— Привет, — добродушно поздоровался с птичкой Джон. — Ты, приятель, тоже плывёшь с нами?

— Я хочу крошек, — сказал воробей.

— Может, тебе размочить сухарик в воде? — спросила Адель.

Воробей слетел к ним и запрыгал по палубе, потом он задумался и склонил головку набок.

— Да, пожалуй, так будет лучше, — согласился он.

Девушка старательно размочила сухарик в воде и положила его перед птичкой. Воробьишка поклевал-поклевал, потом припрыгал к кружке с водой, сел на её край и попил, а затем вернулся к своему обеду.

— Откуда ты взялся? — спросил Джон, и тут его осенило. — Где-то близко земля?

— Наконец-то додумался, — задиристо проговорил воробьишко. — Разве стал бы я улетать далеко от земли? Увидел ваш плот и захотел поглядеть, кто на нём плывёт. А плывёте вы, люди, не пожалевшие для меня сухарик. Вы хоть знаете, куда вы плывёте?

— Мы плывём на остров колдуньи, — ответил Джон.

— Разве вы не знаете, что это очень опасное место? — удивился воробей. — Всякий, кто сюда попадает, пропадает. Колдунья не любит встречаться с людьми. Ходят слухи, что когда-то она жила среди людей, но её сильно обидели, и она поселилась на неприступном острове, поклявшись, что не станет видеться с людьми.

— Нам обязательно нужно с ней поговорить, — объяснила Адель. — У неё есть золотое сердечко с красным камнем, способное оживить одного очень хорошего человека. Мы хотим попросить у неё это сердечко.

— Не даст, — убеждённо сказал воробей. — Ни за что не даст. Если бы моряк был один, то она бы ещё подумала, убить его или нет, а с женщиной она и говорить не станет. Наверное, она постарается убить вас, пока вы не дошли до её жилища.

— Что же нам делать? — спросил Джон.

— Я не слышал, чтобы кто-нибудь из людей сумел доплыть до этого острова, да ещё с целью что-то попросить у колдуньи.

Воробьишко принялся скакать по палубе, возбуждённо чирикая и вертя головкой, а затем сел на туго натянутый канат и оттуда ещё раз внимательно оглядел людей.

— А может, не убьет. Так удивится, что не убьёт. Всё-таки случай небывалый, так что из любопытства не убьёт. Попробуйте до неё добраться. Только сразу предупреждаю, что выдержать все испытания, которым вы подвергнетесь, будет очень трудно. Увидит она, что вы такие смелые и настойчивые, и решит вас выслушать, а то и помочь. Мы, воробьи, давно убедились, что чем нахальнее поступаешь, тем больше получаешь. Даже те из нас, кто по природе добр и застенчив, ведёт себя развязно, как самый отъявленный разбойник. Вот и вы берите пример с нас, воробьёв.

— Как зовут колдунью? — с замиранием сердца спросила Адель.

— Не знаю. И никто не знает. Нам она не представилась.

— Как до неё добраться? — спросил Джон.

— Вы приплывёте к лесной части острова, затем двигайтесь к середине. Вы выйдете к совершенно голой земле, где нет ни зелени, ни птиц, ни животных. Там вам могут встретиться лишь какие-нибудь гады или чудовища. На этой земле стоит что-то вроде мёртвого города. Среди него находится замок колдуньи, как она его называет. Только его ещё надо суметь отличить от обычных развалин.

Воробьишко ещё попрыгал по плоту, осматриваясь, потом попрощался и улетел на остров, уже показавшийся на горизонте.

— Скоро наши морские приключения закончатся и начнутся приключения на суше, — торжественно проговорил Джон. — По-моему, нам не надо выдумывать всякие хитрости, а лучше последовать совету воробья и честно придти к колдунье с нашей просьбой.

— Что-то нам встретится на берегу? — сказала Адель в раздумье.

Мореплаватели так расслабились, когда земля стала приближаться, словно уже ступили на неё и никакие опасности со стороны моря им больше не грозили. Моряк первый заметил невдалеке от них что-то странное.

— Взгляни, Адель, — указал он в то место, где вода подозрительно бурлила.

Девушка пригляделась и обнаружила, что почти спокойная поверхность моря в одном месте волновалась. Она то зыбилась, то скручивалась воронкой, словно в воде близ поверхности возилось какое-то животное.

