Это означает только одно: тот, кто руководил работой, владел немалым строительным умением и фактически был архитектором, как бы ни назывался.

Все было еще сложнее, поскольку кроме первобытных миссионеров были еще люди, способные разносить по свету новые знания: по пятам миссионеров всегда шли торговцы. И в Африке, и в Азии, и в Америке. За Библией наступала очередь винтовки и "огненной воды" — водки.

Примерно то же самое происходило, когда по всему Средиземноморью распространялись греки и финикийцы: рядом с храмом Зевса или Мелькарта обязательно появлялись бронзовые мечи и амфоры с вином. Но оказывается, что подобная история случилась еще раньше. За строителями дольменов и кромлехов двигались бродячие торговцы, которых ученые называют "народом бейкеров". "Бейкеры" – это похожие на перевернутый колокол тонкостенные глиняные кубки, всегда, без единого исключения, сопровождавшие людей этого народа в загробную жизнь. Рядом с кубками всегда находят одну пуговицу конической формы (в холодном климате торговцы носили тяжелые плащи) и странную "дощечку" из камня с четырьмя отверстиями по углам. Наконец, одно погребение раскрыло загадку. В отверстиях сохранились золотые бусины, к которым были привязаны когда-то кожаные шнурки, явно крепившиеся к кожаной полоске – от нее осталась только бронзовая пряжка. Это специальный налокотник – щиток, защищавший руку от удара тугой тетивы лука, способного за один раз содрать с руки кожу. И еще рядом почти всегда оказывался широкий бронзовый кинжал…

Теперь все стало на свои места. Люди бейкеров везли на север драгоценный металл, обменивая его на янтарь датских, германских и польских берегов или на черный янтарь Англии и Ирландии. Более чем вероятно, что бродячие торговцы развозили и рецепт приготовления пива, которое уже давно варили и в Месопотамии, и в Египте. Люди бейкеров бродили по огромной территории, простиравшейся от Шетландских островов до Сицилии, от Португалии до Австрии и Польши. Их родину искали долго и наконец нашли — это Испания, куда искусство металлургии пришло с Ближнего Востока. Как всякие настоящие торговцы, люди бейкеров были довольно равнодушны к религии и приспосабливались к той, которую заставали на месте. Поскольку же они обнаруживали на побережье уже знакомый нам культ солнца, они восприняли и его и (вот, собственно, почему нам здесь так важно о них знать) на том единственном месте, где они нашли вторую родину, в южной Англии, участвовали в строительстве знаменитого Стоунхенджа. О последнем мы еще поговорим, а здесь добавим: это их могильники – те маленькие кружочки, которые мы видели на плане Уиндмилл-хилла. Это они первыми встретили "народ боевых топориков", который двигаясь на запад от Урала, снес по дороге поселения Трипольцев, а потом постепенно перенимал навыки земледельческих народов и осел на берегах Северного моря – в Германии, Дании, Швеции.

Да, период между 2500 и 1500 годами до н. э. был в Западной Европе весьма оживленным. Люди боевых топориков уже были солнцепоклонниками, но пройдя степи Причерноморья, где уже приручили коня, они, кажется, уверовали, что солнце ночью перевозится с запада на восток колесницей. Когда произошла встреча, две идеи начали сливаться в одну: и корабль, и конь стали означать солнце. И бронзовые бритвы, найденные в Скандинавии, и имеющие форму корабля означают дневное светило; и "коньки" на крышах наших изб означают его же – с тех давних времен; про рисунки же на скалах и говорить нечего – те говорят сами за себя.

Оказывается, что на переломе от каменного века к бронзовому и весь бронзовый век было время мореходов. Но корабли надо было строить, а чтобы построить корабль из дерева, надо как минимум обладать навыком строительства. В 1921 году на самой границе между Данией и Германией был наконец найден такой корабль двадцатиметровой длины, с высокими носом и кормой и острым килем. Точно такой, какие были известны по гравированным рисункам на камнях. Этот корабль принадлежит к более позднему времени – примерно к 400 году до н. э., когда в Греции бушевала Пелопоннесская война. Это установлено твердо уже по тому, что вместе с кораблями были похоронены железные мечи, железо не могло появиться в этих широтах много раньше, радиоуглеродный анализ лишь подтвердил эту дату. Захороненный корабль был отбит у морских разбойников: вместе с ним лежали не только восемь мечей, но по полторы сотни щитов и копий с бронзовыми наконечниками. Значит, пиратская команда насчитывала не менее 150 человек.

