Возле машины копошились трое молодых парней в коротких кожаных куртках и джинсах, сноровисто собирая мотодельтаплан.

Когда ветераны выбрались из остановившегося «Ниссана», сборка летательного аппарата была закончена.

— Тю, шо цэ такэ? — присвистнул Григорий Пройдесвит. При виде гибрида двухместного картинга и большого воздушного змея он неожиданно вспомнил про свои украинские корни.

— МДП, мотодельтаплан, — пояснил Виктор Ангелов, стоявший рядом с летательным аппаратом. — Аппарат — малошумный и малоразмерный, что является немаловажным в диверсионной войне. Кроме двух человек экипажа, может нести до ста килограммов полезного груза. Что также имеет свою ценность. Для боевых действий МДП в основном используется в ночное время, поэтому управление производится при помощи глобального позиционирования. Мотодельтаплан может взлетать как с земли, так и с БТРа или, скажем, борта малоразмерного судна типа катера. Пилотировать МДП несложно, для того, кто умеет пользоваться управляемым парашютом, и вовсе семечки.

Немного помолчав, Ангелов указал на стоящих возле дельтаплана молодых людей:

— Но для начала вас немного потренируют мои воспитанники, так сказать, спортсмены-экстремалы.

— Орлы-самоубийцы, — не удержался от остроты Захар Платов, стоящий рядом с Владимиром. Ветераны сдержанно рассмеялись, спортсмены на остроту не отреагировали.

— Кто первым желает попробовать? — спросил с усмешкой Виктор, разглядывая приехавших ветеранов.

— А-а, была не была, — махнув рукой, вперед вышел Пройдесвит.

— Отлично, — кивнул Ангел. Он взял с сиденья дельтаплана небольшой черный рюкзак и, продемонстрировав его добровольцу, сказал: — Только вот это надо надеть.

— А что это за торбочка? — удивился Григорий.

— Баллистический парашют позволяет прыгать со сверхмалых высот. С такими мы прыгали с Останкинской башни. Если с МДП что-то случится или надоест лететь, всегда можно сойти.

— Ладно, давай, — кивнул Котовский, надевая на могучую спину небольшой прямоугольник.

Застрекотал двигатель мотодельтаплана, и легкий летательный аппарат, разогнавшись по мерзлой земле, взмыл ввысь, стремительно набирая высоту. Ветераны с удивлением наблюдали за этим полетом. Двое спортсменов-экстремапов, отойдя в сторону, поплевывали семечки и тихо переговаривались, бросая на ветеранов насмешливые взгляды…

По мере подготовки отряда рос и его арсенал. Едва было освоено пилотирование портативных летательных аппаратов, как Александр Латышев заявил, что закончил работу над своим изобретением и готов продемонстрировать его.

На следующий день, объявленный инструкторами выходным, весь отряд устроил пробежку к особому району саперного полигона. Здесь уничтожались обнаруженные боеприпасы Второй мировой войны.

Подготовка для демонстрации нового чудо-оружия заняла около часа. На поляне в пятьдесят квадратных метров было выставлено два десятка чучел, облаченных, кроме формы, в стальные каски и бронежилеты. После чего наступило время демонстрации самой установки. Как Шатун ни надеялся, что увидит что-то новенькое, на деле это оказалась обычная установка ЗРП, или, говоря яснее, заряд проделывания прохода в минных полях. Из толстой проволоки была сварена направляющая пусковая установка, внутри которой находилась ракета небольшого носителя, к основанию которой был прикреплен тонкий прозрачный шланг.

— Когда-то по телевизору я услышал, что во время первого штурма Грозного саперы, приданные штурмовым частям, использовали ЗРП. Одной установки хватало, чтобы расколоть панельный дом пополам. — Александр Васильевич на мгновение замолчал, давая собравшимся время осмыслить сказанное. — Принцип действия ЗРП понятен: фугасное воздействие на дом или зарытые мины, которые срабатывают от возникшей детонации. Вот тогда я и подумал, что если заряд делать не фугасного действия, а осколочного, то эта штука будет пострашнее «МОН-250», потому что ее воздействие будет не по настильной траектории, а по баллисте, прямо на голову. В то время это было всего лишь теорией, а теперь я смог воплотить идею на практике.

