— Я протестую, месье!

— Не надо протестовать, просто сидите тихо. В конце концов, вполне вероятно, что первым заснет мистер Монморанси.

— Думаю, мы преувеличиваем трудности, — отозвался тот, видимо осененный какой-то идеей. — Сыграем последнюю партию в открытую, если угодно. Нина, мистер Каррадос не причинит тебе никакого вреда, что бы ни случилось, уж будь уверена. Когда я скажу, ты встанешь…

— Есть одно «но», — решительно прервал его речь Каррадос. — Моя позиция весьма ненадежна, и рисковать мне неохота. Вы верно заметили, что я не смогу причинить вреда мадам Домпьер, так что вы двое — залог ее хорошего поведения. Если она встанет с дивана, вы, Домпьер, упадете. Если сделает шаг — мистер Монморанси последует за вами.

— Умоляю, carissima [138], не делай этого! — с пылкой заботой убеждал Нину муж. — Ведь вместо меня он по ошибке может попасть в тебя. Мы придумаем что-нибудь получше.

— Вы не осмелитесь, мистер Каррадос! — взорвался Монморанси, впервые проявив признаки слабости в этом поединке характеров. — Он не осмелится, Домпьер. Хладнокровно, без всякого повода — да никакой суд присяжных вас не оправдает!

— И этот отказывается отдать должное вашей красоте, мадам Нина, — с шутливой галантностью сказал слепой детектив. — Мой поступок, должно быть, признают несколько своевольным, но когда вы, изящно одетая, в своем настоящем облике, займете свидетельское место и я скажу: «Господа присяжные! В чем моя вина? В том, что я сделал мадам Домпьер вдовой?» — меня оправдают из одной лишь признательности. Мадам, отнюдь не все мои соотечественники слепцы или монахи.

Домпьер дышал спокойно до тех пор, пока с дивана не донеслись приглушенные звуки, однако трудно было с уверенностью сказать, какова их природа: захлебывается ли мадам Нина рыданиями или заходится от смеха.

Прошло, должно быть, около часа с того момента, как мадам Домпьер с торжествующим видом представила своим сообщникам Каррадоса и захлопнула дверь ловушки за слепым детективом. Минута шла за минутой, но положение оставалось неизменным, хотя как минимум двое находящихся в комнате уже пришли в отчаяние, пытаясь найти выход. Их сковывал ужас перед слепым противником, всеведущим в темноте и стреляющим без промаха. Но у мошенников в рукаве был припрятан туз, и вот настал наконец тот момент, когда они вновь воспряли духом. В прихожей послышался звук шагов, впрочем, этому обстоятельству Каррадос, казалось, не придал значения; хотя Монморанси старался говорить погромче, чтоб отсрочить решающий момент. И вот наконец шаги стали явственно слышны, и для сообщников это могло означать только одно. Монморанси отреагировал мгновенно:

— Ложись, Дом! — крикнул он. — На пол! Давай, Гвидо! Ломай дверь! Мы под прицелом!

В ответ послышались глухие удары, и дверь с треском распахнулась. Но на пороге вновь прибывшие — их было человек пять — резко затормозили и на какое-то время замерли в изумлении, разглядывая невероятную сцену, освещенную светом из прихожей и их собственными фонарями. Домпьер и Монморанси распластались — один под окном, другой под дверью, — чтоб представлять наименее удобную мишень для Каррадоса. А на диване мадам Домпьер в ужасе зарылась головой в подушки. Каррадос… Каррадос оставался неподвижен, его руки покоились на столе, пальцы сплелись в замок, он кротко взирал на ворвавшихся в комнату людей и улыбался. И, глядя на эту картину, можно было подумать, что тут происходила какая-то языческая церемония: служители некоего нового культа поклонялись своему доброму божеству. Голос Каррадоса нарушил молчание:

— Вижу, инспектор, вы меня все-таки не дождались.

