— Чтобы знать, что у меня на уме, — спокойно ответил я. — И докладывать об этом директору. Мало ли, вдруг я замыслил какое-нибудь темное дело? Я же слизеринец, змееуст, природный легилимент, да и Волдеморт считает меня перспективным. Разумеется, Дамблдор хотел быть в курсе того, о чем я думаю на досуге.

— Я не это имел в виду! — раздраженно начал Поттер, но я только покачал головой, решив свернуть нашу беседу, чтобы не наговорить лишнего. Сейчас не время для ссор и выяснения отношений.

— Ладно, Поттер, — сказал я. — Ты шел к Хагриду, а я искал Нотта. Надо с ним поговорить и все такое… В общем, пока.

— Пока, — ответил Поттер, не двигаясь с места. Я направился к лесному краю озера, шагая вдоль кромки воды, поглядывая на сидящих под деревьями и в траве учеников и снова досадуя на себя за то, что соблазнился легким путем, решив не слушать, а спрашивать.

Почему-то мне представлялось, что я найду Нотта в одиночестве или в компании Малфоя, чей отец тоже был арестован, однако он вместе с Пирсом и Полиной сидел на одной из лавок на берегу озера и выглядел вполне довольным жизнью. Может, он еще ничего не знает?

— Привет, — сказал я, приблизившись к лавке.

— Вы только посмотрите, кто вернулся! — воскликнул Пирс. — И где это мы всю ночь пропадали?

— Нам надо поговорить, — обратился я к Нотту. Тот сразу посерьезнел.

— Слушай, я все знаю. Давай не будем на эту тему, хорошо?

— Ты не все знаешь, — ответил я. — Тебе Снейп рассказывал?

— Ну да, — Нотт кивнул. — Брось, Ди, что толку-то… Думаешь, я не понимаю, к чему могли привести его дела с Темным Лордом?

— Я там был, — перебил я его, чтобы не тянуть кота за хвост и сделать, наконец, то, что хотел сделать еще с ночи.

На этот раз Нотт промолчал. Глаза Полины загорелись от любопытства.

— Ты был в Министерстве? Вместе с Пожирателями? — оживленно спросила она. Я отрицательно покачал головой:

— Был, только не с Пожирателями.

Мне пришлось пересказать им вчерашние события, начиная с просьбы Гермионы, сделанной в дверях замка, и заканчивая Волдемортом в атриуме, не уточняя, впрочем, ни имени человека, которого Поттер отправился спасать, ни источника информации о его похищении, ни того, кто именно пришел нам на помощь в зале с аркой, назвав их просто аврорами, и не упоминая о своем патронусе. В моем изложении событий Волдеморт аппарировал после появления в Министерстве Дамблдора и других волшебников, и я с ним не дрался — мне не хотелось распространяться о пережитом позоре.

— Потрясающе! — проговорила Полина, когда я замолчал, и тут же испуганно добавила, глянув на Нотта:

— То есть кошмар, конечно… и ужас…

Пирс, слушавший меня со спокойным интересом, теперь тоже смотрел на Нотта, который до сих пор ничем не выдал своего отношения к этой истории, молча уставившись в какую-то невидимую точку между ним и мной и, очевидно, пытаясь совместить то, что узнал утром от декана, с тем, что рассказал сейчас я. До того, как Нотт заговорил, никто не произнес ни слова.

— Ясно, — наконец, вздохнул он. — И ты рассказал мне об этом, потому что думаешь, что его арестовали из-за тебя?

— Ну… по крайней мере, из-за меня он оказался ранен. — Я не стал говорить, что боялся стать виновником его смерти. Нотт снова помолчал.

— Значит, ты не принял предложения Темного Лорда? — спросил он. — Не оставишь Хогвартс, чтобы у него учиться?

Как ни странно, но до этого момента я не анализировал слова Волдеморта, с которыми он обратился ко мне в атриуме. А ведь он действительно предложил мне стать его учеником, обещая сделать лучшим воином Британии, открыть тайны магии, которую ненавидели в этих стенах, но которая была способна одарить колдуна, познавшего и укротившего ее, силой, открывающей перед ним широчайшие возможности для реализации своего мастерства. Где еще я смогу узнать заклинания, известные Волдеморту? И кто, в конце концов, раскрыл мне правду о том, чего же я на самом деле хочу?