Латышев указал на установку ЗРП и пояснил:

— В стандартном заряде к носителю крепится усиленный детонирующий шнур. В моем варианте гибкий шланг с наклеенными внутри стальными шариками заполняется жидкой взрывчаткой. И готово. Александр Васильевич показал на прозрачный шланг, заполненный киселеобразной жидкостью.

— Ну, а теперь, думаю, можно проверить мою «катапульту» в действии.

От места пуска заряда бойцам пришлось удалиться на двести метров, укрывшись в небольшом овраге, где взрывали смертоносные находки. С этого места было хорошо видно все пространство предстоящих испытаний.

Подсоединив провода от ЗРП к небольшому аккумулятору, Латышев замкнул цепь. С легким хлопком в небо взвился носитель, увлекая за собой едва заметную издалека нить прозрачного шланга.

Достигнув места расстановки мишеней, носитель прервал свой полет и камнем рухнул вниз. В метре от земли шланг, наполненный взрывчаткой, вспыхнул ослепительным белым сиянием, сопровождавшимся мощным грохотом. Все выставленные чучела-мишени как корова языком слизала.

— Ура! — неожиданно радостно закричали бойцы отряда, общий восторг передался и рядовым, и их командирам-ветеранам. Они толпой бросились к месту испытаний.

Зрелище оказалось не очень приятным, несмотря на то, что это были всего лишь чучела, а не живые люди. Рваные дыры на касках и бронежилетах, обожженная одежда. Увиденное наглядно подтверждало — испытания прошли успешно.

Подойдя к Латышеву, который сиял, как нобелевский лауреат, получивший премию мира, Владимир задумчиво проговорил:

— Александр Васильевич, вы бы не могли помочь Мише Бекбаеву? А то он совсем замотался, готовит «Истребитель снайперов» и пытается сконструировать портативную установку ракетного залпового огня.

— Какие могут быть разговоры. Конечно, — сразу же согласился Латышев…

Диверсионная группа, кроме физических нагрузок, получала еще и интеллектуальные задачи. Каждую свободную минуту подполковник Стадник занимался с ними подробным изучением местности, на которой зондеркоманде придется воевать. Для этого использовались штабные карты, снимки аэрофото- и космической разведки.

Каждый диверсант запоминал название населенных пунктов, высот и других ориентиров. Никто не роптал, все были профессионалами и прекрасно понимали, что в разведке мелочей не бывает. А каждая упущенная мелочь впоследствии может стоить жизни бойцам.

И каждый раз после занятий в палатку входил Владимир Панчук и говорил одно и то же, указывая на большую фотографию бородатого чеченца:

— Это Саламбек Дайшанов, полевой командир одного из отрядов, прикрывающих этих сук «Белые колготки». Не буду говорить, что это бандит и убийца, скажу только одно — этот человек является той самой причиной, по какой мы получили неограниченное финансирование. Вы пойдете в тыл и будете ближе всех к сепаратистам. Вполне возможна встреча с Саламбеком. Кто притащит мне его живым или мертвым, получит лично от меня десять тысяч «зеленых» сверх оговоренного гонорара.

Каждый раз кто-то из бойцов шутил по этому поводу. Все дружно смеялись, и на следующем занятии все повторялось.

Владимир, как хороший тренер-кинолог, готовил псов войны, загоняя в их подсознание образ того, кто отмечен заглавной буквой заключенного контракта.

В конце он всегда повторял:

— Смотрите внимательней, этой фотографии больше десяти лет.

— Скорее бы уж в дело, а там отсортируем, кто и чей, — с наглой улыбкой парировал Франц.

— Ничего, наше от нас не уйдет, — спокойно отвечал Панчук, прекрасно понимая, какие силы задействованы, чтобы отправить отряд на войну.

— Ого, это чаво такое? — ошалело пробормотал один из солдат внутренних войск, стоящих на блокпосту при выезде из Моздока. Из-за толстых бетонных блоков бойцы, как обычно, провожали очередную воинскую колонну, выезжающую из города после укомплектовки.