— Я хотел пить.

— Но из бутылки никто не пил.

— Наверное, я хотел убрать ее в тень.

— И вы поставили ее на стол, куда падал солнечный свет?

— В самом деле, я не помню всех этих мелочей.

Самообладание стало изменять Эрику.

— Сменим тему, — в третий раз сказал мистер Бек. Он вытащил из жилетного кармана клочки бумаги с прожогами и протянул их свидетелю: — А об этом вы что-нибудь знаете?

Секунду стояла тишина. Эрик стиснул зубы, как будто от внезапного приступа боли. Но ответ его был тверд:

— Нет, не знаю.

— А не доводилось ли вам развлекаться с зажигательным стеклом?

От этого невинного на первый взгляд вопроса свидетель вздрогнул, как будто у него над ухом выстрелили из пистолета.

— Ну, знаете, — вмешался мистер Уогглс, — это просто пустая трата времени.

— Вопрос, по-моему, действительно не относится к делу, — мягко заметил коронер.

— Взгляните на свидетеля, сэр, — сурово отозвался мистер Бек. — Он, кажется, иного мнения.

Все взгляды обратились на Эрика. Он стоял без кровинки в лице, безвольно открыв рот, и смотрел на мистера Бека глазами, полными мольбы и ужаса.

— Вам приходилось когда-нибудь развлекаться с зажигательным стеклом? — неумолимо повторил мистер Бек.

Молчание.

— Вы знаете, что бутылка с водой, вроде этой, представляет собой гигантское зажигательное стекло?

Молчание.

— Вы знаете, что в старину с помощью зажигательного стекла палили из пушки?

И тут наконец Эрик заговорил, как будто против воли, и этот голос — пронзительный, резкий и почти невнятный — ничуть не был похож на его обычный голос: такой вопль мог огласить в старые времена камеру пыток, когда боль в вывернутых на дыбе суставах становилась уже нестерпимой.

— Ты чертова ищейка! — закричал он. — Будь ты проклят, будь проклят — ты меня поймал! Признаюсь — я убийца! — И Эрик повалился наземь без памяти.

— А вашим сообщником было солнце! — как всегда невозмутимо закончил мистер Бек.

1867–1905

Перевод и вступление Игоря Мокина

Биография Гая Ньюэлла Бутби достойна настоящего плутовского романа. Неудивительно, что многие его герои — это ловкие мошенники, скрывающиеся под личиной джентльменов.

Гай Бутби родился в городе Аделаида в Австралии. Еще в детстве он уехал с матерью и братьями в Англию, где учился в школе, а затем вернулся домой. Работая мелким чиновником, он попутно начал сочинять комедии и водевили, однако ни одна пьеса не получила признания. Провал следовал за провалом.

Полный решимости изменить свою судьбу, Бутби вместе с другом отплыл в Англию. Но уже на Цейлоне у них кончились деньги; оставалось только вернуться назад, однако путешествие заняло несколько месяцев, в течение которых друзья побывали на Яве, заходили в Сингапур и на Борнео; им приходилось везде наниматься на черную работу, а на одном из островов Индонезии Бутби даже попробовал ремесло ловца жемчуга.

Вернувшись в порядком поднадоевшую ему Аделаиду, Бутби вновь взялся за перо и записал историю своих странствий. Ее он решил отвезти в Англию, и на этот раз судьба благоволила ему. В Англии 27-летний писатель наконец добился успеха: автобиография разошлась немалым тиражом, и тогда Бутби решил попытать счастья в жанре авантюрного романа, повествующего о жизни в Австралии. Этот ход оказался невероятно удачным, и вскоре Гай Бутби стал писать по пять романов в год, так что с 1894 по 1905 гг. издал более пятидесяти романов и несколько сборников рассказов.

Плутовские романы о невероятных приключениях, в том числе серия книг о маге и оккультисте докторе Николя, приносили Бутби фантастический доход, сравнимый с доходами его героев, мошенников из высшего общества. Он завел конный завод и держал в своем особняке коллекцию редких рыб. Но его необыкновенная жизнь оказалась коротка — писатель умер от воспаления легких, прожив всего лишь 37 лет.

