— Понимаю, — ответил я. — Это единственное, что я бы изменил в своей жизни, будь у меня второй шанс.

— У нас нет вторых шансов, — с непонятной горечью произнес Снейп. — Мы не можем писать черновики. У нас есть только чистовик. Все наши действия необратимы.

— А как же хроновороты?

— Хроновороты… — Снейп горько усмехнулся. — И вы говорите, что все остальное не стали бы менять…

— Не стал бы, — тут же ответил я. — Это ведь совсем другое… здесь мы напали на человека, которые не мог себя защитить. И не ради денег или шмоток. Просто так… для эмоций, чтобы почувствовать свою силу. Мы не хотели его убивать, но слишком увлеклись. Подумаешь, какой-то старый бомж, кому он нужен… — Я помолчал. — Но это все изменило; правда, не сразу, постепенно. Мне стало казаться, что он на самом деле жив и следит за мной. Бывали времена, когда я действительно его видел, этого старика, хотя тогда он точно умер. В общем, я просто хочу принять это и жить дальше. Боггарт тут и правда не поможет, но вряд ли у меня получится сделать его смешным.

— Принять и жить дальше? — Снейп уставился на меня, не веря своим ушам.

— Я не собираюсь вечно таскать за собой этот труп! — разозлился я. — Да, я раскаиваюсь в том, что сделал, и больше никого не убью ради собственного удовольствия, но это не значит, что он, — я указал палочкой на шкаф, — должен портить мне жизнь! Я уже один раз забыл о нем — конечно, тогда мне было меньше лет, и сейчас этот номер не сработает. Но я не собираюсь забывать! Я просто должен перестать бояться того, что совершил, принять как факт, что способен на такое… ну и так далее. — Я махнул рукой. — Мне казалось, вы меня поймете!

— Я? — потрясенно переспросил Снейп. — Да с какой стати я должен такое понимать?

— Потому что вы прошли через то же самое! Вы служили Волдеморту, у вас тоже есть опыт…

— Я не убийца! — заорал Снейп и вскочил со стула. — Не смей!.. Не смей произносить его имя и говорить о том, чего не понимаешь! У тебя нет права так со мной разговаривать и… и считать, что я пойму тебя!

Впервые я видел взбешенного Снейпа, без этой его маски холодности и сарказма, которую он носил большую часть времени. Он собирался добавить что-то еще, но в этот момент дверь в класс широко распахнулась, и на пороге возник директор.

— Профессор Снейп, — холодно сказал Дамблдор. — Ваш крик слышен по всему коридору. Что здесь происходит?

Все еще задыхаясь от ярости, Снейп обернулся к нему. Я встал.

— Мистер Ди, — произнес Дамблдор. — Вы свободны.

Я молча вышел из класса и, не оглядываясь, отправился в спальню.

Остаток дня я никуда не выходил, лежа в постели и обдумывая, что же мне теперь делать. Пирс вернулся только после ужина и уселся напротив на пустующую кровать Флетчера.

— Ну и что случилось на это раз? — спросил он.

— На какой еще на этот? — устало сказал я.

— Слушай, разве я не вижу, что происходит? Лежишь тут в депрессии, опять рисуешь свою расчлененку… а там, наверху, — Пирс указал на потолок, — тоже не все ладно, между прочим.

— Наверное, теперь меня выгонят. — К этой версии развития событий я склонялся в первую очередь.

— За что? — безо всякой иронии поинтересовался Пирс.

— За многое, — я принял сидячее положение и взглянул на него. — Как говорится, язык мой — враг мой.

— Очень верно, — вздохнул Пирс. — И раз ты об этом знаешь, зачем зря болтать?

— Дурак потому что, — ответил я. — Все время нарываюсь на одно и то же.

— Дамблдор на ужине был такой… — Пирс задумался. — Из серии «молчи и бойся».

— А Снейп был?

— Был твой Снейп.

— Он не мой, — буркнул я. — Он на меня наорал, тут пришел Дамблдор, выставил меня за дверь, а сам наверняка поговорил со Снейпом. Теперь меня выгонят. Или что похуже.

— Еще хуже? — удивился Пирс. — Палочку сломают?

— Что?! — я выпрямился и в страхе посмотрел на Пирса. — Сломают палочку? Я не позволю!

— Ну конечно, — Пирс фыркнул. — Я посмотрю, как ты не позволишь Дамблдору…

— Мне плевать. К моей палочке никто не прикоснется, — резко сказал я и встал с постели. Такая ужасная мысль мне даже не приходила в голову. Действительно, если они соберутся исключить меня, как Хагрида, то и палочку могут сломать! Ну уж нет.

