лет. Переписав номера и года, я уселся за стол в ожидании, пока Дамблдор закончит разговор.

Наконец, мадам Пинс освободилась, и я поднялся, чтобы подойти к ней со своим списком, однако направлявшийся к выходу директор остановился рядом с моим столом и произнес:

— Линг, ты меня не проводишь?

Вместе мы вышли из читального зала и неторопливо зашагали по коридору, где несколько лет назад я встретил василиска.

— Как тебе нравятся уроки профессора Слагхорна? — поинтересовался Дамблдор таким деловым тоном, словно решил проконсультироваться, оставлять ли Слагхорна на работе или уволить ко всем чертям.

— Нравятся, — ответил я, хотя за эти полгода почти ни одно из заданных зелий не доварил до конца, тратя слишком много времени на выведение формулы и, соответственно, ни разу не заработав «превосходно». Впрочем, и у Снейпа я никогда не получал этого балла, так что жаловаться было не на что.

— Он приглашает тебя в свой клуб? — продолжил Дамблдор.

— Нет, сэр.

— Хм, — Дамблдор, кажется, был слегка удивлен. — Обычно он замечает талантливых учеников…

— Значит, дело не в таланте, — ответил я.

Весь мой энтузиазм, с которым я шел в библиотеку, исчез без следа. Разговоры с директором, сколь бы познавательными они ни являлись, всегда требовали от меня больших энергетических затрат, уходящих на попытки понять причудливый ход его мыслей, вовремя вычислить, к чему он ведет длинную нить разговора, и не слишком демонстрировать то, что я чувствую и думаю на самом деле. Вероятно, Дамблдор все равно это знал, однако, ни на секунду не сомневаясь в его умении видеть собеседника насквозь, причем не столько за счет магической силы, сколько за счет знания психологии, я считал себя вправе не раскрываться перед ним, поскольку не понимал всех тонкостей его игры.