16 ноября русские войска атаковали противника на обоих берегах Березины и довершили разрушение «великой армии». Однако Наполеону вместе с ее незначительной частью (9 тысяч) удалось ускользнуть.

Вечером 23 ноября император оставил в Сморгони обломки своей армии и отправился в Париж. Ночью того же дня у уездного города Ошмяны, на Виленской дороге, пути Наполеона и Сеславина едва не пересеклись.

Был сильный мороз. «Я не помню в жизни моей столь страшного холода, — сообщает участник похода. — …С трудом можно было говорить друг другу: густой воздух почти останавливал дыхание человека». Пехотная дивизия Луазона, идущая из Вильны навстречу своей разбитой армии, остановилась в Ошмянах и поспешила укрыться от стужи в домах. Вечером отряд Сеславина ворвался в город. Партизаны, застав неприятеля врасплох, изрубили караул и зажгли магазин с продовольствием. Противник в замешательстве бросился из Ошмян, но, заметив, что атакует только конница, остановился, устроился и открыл огонь. Сеславин оставил город. Спустя час в Ошмяны въехала карета императора. «Наполеон благополучно доехал до Ошмян, — писал французский историк Шамбре, — но легко, однако, мог попасть в руки Сеславина, что несомненно случилось бы, если б партизан сей знал об его проезде».

Мороз усилился и достиг 33 градусов. 27 ноября отряд Сеславина приблизился к Вильне. Вся дорога к городу была покрыта трупами замерзших людей, палыми лошадьми, брошенными пушками, зарядными ящиками и фурами. Около двух часов дня у заставы Вильны раздалась канонада — партизаны атаковали арьергард противника. — «Орудия мои рассеяли толпившуюся колонну у ворот города, — рапортовал Сеславин Коновницыну. — В сию минуту неприятель выставил против меня несколько эскадронов: мы предупредили атаку сию своею и вогнали кавалерию его в улицы; пехота поддержала конницу и посунула нас назад; …предпринял вторичный натиск, который доставил мне шесть орудий и одного орла (знамя. — А. В.). Между тем подошел ко мне генерал-майор Ланской, с коим мы теснили неприятеля до самых городских стен… Я отважился на последнюю атаку, кою не мог привести к окончанию, быв жестоко ранен в левую руку; пуля раздробила кость и прошла навылет…» Рапорт Сеславин завершил словами: «рекомендую весь отряд мой, который во всех делах от Москвы до Вязьмы окрылялся рвением к общей пользе и не жалел крови за отечество».

На следующий день подошедший авангард русской армии выбил неприятеля из Вильны. В освобожденной столице Литвы Сеславин узнал о своем производстве «за отличные подвиги» в полковники, назначении командиром Сумских гусар и флигель-адъютантом царя. Сеславин был счастлив. Высокие награды — доказательство его несомненных заслуг перед отечеством в освободительной войне.

Тяжелая рана долго не заживала [25]. Сказывались лишения, перенесенные во время похода. Гусарский полковник Сеславин вернулся к армии, уже действовавшей в Германии, только во второй половине 1813 года.

Когда и где Сеславнн присоединился к армии, нам неизвестно. Но сохранившиеся источники обнаруживают его 10 августа 1813 года идущим, по своему обыкновению, во главе «летучего» отряда (состоящего из Сумского гусарского полка) к Дрездену. Отряд должен был «освещать» марш Богемской армии союзников к столице Саксонии и наблюдать за движением неприятеля. В тот же день Сеславин открыл противника (3 тысячи пехоты и 450 кавалерии) на пути к селению Гепперсдорф. Два эскадрона сумских гусар лихой атакой рассеяли полк неприятельских драгун и заставили отступить пехоту. Один из эпизодов этой схватки как бы предвосхитил известный роман Майн Рида. Убитый французский драгун остался в седле и, не теряя посадки, продолжал носиться перед фронтом сражающихся…

13 августа Сеславин, успешно выполнив свою задачу, присоединился к авангарду корпуса Витгенштейна, приблизившегося к Дрездену. Около четырех часов дня близ города произошел авангардный бой, в котором отличился полк Сеславина. Сумцы вместе с гродненскими гусарами стремительной атакой расстроили французских драгун Мюрата и отбили четыре орудия. Полковник был доволен действиями своих гусар. В полку также отметили редкое хладнокровие, бесстрашие и распорядительность нового командира под огнем.

