Следующие несколько дней мы на эту тему не говорили.

В литературе детективы почти всегда допускают одну и ту же ошибку, — заметил Кеннеди как-то вечером, вскоре после нашего первого разговора о преступлениях и науке. — Они неизменно противопоставляют себя полиции. В настоящей жизни это невозможно, более того — губительно.

— Да, — согласился я, отрываясь от статьи о крахе крупного брокерского дома «Керр Паркер и К ⁰» и о загадочном самоубийстве Керра Паркера. — Этого действительно не стоит делать как не стоит полиции враждовать с газетчиками. Скотленд-Ярд убедился в этом, расследуя дело Криппена.

— По моему мнению, Джеймсон, — продолжал Кеннеди, — профессор криминалистики должен работать вместе с полицейскими, а не против них. Они не так плохи. К тому же без них не обойтись. В наше время пра вильная организация — это половина успеха. У профессора криминалистики та же роль, что и у профессора в техническом колледже: он своего рода инженер-консультант. Я, к примеру, верю, что правильная организация и научный подход помогут распутать то дело с Уолл-стрит, о котором вы сейчас читали.

Я выразил некоторые сомнения в том, что полицейские — люди настолько просвещенные, чтобы принять его точку зрения.

— Есть среди них и такие, — ответил он. — Вчера шеф полиции одного города на Западном побережье послал человека ко мне на восток в связи с убийством Прайса. Вы слышали об этом деле?

Еще бы я не слышал. Состоятельный банкир был убит по дороге в гольф-клуб неизвестно кем и почему. Все версии оказались тупиковыми, а список подозреваемых получился настолько длинным, что просто руки опускались.

— Он прислал мне кусочек носового платка, густо измазанный кровью, — продолжал Кеннеди. — По его словам, платок явно не принадлежал жертве, следовательно, сам убийца был ранен в драке; но пока эта улика ничего не дала. Может, я смогу из нее что-то извлечь? Узнав все факты, я подумал: убийство совершил либо сицилиец, работавший на поле для гольфа, либо официант-негр в клубе. Короче говоря, я решил сделать анализ крови на платке. Возможно, вы не знаете, что Институт Карнеги недавно опубликовал подробнейшую монографию, посвященную крови людей и животных.

Дело в том, что на основании этих данных исследователи пересмотрели классификацию животного царства и внесли неожиданные уточнения в теорию эволюции. Я не стану утомлять вас подробностями, скажу лишь одно: опыты показали, что кровь людей определенной расы дает реакцию, сходную с реакцией крови шимпанзе, а у другой группы людей реакция крови — как у горилл. Конечно, все гораздо сложнее, но нам сейчас важно только это.

Я проделал опыты. Кровь на платке относилась ко второму типу. Естественно, о горилле речи быть не могло — это не убийство на улице Морг [108]. Следовательно, убийца — официант-негр.

— Но у негра было идеальное алиби и…

— Никаких «но», Уолтер. В обед я получил телеграмму: «Поздравляю. Предъявил ваши улики. Джексон сознался».

— Что ж, Крейг, снимаю перед вами шляпу! — воскликнул я. — Теперь вы явно возьметесь за дело Керра Паркера.

— Я бы попробовал, если мне позволят, — скромно ответил он.

Тем вечером, ничего не сказав своему другу, я отправился к новому внушительному зданию полиции на грязной Сентрал-стрит. В штаб-квартире все были заняты, но я прошел беспрепятственно: мне как-то довелось собирать здесь материал для «Стар». Инспектор Барни О'Коннор из Центрального управления осторожно перекатывал во рту сигару, пока я излагал свое предложение. Наконец он произнес:

— Джеймсон, вы считаете, что этот профессор — толковый малый?

Я ответил, что я самого высокого мнения о Кеннеди, рассказал о деле Прайса и показал копию телеграммы. Это убедило инспектора.

— Можете привести его сегодня вечером? — быстро спросил он.

После долгих попыток я наконец дозвонился до Крейга в его лаборатории. Меньше чем через час он уже был в полицейском управлении.

