Почему-то школа не вызывала той ностальгии, какая была зимой. Наташа искренне радовалась, что школьные годы — позади! Вспоминалось не столько хорошее, сколько плохое. Как девчонки доставали ее из-за дружбы с физиком, как портили ее тетради уродливыми каракулями и надписями дурного характера, как дрались с ней, поджидая за поворотом коридора, или в раздевалке физкультуры, и кололи ее иголками в спину на уроках труда, когда их обучали шитью, а Ленка Никитина отрезала ей прядь волос. А какие изысканные сплетни про нее девчонки распускали по школе и старались, чтобы эти сплетни услышал и физик… Учителя время от времени пытались промывать ей мозги на предмет внеурочных посещений кабинета молодого учителя. Больно было видеть Макса с другой девушкой, и после этого перестала ходить на его уроки. Хорошо, что это все в прошлом!
Все могло бы быть иначе, если бы… Похоже, что «как есть» ее больше не устраивает. Макс — это уже что-то другое, не такое, как раньше. Макс — это сдерживающий фактор в Москве, но и бросить его после всех тех мучений — жалко.
Из кабинета вышли завуч и еще одна тетка, и Наташа увидела в приоткрывшуюся дверь, что за столом остались только физик и директор. Тогда осмелела и заглянула в класс.
— Добрый день! — поздоровалась она, не входя.
Мужчины повернулись.
— Фролова! — обрадовался директор. — Ну-ка, быстро заходи!
Наташино лицо распустилось, как цветок, Максим даже не смог удержать улыбку. Наташа смотрела на него во все глаза и не могла налюбоваться. Нет, все-таки, красота — страшная сила! Так много хочется сказать, так много сделать… А тут, блин, экзамен: вообще представить не могла, как себя вести. Пока директор командовал, где она должна сесть, Наташа все же подошла к любимому и поздоровалась с ним робким чмоком. Потом послушалась и села к директору.
— Максим Викторович, Вы не отвлекайтесь! — язвительно подколол начальник, кивнув на отвечающую перед учителем девчонку. — Ира всю концентрацию потеряет. Я сам Вашу невесту поразвлекаю.
Учитель снова принялся слушать монотонную и скучную речь ученицы, а директор шепотом расспрашивал Наташу о ее жизни после школы, о Москве.
— Как дела в институте? — спрашивал тихонечко директор.
И Наташа, к удивлению Макса, вдруг ответила:
— Я перевелась во ВГИК. На актерский факультет. Мне посоветовал один очень знающий человек. Правда, снова на первый курс, у них там предметы слегка отличаются от тех, которые я уже сдавала в ГИТИСе…
— Что-о?! — тут же воскликнул Макс, и, очнувшись, обратился к школьнице: — Извини, Ирочка, секунду! — снова перекинул свое внимание на Наташу, уж больно сильно она задела его чувства: — Ты перевелась во ВГИК? Нормально… — протянул он расстроено. И с упреком пояснил: — Ты не просто не посоветовалась со мной! Ты вообще не поставила меня в известность!
— Тише, Максим Викторович! — попросил директор с настойчивостью. — У Вас экзамен! Оставьте семейные ссоры на более подходящее время.
Максим грустно уставился на стол с листками бумаги.
— Макс, ну тебе же без разницы, в каком институте я буду учиться! — навязчиво вставила свое оправдание Наташа. — Это же все равно в Москве.
Макс непримиримо молчал. Они с Наташей сидели по разные стороны от директора. Хоть и не виделись пять месяцев, но словно не было этих месяцев — снова оказались в привычной среде своих личных отношений. Снова Макс хочет командовать, снова Макс не желает смириться с тем, что Наташа тоже имеет право кое-что решать сама… Снова Макс хочет быть нужным и важным в ее жизни человеком…
— Продолжай, Ира. Извини.
Наверно, Ира влюблена в Максима Викторовича. Ей явно неприятно присутствие Наташи. Она опустила голову и начала шептать тему обиженным голосом.
— У тебя на коленях шпаргалка? — предположил учитель.
Теперь уже школьница оскорбилась с полным правом.
— Мне не нужна шпаргалка!
— Я за тебя рад, — вежливо ответил Максим. — Тогда смотри мне в глаза.
Ученица с вызовом послушалась. Продолжала рассказывать, только теперь уже не так смело, как раньше. Волновалась, цепляясь за его непостижимый взгляд; много раз вставляла словечки «кажется», «по-моему», и Максим подбадривал ее кивками «все правильно».