— Думаю, разговор об этом мы отложили до лучших времен, — ответил я после долгой паузы. — В любом случае, Хогвартс я оставлять не собираюсь.

— Не хотел бы я оказаться на твоем месте, — проговорил Нотт. — А насчет моего отца… Жаль, что все так сложилось, но я не вижу смысла это обсуждать. Разговоры ни к чему не приведут и ничего не изменят. Хотя спасибо, что потом помог ему. Он тебе что-нибудь сказал?

— Только поздоровался, — ответил я, вспомнив, с каким удивлением посмотрел на меня Георг Нотт, когда я нашел его в Зале пророчеств прислонившимся к стене, с зажатой в руке сломанной палочкой. Большинство полученных им ран оказались поверхностными царапинами от разлетевшихся стекол, и лишь в ноге застрял большой острый кусок погнутого металла, из которого были сделаны стеллажи. Он действительно вежливо поздоровался, но за то краткое время, что я провел рядом, затягивая раны и накладывая анестезирующее заклятье, не сказал больше ни слова — впрочем, как и я. Буквально через пару минут к нам подоспели авроры; они подняли его и увели с собой, а я побрел обратно в зал с аркой, где собрались члены Ордена Феникса и те, с кем я прибыл этим вечером в Министерство.

В течение недели после отъезда учеников все преподаватели оставались в замке, завершая свои дела и активно обсуждая признание Министерством возвращения Волдеморта, изменившуюся политику «Пророка», советы по тому, как обезопасить свой дом и семью, и, конечно же, бунт дементоров, больше не стороживших Азкабан, а перешедших на сторону Темного Лорда. Затем, согласно расписанию своих отпусков, они начали разъезжаться по домам, и за преподавательским столом теперь сидело не более трех-четырех человек.

Первое время я тешил себя мыслью завести более близкое знакомство с Фиренцем, чтобы узнать у него подробности о жизни в Запретном лесу и расспросить, насколько правдивы некоторые из прочитанных мною легенд о кентаврах, но тот оказался нелюдимым и большую часть времени проводил в одиночестве, прогуливаясь во внутреннем дворе замка, подальше от леса, откуда, по словам Хагрида, его изгнали, или оставаясь в своих покоях на первом этаже.

Как-то раз, когда июль уже перевалил за середину, я возвращался в замок от Хагрида, с которым ходил навестить детенышей фестралов. Наши походы осложнялись враждебностью племени Бейна, однако пока никакой агрессии со стороны кентавров мы не наблюдали. Весь день, несмотря на солнце, шел мелкий дождь, а под вечер небо потемнело, и разразился настоящий тропический ливень. В своей футболке и шортах я мгновенно вымок до нитки и когда забежал в замок, вода лила с меня в три ручья. Намереваясь поскорее добраться до гостиной и обсушиться, я устремился к лестнице в подвал, но тут заметил, что по коридору навстречу мне шествует директор.

— Линг, уделите мне пару секунд, — попросил он, подходя ближе. Я остановился. Дамблдор едва заметно махнул вытащенной из кармана палочкой, и вся моя одежда мгновенно высохла, а тело согрелось.

— Спасибо, — сказал я. Дамблдор слегка улыбнулся в ответ и вновь посерьезнел.

— Я лишь хотел спросить, не могли бы вы зайти ко мне сегодня после ужина, если, конечно, на этот вечер у вас нет других планов, — произнес директор.

Я ждал этого. После событий в Министерстве мы встречались лишь за обеденным столом в Большом зале, но мне казалось, что однажды он непременно захочет обсудить, что же произошло в тот вечер между мной и Волдемортом.

— Конечно, — сказал я. Дамблдор кивнул и отправился дальше.

Спустившись в спальню, я начал переодеваться, поскольку не мог позволить себе придти в кабинет директора в столь неформальной одежде, что была на мне сейчас. Оставшееся до ужина время я посвятил полнейшему безделью, лежа на кровати и думая о том, что скажу Дамблдору. Как всегда, я не имел об этом ни малейшего представления. Манера общения директора была крайне своеобразной, и беседу невозможно было спланировать заранее. Решив, наконец, что пусть все идет, как идет, я отправился в Большой зал, настраивая себя на грядущую встречу.