— Я думаю, все это дело настолько запутанное, — ответила Полли, — что в нем абсолютно ничего не ясно.

— Вот как? — живо отозвался Старик, перебирая костлявыми пальцами неизменный шнурок. — Вы не видите здесь того, что для меня стало ключом к разгадке. Лавендер был убит, не так ли? Но лорд Артур не убивал его. Есть по крайней мере один несомненный свидетель — полковник Макинтош, — который подтвердил, что лорд не имеет отношения к убийству. Но, — добавил Старик и заговорил медленно и с выражением, отмечая каждую свою фразу узелком, — но он сознательно пытался переложить вину на человека, который также был невиновен. Зачем?

— Может быть, он считал, что Хиггинс убийца.

— Или хотел защитить настоящего преступника и дать ему время скрыться.

— Не понимаю.

— Подумайте, — возбужденно сказал Старик, — подумайте о том, кто не меньше лорда Артура хотел замять скандал, готовый разгореться вокруг имени этого джентльмена. О том, кто (возможно, без ведома лорда Артура) подслушал разговор, пересказанный в суде Джорджем Хиггинсом. Только у одного человека было несколько минут на то, чтобы увидеться с букмекером и, возможно, пообещать ему денег в обмен на компрометирующие бумаги, пока Чиппс относил хозяину карточку Лавендера.

— Вы, конечно, не имеете в виду… — прошептала Полли.

— Первый пункт, — негромко прервал Старик, — который полиция абсолютно упустила из виду. Джордж Хиггинс, давая показания, утверждал, что когда разговор Лавендера и лорда Артура достиг наивысшего накала, когда букмекер заговорил громко и угрожающе, их беседу прервал голос, донесшийся с лестницы и произнесший: «Чай стынет».

— Да, но… — возразила Полли.

— Подождите. Пункт второй. Это был женский голос. Я сделал то, чего не сделала полиция — один Бог знает почему. Я пошел и взглянул на лестницу со стороны ипподрома — как мне кажется, для раскрытия данного преступления это немаловажно. Я насчитал всего двенадцать низких ступенек; тот, кто стоял наверху, должно быть, слышал каждое слово из того, что выкрикнул Чарльз Лавендер.

— Даже тогда…

— Отлично, пока вы со мной согласны, — сказал Старик. — Пункт третий, самый важный, который, как ни странно, следствие ни на секунду не приняло во внимание. Когда дворецкий Чиппс сразу сказал Лавендеру, что лорд Артур его не примет, букмекер страшно разозлился; тогда Чиппс отправился спросить у хозяина и отсутствовал несколько минут. Когда он повторил Лавендеру, что лорд Артур не желает его видеть, тот сказал: «Ну ладно» — и на этот раз отнесся к отказу с полнейшим равнодушием. Очевидно, за это время кто-то заставил букмекера передумать. Вспомните все, что было сказано, и сами увидите, что могло случиться лишь одно — а именно он переговорил с леди Артур. Чтобы дойти до курительной, ей нужно было пересечь прихожую; она должна была увидеть Лавендера. Даже за столь короткое время она наверняка поняла, что этот человек настойчив — а значит, представляет угрозу для ее супруга. Вспомните, женщины совершают странные поступки, для исследователя человеческой природы они представляют куда большую загадку, нежели незамысловатый сильный пол. Как я уже говорил — и о чем следовало бы с самого начала задуматься полиции, — ради чего лорд Артур сознательно обвинил невиновного человека в убийстве, как не ради того, чтобы защитить истинного преступника? Вспомните, леди Артур была под угрозой разоблачения; Джордж Хиггинс мог заметить ее прежде, чем она успела бы убежать. Нужно было отвлечь его внимание и внимание констеблей. Лорд Артур действовал, повинуясь слепому инстинкту, чтобы спасти жену любой ценой.

— Она могла натолкнуться на полковника Макинтоша, — возразила Полли.