Солнечным утром 14 августа Богемская армия обложила Дрезден, укрепленный противником. В начале пятого часа прозвучали три пушечных выстрела. По этому сигналу союзная артиллерия открыла огонь и колонны пошли на штурм. Атакой пехотных частей на крайнем правом фланге, по приказу Витгенштейна, руководил гусарский полковник Сеславин.

Наполеон, воспользовавшись нерешительностью в действиях главнокомандующего Богемской армии князя Шварценберга, сосредоточил свои силы и отразил атаки союзников на Дрезден. С наступлением ночи канонада утихла, и в окрестностях города загорелись тысячи бивачных огней. Сеславин, выставив аванпосты, расположился с полком под открытым небом рядом с полем сражения. Утомленные люди, довольствовавшись скудным ужином, жаждали сна. Неожиданно полил холодный дождь, продолжавшийся всю ночь. От ливня не спасали шалаши, сделанные на скорую руку. Потоки дождевой воды скатывались за шею, текли по всему телу, наполняли сапоги. Промокшие до костей, продрогшие гусары безуспешно пытались отдохнуть. Для Сеславина эта бессонная ночь была особенно мучительна из-за растревоженных сыростью ран.

Наступило утро. Дождь шел не переставая. В седьмом часу открылась канонада и сражение возобновилось. В битве под Дрезденом союзники, фактически не имевшие единоначалия, потерпели неудачу.

Вечером армия начала отступать обратно в Богемию. Дождь лил целый день. Поле сражения превратилось в болото, дороги размылись и стали труднопроходимыми, люди и лошади вязли в грязи. Целые батальоны австрийцев, потеряв свои «ботики» [26]в черноземье, отказывались драться и сдавались в плен. Изнуренные и расстроенные войска союзников отступали во мраке, под проливным дождем. Повсюду слышались крики раненых и проклятья…

Во время ретирады Богемской армии Сеславин, вместе с полком сдерживая наступление французов, с отличием участвовал в арьергардных боях. После ряда побед союзных войск при Грос-Беерене, Кацбахе и Кульме положение на театре военных действий изменилось в лучшую для них сторону. В конце августа Богемская армия предприняла новое наступление в Саксонию. Сумские гусары вновь сражаются в авангарде Витгенштейна.

Полковник Сеславин, деливший с полком все тяготы походной жизни, всегда сохранявший бодрый и веселый вид, требовательный, но справедливый командир, завоевал любовь и уважение своих гусар.

Между тем неустанные переходы, нередко в непогоду, по горным неудобным дорогам, продолжительные марши и контрмарши, недостаток продовольствия изнурили передовой корпус Витгенштейна. Командование решило дать ему передышку. В середине сентября войска Витгенштейна остановились на отдых у Теплица, расположенного в красивой долине среди гор. Здесь Сеславин, в последнее время особенно страдавший от ран, смог пользоваться знаменитыми целебными минеральными источниками, Купание в теплицких горячих ваннах принесло ему некоторое облегчение. Там же, в Теплице, наш честолюбивый герой с удовлетворением прочитал «высочайший» приказ, отданный войскам в день коронации царя — 15 сентября. Сеславин, в числе других отличившихся полковников, был произведен в генерал-майоры. Вероятно, именно тогда французский художник-график Луи Сен-Обен сделал один из первых и лучших портретов прославленного героя. Красивое, мужественное, немного усталое лицо. Курчавые волосы, небольшие усы, бакенбарды по моде. Задумчивый взгляд умных глаз…

Итак, в 33 года Александр Никитич стал генералом. Не протекция власть имущих, а многочисленные боевые заслуги и незаурядные способности позволили ему за с голь короткий срок (немногим более двух лет) пройти путь от гвардейского капитана до генерал-майора. В роду Сеславиных появился первый генерал.