— Я вам так скажу, профессор Кеннеди, дело Керра Паркера крайне запутанное, — с ходу начал инспектор. — Некий брокер крайне интересуется мексиканской резиной. Поначалу все идет хорошо: его плантации находятся там же, где и плантации «Резинового треста». Кроме того, он решает взяться за каботажные пароходные перевозки. Его партнер тем временем занят железнодорожными перевозками из США в Мексику. На пароходах и поездах переправляют резину, нефть, медь и еще много чего. Здесь, в Нью-Йорке, они спекулируют на рынке ценных бумаг, беря деньги из двух своих трастовых компаний. Это изящная схема, полагаю, вы о ней читали. Наверняка вы читали и о том, что она вступила в конфликт с интересами группы капиталистов, которую мы назовем «Система».

В штаб-квартире все были заняты, но я прошел беспрепятственно.

И тут на рынке начинается спад. Сразу появляются слухи о ненадежности трастовых компаний; к обоим партнерам начинают приходить клиенты, требуя вернуть вклады. «Система», как вы понимаете, громогласно заявляет, что будет поддерживать рынок. Но массовое изъятие вкладов продолжается. Одному богу известно, смогут ли компании справиться с кризисом. Хорошо, что биржу закрыли, когда это случилось.

Керр Паркер и люди, участвовавшие в его махинациях, собираются на военный совет в зале заседаний. Внезапно Паркер встает, шатаясь, делает несколько шагов к окну, падает и умирает до приезда врача. Дело всячески пытаются замять. Заявляют, что это самоубийство. Но газеты не верят в эту версию. Как и мы. Коронер, работающий с нами, отказывался что-либо говорить до проведения экспертизы. Видите ли, профессор Кеннеди, мой человек, первым осмотревший место происшествия, обнаружил, что Керр Паркер был убит.

Теперь начинается самое удивительное. Двери по обе стороны коридора были в тот момент открыты. Везде полно народу. Как обычно, стучали машинки, жужжал аппарат, выдавая ленту с биржевыми новостями, стоял гул разговоров. У нас сколько угодно свидетелей, но ни один не слышал выстрела, не видел дыма, не слышал шума. Никакого оружия мы не нашли. Тем не менее у меня на столе лежит пуля тридцать второго калибра. Врач, помощник коронера, достал ее сегодня из шеи Паркера и передал нам.

Кеннеди взял пулю и задумчиво повертел ее в руках. Одной стороной она, видимо, задела кость в шее убитого и расплющилась. Другая сторона была по-прежнему гладкой. С помощью своей неизменной лупы он изучил пулю со всех сторон. Я внимательно следил за его лицом и видел, как он возбужден и сосредоточен.

— Поразительно, просто поразительно, — бормотал он, рассматривая пулю. — Куда, вы сказали, попала пуля?

— В мякоть шеи, чуть пониже уха, как раз над воротником. Крови было немного. Думаю, пуля угодила в основание мозга.

— Она не задела воротник или волосы?

— Нет, — ответил инспектор.

— Господин инспектор, я считаю, что мы сможем поймать убийцу. Думаю, мы найдем виновного на основании данных, которые я получу, проведя анализ пули в моей лаборатории.

— Прямо как в книжке, — недоверчиво протянул инспектор, качая головой.

— Возможно, — улыбнулся Кеннеди. — Но и полиции будет чем заняться. Я только дам ключ к разгадке. Чтобы его использовать, придется задействовать всю полицейскую машину, уж вы мне поверьте. А теперь, инспектор, не могли бы вы отвезти меня в контору Паркера и показать место преступления? Мы наверняка сможем еще что-нибудь там обнаружить.

— Разумеется, — ответил О'Коннор, и спустя пять минут мы уже мчались по городу в служебном автомобиле.

Контора, куда мы приехали, охранялась одним из полицейских Центрального управления. На работе еще оставались личный секретарь Паркера и несколько помощников, они переговаривались вполголоса. Многие офисы на Уолл-стрит работали в ту ночь из-за биржевого краха, но ни в одном не было больших причин для паники. Позднее я узнал, что именно тихое упорство личного секретаря помогло спасти то немногое из состояния Паркера, что осталось его вдове. Чем ему обязаны клиенты фирмы, не узнает никто. Почему-то этот Джон Дауни сразу мне понравился. Он показался мне образцовым личным помощником, который знает тайну ценой в миллионы и умеет хранить ее.