1846–1935

Перевод и вступление Анастасии Завозовой

Анна Кэтрин Грин родилась в Нью-Йорке в семье юриста. Через несколько лет ее мать умерла родами, поэтому будущую писательницу воспитывала ее шестнадцатилетняя сестра. Несмотря на то, что Анна Кэтрин Грин всю жизнь придерживалась строгой викторианской морали и осуждала суфражисток, типичным «ангелом в доме» ее назвать никак нельзя. Она получила очень неплохое образование, окончив один из немногих колледжей в Штатах, куда принимали девочек. Какое-то время Анна всерьез собиралась стать поэтом и позднее, уже достигнув известности, выпустила несколько сборников стихов.

К отцу часто приходили коллеги, и Анна Кэтрин Грин с самого детства была осведомлена обо всех тонкостях юридического дела. За 16 лет до появления Шерлока Холмса Анна Кэтрин Грин опубликовала свое первое и самое знаменитое произведение «Дело Ливенуорта», впервые в истории литературы употребив термин «детективный роман». Эту книгу она писала очень долго и, не решаясь признаться родным, прятала исписанные тетрадки у себя в комоде целых шесть лет. Однако роман «Дело Ливенуорта» имел колоссальный успех и разошелся тиражом в 750 000 экземпляров, а в Йельском университете его до сих пор используют на лекциях по истории юриспруденции — настолько точно в нем описаны все подробности судебного процесса.

Около 25 лет Анна Кэтрин Грин была одной из самых популярных писательниц в Европе и Америке. Сохранилась ее переписка с Артуром Конан Дойлом.

Путешествуя по Америке, Конан Дойл специально сделал крюк, чтобы встретиться с «матерью детектива».

Не только творческая, но и личная жизнь этой замечательной женщины похожа на увлекательный роман. В возрасте 37 лет почтенная старая дева Анна Кэтрин Грин, скандализировав общество, впервые вышла замуж за 28-летнего актера Чарльза Рольфса, немецкого иммигранта. По настоянию отца невесты Чарльз бросил сцену и занялся более приземленным ремеслом, став со временем одним из самых успешных в мире дизайнеров мебели. Однако это не помешало ему позднее сыграть главную роль в постановке «Дела Ливенуорта». Брак Анны Кэтрин Грин и Чарльза Рольфса оказался счастливым, у них родилась дочь и двое сыновей. Оба сына были среди первых летчиков-испытателей; один из них. Стерлинг, погиб, выполняя секретное задание правительства США.

В начале XX века популярность Анны Кэтрин Грин пошла на спад, ее несколько вычурный и излишне сентиментальный стиль перестал привлекать читателей, но мастерством создания безупречной интриги писательница владела по-прежнему. В 1914 году она выпускает сборник рассказов. Их главная героиня Вайолет Стрэндж — эксцентрическая девица с благородными помыслами, которая пытается обеспечить своей сестре театральную карьеру, зарабатывая для нее деньги расследованиями разных запутанных дел.

Рассказ «Леди, которая ходила во сне» впервые опубликован в 1915 году в сборнике «Золотая туфелька и другие дела Вайолет Стрэндж». Anna Katharine Green. The Dreaming Lady. — The Golden Slipper, 1915.

— И это все, что вы желаете мне сообщить? — Думаю, вам этого будет вполне достаточно, мисс Стрэндж.

— Только адрес…

— И еще совет: отправляйтесь туда поскорее. Дело не терпит отлагательств.

Кокетливое личико Вайолет заметно помрачнело, и, перед тем как выйти из комнаты, она с сомнением поглядела на своего нанимателя. Впервые Вайолет просила его подыскать ей дело для расследования и, более того, даже обговорила детали. «Оно должно быть интересным, — подчеркнула Вайолет, — но не таким, совсем не таким, как предыдущее. Никаких убийств и прочих ужасов.

Это должна быть изящная загадка, а не преступление, что-то, что позволит мне применить мои способности и сохранить душевный покой. Если вам известно о чем-то подобном, умоляю, дайте мне это дело. Я… я сама не своя с тех пор, как вернулась из Массачусетса». Вместо ответа он загадочно улыбнулся и протянул ей клочок бумаги с адресом. И все же на душе у нее было неспокойно. Втянуть ее во что-то, совершенно противоположное ее ожиданиям, было вполне в духе ее нанимателя.