— Берег совсем близко, — с надеждой сказала Адель.

— Близко, но мы ещё не причалили, — возразил Джон. — Возьми этот гарпун, Адель, и защищайся им, если оно на нас нападёт. Только не бросай его в это существо, как делают гарпунёры, потому что всё равно промахнёшься, а гарпун потеряешь. Коли им, как пикой, и всё время держи перед собой. Вот так.

И моряк показал, как девушке следует защищаться.

— А я возьму себе другой гарпун, — продолжал он. — Хоть бы знать, кто там, чтобы приготовиться.

Бурление воды не прекращалось и становилось всё ближе, однако и плот неуклонно придвигался к берегу. Но вот что-то бешено закружилось, показалось очень длинное закрученное спиралью тело, разогнулось и свернулось кольцами вокруг плота.

— Морской змей! — воскликнул Джон. — И надо же такому случиться перед самым берегом! Теперь не зевай, Адель. Если сунется к нам своей мордой, сразу коли его гарпуном.

Змей всё кружил вокруг плота, выставляя чёрную блестящую спину с рядом роговых наростов, а плот между тем плыл к берегу. Из воды показалась голова змея с широкой пастью, чешуйчатой головой, с каким-то украшением на шее из роговых пластин. Он не торопился, приглядываясь к верной добыче. Вот голова поднялась над плотом и сунулась было к Джону, но змей получил чувствительный удар гарпуном в шею и рассвирепел. Гарпун не причинил ему вреда, но вызвал короткую боль, что вывело чудовище из себя. Он шире раскрыл пасть и вновь ринулся на Джона. На этот раз гарпун застрял у него в горле. Моряк отскочил к Адели, взял её гарпун и приготовился к бою. Змей извивался длинным толстым, величиной с мощный сосновый ствол телом. Он то скручивался, то раскручивался, обвивался вокруг самого себя, а потом со всего маха ударился о плот, отломав от него примерно четверть.

— Бедный мой очаг! — воскликнул Джон, найдя возможность пошутить.

Потом длинное тело пронеслось над плотом, смахнув мачту, словно та была соломинкой. Джон едва успел схватить Адель за руку и оттащить от опасного места, иначе девушка оказалась бы задавленной рухнувшим бревном.

— Берегись, Адель! — крикнул он.

Над плотом вновь поднялась голова с разинутой пастью и нависла над людьми, но моряк со всей силы метнул в неё багор, и голова упала, с треском отломав от плота ещё несколько досок и уйдя в воду. Плот сильно тряхнуло, а потом так ударило снизу, что он едва не перевернулся.

— Держись, Адель! — крикнул Джон, втаскивая упавшую в воду девушку обратно на плот.

Потом длинное, извивающееся в судорогах тело ударило плот сбоку, заставив его сильно черпнуть воду. Мореплаватели повалились на настил, цепляясь за что придётся.

— Ничего, это продвинуло нас к берегу, — заметил Джон. — Лежи там, где лежишь, Адель, не вставай и крепко держись.

Сам он встал на колени, сжимая в руках весло. Когда сбоку вновь поднялась страшная раскрытая пасть, в которой застряли два гарпуна, моряк со всей силы воткнул туда же и весло. Змей принялся так извиваться, что вода бурлила вокруг плота, как в кипящем котле, а сам плот то и дело сильно толкало и подбрасывало.

— Ничего, Адель, как-нибудь продержимся, — успокаивал девушку Джон. — Берег совсем близко.

В это время змей так ударил по плоту сбоку, что доски взметнулись фонтаном. К несчастью, одна из них угодила Джону в голову, и он упал замертво и его тело соскользнуло в воду. Адель, сама едва удержавшаяся на остатках почти разрушенного плота, в последнюю секунду успела ухватить его за ноги и кое-как втащить на шаткий настил. Из раны над виском обильно лилась кровь, но моряк был жив, хоть и находился без сознания. Теперь девушке приходилось и самой удерживаться на разрушающемся плоту, и удерживать своего спутника.

Берег был близко и какое-то течение медленно приближало их к нему, однако было очевидно, что плот перестанет существовать раньше, чем его прибьёт к берегу. Змей уже не толкал его, но бурление воды показывало, что он не уплыл далеко, и от него всё ещё исходила опасность.