— Возможно, что и натолкнулась. Кто знает? Благородный полковник был вынужден подтвердить невиновность своего друга. Он мог сделать это с полным правом — его долг был выполнен, никто из невиновных не пострадал. Нож, который принадлежал лорду Артуру, спас Джорджа Хиггинса. Это была улика против мужа, но никоим образом не против жены. Бедняжка, она, наверное, умерла от горя; любящие женщины думают лишь об одном человеке на свете — о том, кого они любят. Для меня все было ясно с самого начала, как только я прочел заметку об убийстве. Ба! Нож! Лавендер заколот! Как будто я не знаю, что такое английские преступления; да я абсолютно уверен, что никакой англичанин, будь он грабитель с большой дороги или граф, не нападет на противника со спины. Итальянец, француз, испанец — сколько угодно, а также женщины всех наций. Инстинкт повелевает англичанину поражать врага в грудь, а не в спину. У Джорджа Хиггинса и лорда Артура Скелмертона хватило бы сил, чтобы сбить жертву с ног; но женщине оставалось лишь выжидать, пока противник повернется к ней спиной. Она сознавала свою слабость и не хотела проиграть.

Подумайте над всем этим. В моих рассуждениях нет ни малейшего изъяна, но полиция никогда не добирается до сути — так оно случилось и на этот раз.

Он ушел, оставив на столе фотографию миловидной, хрупкой женщины с волевой складкой в углу рта и странным, необъяснимым взглядом огромных печальных глаз; и Полли поблагодарила Бога, что это дело, убийство Чарльза Лавендера — жестокое, трусливое убийство, — так и осталось загадкой и для полиции, и для широкой публики.

1875–1912

Перевод и вступление Марины Костионовой

Жак Фатрелл родился в округе Пайк, штат Джорджия. Уже в 18 лет он начал работать журналистом и оставался им практически всю жизнь, если не считать двух лет его работы управляющим небольшим театром в Ричмонде. Для этого театра Фатрелл написал несколько пьес, и даже играл на сцене. А в 1906 году вышла его первая книга. Но настоящая слава пришла к нему позже — со сборником рассказов, в которых действует необычный главный герой — профессор Ван Дузен по прозвищу Мыслящая Машина.

Профессор — маленький близорукий человечек с огромной головой и дурным характером. Он наделен могущественным логическим умом, за что и получил свое прозвище. Ван Дузен с легкостью разгадывает головоломки, которыми его снабжает приятель, репортер Хатчинсон Хэтч.

Жак Фатрелл написал более сорока рассказов о профессоре Ван Дузене, и все они пользовались успехом. Но, пожалуй, самый знаменитый из них — «Загадка тринадцатой камеры».

В 1912 году писатель с женой отправился в Европу, чтобы изучить возможности издательского рынка для увеличения тиражей своих книг. Домой они возвращались на «Титанике». Когда произошло крушение и «Титаник» начал тонуть, писатель посадил жену в спасательную шлюпку, а сам остался на борту, сказав, что покинет корабль на следующей шлюпке. Но спастись ему не удалось. Вместе с ним погибли рукописи рассказов, над которыми он работал в Англии.

А несколько десятков лет спустя Макс Аллан Коллинз написал детективный роман, главные герои которого — Жак Фатрелл и его жена Мэй. Вместе они разгадывают тайну двух убийств, якобы произошедших на «Титанике» незадолго до катастрофы.

В рассказе «Загадка тринадцатой камеры» нет преступлений; задача профессора — доказать: человеческий разум может всё.

Впервые рассказ был опубликован в 1905 году в газете «Бостон американ».

Jacques Futrelle. The Problem of Cell No. 13. — Boston American, 1905.

® M. Костионова, перевод на русский язык и вступление, 2008

По-моему, все буквы алфавита, оставшиеся после того, как профессор Аугустус С.-Ф.-К. Ван Дузен получил свое имя, перешли в его владение за годы блестящей ученой карьеры и, будучи приобретены столь достойным образом, гордо выстроились в ряд. Он был и Ph.D., и LL.D., и F.R.S., и M.D., и M.D.S. [91]. Был он и еще кем-то там — этого уж он и сам не мог сказать наверняка — благодаря признанию его заслуг многочисленными научными и образовательными учреждениями за рубежом.