Директор на всякий случай перестал расспрашивать Наташу, чтобы не провоцировать Максима Викторовича, хотя самому было чрезвычайно интересно узнать, как складываются судьбы его лучших выпускников. И Наталья сидела, словно в изоляции. Даже случайно допустила ужасную мысль: «Может, вообще не надо было приезжать?» Но потом поняла, точнее, пообещала себе, что все наладится, это просто недоразумение.
После Иры ответил последний ученик, успели вернуться две тетки: завуч и учительница; вся экзаменационная комиссия обсудила оценки (как обычно, поставили немного завышенные); позвали всех учеников и обрадовали их беспокойные нервы — все как всегда — Наташа переживала это и сама в девятом и в одиннадцатом, но впервые видела сей процесс изнутри. И все разошлись, оставив Максима Викторовича наедине с Наташей и еще двумя девочками, которые разбирали стол, складывали скатерть.
— Максим Викторович, а куда минералку? Тут несколько неоткрытых бутылочек.
— Девчонки, забирайте себе. Пойдёте, на Цветном на лавочке отметите сдачу экзамена.
— Минералкой? — насмешливо переглядывались ученицы.
— Да, мои милые, минералкой! Шампанского у меня для вас нет.
Пока девчонки наводили порядок, Наташа тщательно мешала Максу помогать им. Пыталась брать его за руку и уговаривала:
— Макс, я не посоветовалась с тобой, потому что ты все равно сказал бы: «Решай сама».
— Знаешь, что бы я тебе сказал? — не выдержал Макс и заорал на нее. — «Если тебя ничто не держит в ГИТИСе, то возвращайся в Сочи»!
Было трудно. Впрочем, трудно было всегда. Наташа уже не новичок в этом деле. Да и какой мужчина устоит перед стеныпробивающей женской лаской? Полноценно оставшись без свидетелей, зажала его к подоконнику.
— Соглашайся на поцелуи! — улыбнулась она. — Пока я не начала еще чего-нибудь…
— Ты даже не хотела, чтобы я тебя встретил на вокзале! — упорно обижался Макс.
— Так у тебя же экзамен был! — напомнила девушка.
— Ну да! А ты выбрала именно тот поезд, который приезжает во время моего экзамена!
— Котик! Я смогла сесть на поезд только вчера! Позавчера я была еще занята, а ждать не могла! Я так тебя люблю!!!
Наташе кажется, что чем больше она взрослеет, тем чаще Максим ведет себя, как ребенок. Много раз слышала, что мужчины — это большие дети, но также слышала, что все мужики сволочи. Поэтому не верила ни тому, ни другому утверждению. А теперь сама убеждалась в одном из них. Потребовала обнять себя и с удовольствием наслаждалась его уверенными поцелуями, страстными и крепкими от обиды. Этого не было ни по телефону, ни по интернету… Соскучилась.
— А Катя долго еще в лагере пробудет? — спрашивала Наташа, когда они стояли в пробке, пытаясь довезти Наташин чемодан до Дагомыса.
— Еще одиннадцать дней.
— Как она в незнакомой обстановке?
— Нормально. Там многие ее одноклассники, ей очень нравится. Я к ней через день езжу, лагерь-то тут, недалеко, на Мамайке. Их на экскурсии возят, в дельфинарии были недавно, в море купаются… Я, наверно, параноик, но почему-то очень беспокоюсь, что она там с мальчиками «дружить» будет…
Наташа хихикнула:
— Ну да, восемь лет, пора уже.
Долго еще подсмеивалась над Максом, выдумывая и картинно изображая ему всевозможные варианты «дружбы» с мальчиками; так и доехали до дома — незаметно и легко.
А Макс ведь на самом деле переживает! Катя с раннего детства увлекается мастурбацией! Года в три вообще смело задирала юбочку прямо в общественных местах и начинала трогать себя в местах сугубо интимных. Папе с трудом удалось отучить! Точнее, не отучить, а отвлечь. Боялся с раннего детства случайно внушить дочке, что секс — это грязь, ведь дети весьма впечатлительны: уловит твой недовольный тон и будет думать, что половые органы — это противно. А отсюда — интимные проблемы в зрелом возрасте. Старался упаковывать дочку в брюки, и это помогало избежать прилюдной мастурбации, но старомодная бабушка — мама Макса Мария Анатольевна — настаивала на том, что девочку с детства надо приучать выглядеть по-женски. Марию Анатольевну дико раздражает стиль унисекс, так что в отсутствие Максима она упорно перевоспитывает внучку в куклу с нарядными платьицами. Кстати, бабушка всегда водит Катю за руку, и лазить под юбку девочке становится неудобно.