— Могу я узнать, что ты натворил? — спокойно спросил Пирс. Я вздохнул и ответил:

— Мы со Снейпом обсуждали моего боггарта, и я напомнил ему, что одно время он служил Волдеморту.

— Ты совсем сдурел? — воскликнул Пирс и даже поднялся с кровати. — О таких вещах не говорят! Тем более заявить это Снейпу!.. — Он покачал головой. — Теперь он точно будет настаивать, чтобы тебя исключили.

— Но я не имел в виду ничего плохого! — возразил я. — Просто хотел сравнить наше положение — ведь я тоже когда-то был в банде…

— Сомневаюсь, что твоя банда делала хотя бы приблизительно то же, что творил Темный Лорд, — скептически заметил Пирс.

— Знаешь, мы тоже не шоколадки воровали, — обозлился я. — И вообще, это неважно. Просто упомянуть о его принадлежности к Пожирателям показалось мне в тему, вот и все.

— Вот и все, — повторил Пирс. — Точно, Ди, теперь тебе конец. Остается одна надежда — иди к директору и поговори с ним.

— Ни за что, — ответил я. — Только не с Дамблдором. И вообще, ненавижу просить за себя у сильных.

Пирс снова покачал головой и сел.

— Гордый, да? — спросил он. — Ну и вернешься опять в свой интернат.

— Не вернусь, — сказал я. — Я теперь маг.

— Ты не имеешь права колдовать за пределами Хогвартса, а если будешь, тебя отправят в Азкабан.

— Пусть попробуют, — я усмехнулся. — Пусть сначала доберутся.

— Ты вообще соображаешь, что говоришь? — в изумлении произнес Пирс. — Ты третьеклассник! Да ты даже не заметишь, как они тебя схватят! Ты хоть раз был под Imperio? Не был, и даже не знаешь, как при этом люди себя чувствуют. И он собрался сражаться с профессиональными аврорами! Ха! Иди лучше к Дамблдору, пока не поздно.

Но не успел я ему возразить, как дверь в спальню открылась, и к нам вошел Нордманн.

— Значит так, — сказал он, быстро обежав глазами комнату и остановившись на мне. — Тебя вызывает директор. Велено доставить прямо к кабинету, так что давай, заканчивай свой базар и пошли.

— Ну вот, все само разрешилось, — сказал Пирс и добавил без тени улыбки: — Только не дерись с ним.

Я нашел в себе силы усмехнуться и вышел в коридор. Нордманн повел меня на седьмой этаж к директорскому кабинету с каменной горгульей у входа.

— Я даже не спрашиваю, что ты наделал, — мрачно сказал он, поднимаясь по лестнице. — И дураку ясно, что Дамблдор в бешенстве. Видел бы ты его за ужином… никому кусок в горло не лез. Так что мой тебе совет — лучше не нарывайся. Говорят, вы со Снейпом серьезно поцапались?

— Кто говорит? — спросил я.

— В этом замке всюду уши, — философски заметил Нордманн. — На будущее имей это в виду.

— Если оно у меня есть, — хмуро вздохнул я. Больше мы не разговаривали до самой горгульи.

Как только мы оказались перед статуей, она отпрыгнула в сторону, открыв за собой движущуюся лестницу. Нордманн похлопал меня по плечу и подтолкнул вперед. Хотя его неожиданное дружелюбие нисколько меня не утешило, я все же решил, что даже если меня выгонят, я не пропаду. Восстановлю старые связи, зайду к китайцам, позвоню двум-трем знакомым… У тяжелых дверей в директорский кабинет я помедлил, собираясь с духом, а потом уверенно постучал. Дверь медленно отворилась, и я вошел внутрь.

В кабинете Дамблдора было тепло. В камине тихо гудел огонь, кое-где стояли свечи. Феникс по имени Фоукс, нахохлившись, сидел на большом насесте у двери. Однако несмотря на весь этот огонь, атмосфера в директорской точно соответствовала тому, что сказал Пирс — «молчи и бойся». Дамблдор стоял у окна, глядя на залитые лунным светом леса и горы. В кресле у стола сидел Снейп. Когда я вошел, он не взглянул на меня — впрочем, как и директор. Я сделал шаг от двери и остановился, бессознательно заложив руки за спину. Некоторое время в кабинете было слышно только потрескивание поленьев в камине да шуршание крыльев Фоукса. Если эта немая сцена предназначалась для того, чтобы поселить в моей душе (точнее, если верить словам Снейпа — в моей расколотой душе) страх, сомнения и чувство вины, то затея провалилась. Огонь был моей стихией: я любил его и опирался на его силу во время тренировок, так что сейчас напряжение, которое было во мне перед дверьми кабинета, исчезло. Я успокоился и ждал, что же будет дальше — и чем бы все ни закончилось, я знал, что справлюсь.