Рассказ «Бриллианты герцогини Уилтширской» впервые был опубликован в 1897 году в журнале «Пирсон».

Guy Boothby. The Duchess of Wiltshire Diamonds. — Pearson, 1897.

® И. Мокин, перевод на русский язык и вступление, 2008

Фотография Гая Бутби любезно предоставлена Государственной Библиотекой Южной Австралии Image courtesy of the State Library of South Australia. SLSA: В 11286/5/19 — Prominent South Australians: G. Boothby, 1865

Та скорость, с которой обыватели величайшего города мира набрасываются на новое имя или новую идею и пускают их в оборот, у мыслящего человека может вызвать, пожалуй, только удивление. Для примера позвольте мне рассказать историю Климо — ныне прославленного частного сыщика, который завоевал себе право стоять в одном ряду с Лекоком и даже с недавно покинувшим нас Шерлоком Холмсом.

Вплоть до одного прекрасного утра даже имя его в Лондоне не было известно, и никто не имел ни малейшего представления о том, кто он такой и что из себя представляет. Город пребывал в надменном неведении, и Климо волновал лондонцев не больше, чем обитателей Камчатки или Перу. Но за двадцать четыре часа положение дел изменилось в корне: всякого, кто еще не видал его объявлений или не слыхал его имени — будь то мужчина, женщина или ребенок, — клеймили невеждой, недостойным привилегии общения с разумными существами.

Имя Климо звучало в кортеже королевской семьи, ехавшей в Виндзор на завтрак с ее величеством; аристократы отпускали по поводу сыщика замечания, проезжая по городу; его имя попадалось на глаза торговцам и иным деловым людям, пока они добирались омнибусом или метрополитеном до своих многочисленных магазинов и контор; уличные мальчишки играли в «сыщика Климо»; артисты мюзик-холла включили его имя в репризы; а еще ходил слух, что даже на бирже остановились сделки в самом разгаре торгов, чтобы сочинить каламбур с именем Климо.

Было ясно, что Климо зарабатывал своим трудом немало: во-первых, реклама наверняка обошлась ему в кругленькую сумму, а во-вторых, он нанял особняк у самого Порчестер-хауса, на Бельвертон-террас, Парк-лейн, где, к неудовольствию своих благородных соседей, намеревался принимать и консультировать клиентов. Его объявления вызвали ажиотаж, и с того самого дня от полудня и до двух часов тротуар на всю длину Бельвертон-террас был заставлен экипажами, в каждом из которых сидел очередной посетитель, желавший лично убедиться в способностях этого великого человека.

Таково было положение дел на Бельвертон-террас, Парк-лейн, накануне прибытия в Англию Саймона Карна. Если мне не изменяет память, в среду, 3-го мая, граф Эмберли подъехал на вокзал Виктория, чтобы встретить Саймона, с которым он познакомился в Индии при весьма необычных обстоятельствах и чьим обаянием он и его семья были совершенно околдованы.

Прибыв на вокзал, его сиятельство вышел из своего экипажа и направился к платформе, куда должен был прибыть Континентальный экспресс. Он шел с беспечным видом и, казалось, был в высшей степени доволен собой и жизнью в целом, вряд ли подозревая о той ловушке, к которой спешил в блаженном неведении…

Будто приветствуя его приход, в конце перрона тотчас показался поезд. Граф встал в удобном месте, чтобы не пропустить своего приятеля, и стал терпеливо ждать его появления. Однако Саймон появился не сразу, и графу пришлось долго вглядываться в толпу пассажиров.

Впрочем, Карна нельзя было не заметить даже в самой густой толпе. Он выделялся как уродством фигуры, так и своеобразной красотой лица. Возможно, после долгого пребывания в Индии лондонское утро показалось ему холодным, поскольку на нем было длинное пальто на меху, а воротник он поднял, прикрывая уши, так что его тонкое лицо оказалось в подходящем обрамлении. Увидев лорда Эмберли, он устремился вперед, чтобы поприветствовать его.