Он сдружился со своим сослуживцем, молодым эстляндским бароном подпоручиком Романом Таубе, ставшим его добрым товарищем. Позднее, в 1809 году Таубе, за отличие в русско-шведской войне произведенный в капитаны, получит следующее стихотворное послание от находившегося в отставке Сеславина:
Героя юного я с чином поздравляю
И степени большой достоинства желаю;
Желаю, чтобы ты Отчизне был полезен,
Чтоб всем был столько мил, колико мне любезен,
Чтоб обществу был друг, на бранном поле славен
И чтобы не забыт тобою был Сеславен.
Часто проводя время вместе, друзья выезжали в свет на званые вечера, балы. Молодого, красивого гвардейского офицера Сеславина принимают в петербургских гостиных, где он нередко встречает нежные улыбки женщин. Но рассеянный образ жизни требовал денег. Естественно, жалованья подпоручика не хватало. На небогатого отца городничего рассчитывать не приходилось. Оставалось единственное средство, довольно распространенное среди гвардейской молодежи, — жить в долг. Стремясь не быть в числе последних, Сеславин залезает в долги, с каждым годом все более обременявшие его.
…В январе 1805 года Сеславин выходит в отставку поручиком и покидает Петербург. Нам неизвестна причина, побудившая его оставить службу, но, вероятно, не последнюю роль в этом решении сыграли начавшие его тяготить однообразие службы, безденежье, а отсюда невозможность вести общепринятую столичную жизнь гвардейского офицера, а также затянувшееся пребывание в одном чине.
В 1805 году Россия, обеспокоенная расширением наполеоновской Франции за счет соседних государств, вошла в состав антифранцузской коалиции. В определенной мере этому решению способствовал известный ответ Наполеона на протест Александра по поводу расстрела герцога Энгиенского. Нота, составленная по приказу первого консула, содержала откровенный намек на участие сына (Александра) в убийстве отца (Павла). Царь никогда не простил Наполеону этого оскорбления, по свидетельству участников заговора, вполне заслуженного.
В июле Австрия и Россия заключили военную конвенцию о совместных действиях против Франции. Война была решена.
В августе Сеславин, узнавший о скором начале кампании, вновь возвращается в строй. В Петербурге он получает назначение в десантный корпус графа П. А. Толстого, предназначавшийся для действия в Ганновере, захваченном войсками Наполеона. Гвардейский поручик Александр Сеславин — командир конной артиллерии корпуса, в его ведении четыре орудия (из них два приобретены на личные средства цесаревича Константина).
Командующий десантным корпусом — генерал-лейтенант Толстой был более придворным, чем военным человеком. Этот сановник, по отзыву современников, отличался добротой и великодушием. При таком командире служба офицеров была избавлена от грубостей, мелочной опеки и придирок. По роду своих обязанностей Сеславин, часто встречавшийся с генералом, сумел завоевать его полное расположение.
…12 сентября из Кронштадта на одном из кораблей военного флота с десантным корпусом Сеславин отправился к берегам Шведской Померании. Первое в его жизни морское путешествие продолжалось неделю. К концу плавания буря разметала корабли: утонуло несколько казаков, «взвод кирасиров был брошен на дальний остров, где и зазимовал; погибло несколько пушек и зарядных ящиков». Орудия, вверенные Сеславину, уцелели. Собравшись в Штральзунде, русский десант вскоре двинулся в Ганновер. Но, вопреки надеждам Сеславина, жаждавшего испытать свое мужество в битве, корпусу не пришлось сразиться с неприятелем. Его попросту не оказалось. Наполеон, сосредоточивший свои силы в Баварии, очистил Ганновер.
Военный поход превратился в прогулку. Местные жители «толпами стекались смотреть на русских… Всюду угощали офицеров и солдат наших; в больших городах давали нам балы».