Построить такой корабль было нешуточным делом: противостоя волнам, он должен был идти через бурное море сотни километров, и корабельщик придавал ему идеальную форму – ту, что без изменений дошла к нам через века в формах кораблей викингов, ходивших и на Сицилию, и к Новгороду, и к Киеву. Народ, который мог строить такие корабли, мог строить и замечательно сложные сооружения, его строители владели искусством композиции, хотя слова такого еще не знали.

Да, они умели строить и поклонялись солнцу. Значит, они должны были быть и астрономами, знать законы движения солнца, фазы луны, положение звезд: иначе они никогда не сумели бы пересечь Бискайский залив или идти от Шетландских островов к Скандинавии. Значит, они вполне могли построить Стоунхендж.

О Стоунхендже слышали почти все. Это не самое крупное из мегалитических сооружений, но изысканно сложная композиция из сотен огромных каменных глыб, сохранившаяся в южной Англии, вне сомнения самое эффектное среди древних памятников.

Поначалу можно было бы представить такую картину: впрягшись в длинные канаты, вереница древних британцев тянет к месту балку или один из могучих столбов. Важнее, наверное, ощутить масштаб строительной площадки, когда Стоунхендж в очередной раз менял свою форму. Крупный портал уже собран, и насыпи, по которым втягивали наверх колоссальную каменную балку, почти убраны. Мастер, стоящий на шатких подмостках, обтесывает (точнее, сказать, оббивает) "зуб", который должен войти в паз на нижней стороне балки-плиты – ее уже обрабатывают каменотесы… Череда людей тянет на деревянных валках еще одну каменную глыбу от пристани на реке Эйвон…

Стоунхендж

Исследования 60-х годов попытались доказать то, что многие историки архитектуры подозревали всегда: по крайней мере последний по времени этап реконструкции Стоунхенджа осуществлялся под руководством… зодчего с Крита или из Микен.

Как мы уже говорили, это не самое большое из "доисторических" сооружений Европы, но самое знаменитое. Его создание долгое время приписывали друидам – полулегендарным жрецам древних кельтов, о которых весьма вскользь упоминают римские историки, начиная с Юлия Цезаря и кончая Тацитом. Когда английский король Яков I отправил своего придворного архитектора Иниго Джонса на равнину Солсбери, чтобы проверить слухи о стоявшем там "замке", тот был потрясен. Опытный зодчий, Джонс не мог сразу же не оценить работу неведомых предшественников. Чуть моложе Шекспира, Джонс бывал в южной Франции и Италии, видел могучие руины римских построек, и сомнений для него не было – это могли построить только римляне.

В самом деле, над плоской равниной стояли и лежали добрых полторы сотни огромных камней, из которых самый маленький – в рост человека. (Вообще-то на этой равнине тесновато: совсем близко – Уиндмилл-хилл, чуть дальше – огромный круговой ров, вал и круг из камней, внутри которого поместилась целая деревня Эйвбери, а в 50-е годы XX века аэросъемка обнаружила в 3 км еще и Вудхендж — вросшие в землю остатки концентрических кругов, образованных толстыми дубовыми бревнами.)

Хотя многие камни упали и вросли в землю наполовину, опытный глаз архитектора мгновенно выявил композицию из нескольких концентрических кругов. Внешний круг составляли почти пятиметровые камни, расставленные так, что промежуток между ними немногим превышал метр. С одного каменного столба на другой были перекинуты каменные балки, так что образовалось почти целое в то время кольцо. Там, где в нескольких местах балки рухнули на землю, Джонс заметил, что в них были глубокие "гнезда", а над концом столба поднимался каменный "зуб".