Во время экспедиции Сеславин познакомился с двумя Преображенскими офицерами: капитаном графом Михаилом Воронцовым и поручиком Львом Нарышкиным. Оба новых товарища принадлежали к богатым аристократическим семьям. Воронцов, 23-летний синеглазый брюнет, уже имел боевую награду — Георгиевский крест 4-й степени. Назначение в столь молодые годы на ответственную должность начальника штаба корпуса имело основанием не только его личные качества. Знатность семьи, пост отца, посланника России в Англии, в значительной мере предопределили блестящий жизненный путь Воронцова. Исполняющий обязанности адъютанта командира корпуса его двоюродный брат 20-летний Нарышкин, приветливый и приятный в общении (в ближайшем будущем счастливый соперник Александра I в любви к «царице» петербургских салонов Марии Четвертинской), особенно расположил к себе Сеславина. Возникшую в их первом походе дружбу они сохранили на всю жизнь. Именно Льву Нарышкину Сеславин позднее подарит на память турецкую пулю, ранившую его при штурме Рущука.
Молодые люди вместе проводят свободное время, осматривают достопримечательности северогерманских городов, по вечерам нередко составляют для корпусного командира партию в вист.
В конце ноября к русскому десанту, освободившему Ганновер, присоединились английские войска. В ожидании прибытия шведского корпуса союзники разрабатывают план дальнейшего движения в Голландию. Неожиданное известие о победе французов в генеральном сражении при Аустерлице прекратило эти приготовления.
Сеславин, подобно другим офицерам корпуса, гордившимся заслуженной славой русского оружия, посчитал эту новость вымыслом. Но последовавший вскоре приказ о возвращении десанта в пределы России окончательно разрушил его надежды. Безрадостным был путь русского корпуса домой через прусские владения…
Первый поход Сеславина закончен. В июле 1806 года он прибыл в Стрельну, где поступил в состав гвардейской конно-артиллерийской роты. «Его императорское величество объявляет свое удовольствие лейб-гвардии артиллерийского баталиона поручику Сеславину 2-му за сохранение во время похода в совершенном порядке и исправности вверенной ему команды и орудий».
Вернувшись в Россию, Александр встретился с братом Николаем и Романом Таубе, участвовавшими в Аустерлицком сражении. С интересом он слушал их рассказы о битве и с нетерпением ожидал случая отомстить неприятелю за поражение. В мае 1807 года эта возможность, наконец, ему представилась.
В 1807-м продолжалась русско-прусско-французская война, начавшаяся осенью 1806-го. В феврале гвардии был объявлен поход, 16-го числа Александр вместе со своей ротой выступил из Петербурга. В марте перешли границу прусского королевства и «тут узнали, — вспоминал один из сослуживцев Сеславина, — „пятую стихию“ — грязь! Дороги от весенней ростепели до такой степени распустились, что артиллерия в сутки не могла идти… более 2 или 3 верст, и один из офицеров наших… на большой дороге, с лошадью едва не утонул…».
В конце мая возобновились прерванные военные действия. 29-го в сражении при Гейльсберге Сеславин получил боевое крещение. Утром он с двумя конными орудиями вместе с отрядом генерала А. Б. Фока был направлен для усиления авангарда П. И. Багратиона, атакованного французами. Русский авангард упорно защищался. Сеславин с орудиями на рыси вынесся на боевую позицию. Здесь он впервые услышал свист пуль и визг неприятельских ядер, увидел блеск клинков атакующей конницы противника. По приказу Сеславина, артиллеристы, снявшись с передков на самой ближайшей дистанции от неприятеля, когда уже различались лица французских кавалеристов, открыли картечный огонь. Гвардейцы привычно, ловко и весело заряжали и наводили орудия. По команде поручика «пали» канониры подносили дымящиеся пальники к затравкам. Оглушая, гремел выстрел, и через рассеявшийся дым Сеславин видел отступающего в замешательстве противника, оставившего на поле тела убитых и раненых людей и лошадей. Все его внимание было приковано к действию орудий. Каждый удачный выстрел вызывал в душе ликование. Он был счастлив… В самые критические моменты боя Сеславин оставался хладнокровным и спокойно отдавал распоряжения. Невозмутимость поручика передавалась и его солдатам.
