«Но ведь это правда, – думал Ник. – То, что он говорит. Чего ему меня обманывать. Значит, столько квартиры здесь и стоят».
А ведь он тогда, в Душанбе, спрашивал у Ивана Львовича о квартирах, о ценах. «Не беспокойся! – сказал тогда Иван Львович. – Все по карману». По какому карману? По чьему?
– Ну так что, выпьете кофейку? – рыбак повторил свой вопрос, уже держа в руках бидончик с пойманной рыбной мелочью и удочку.
– Спасибо. Выпью.
Они поднялись по тропинке на холм. Вошли в калитку. Прошли мимо старого массивного двухэтажного дома.
– Тут моя теща живет, – кивнул на дом рыбак. – А я себе вон построил.
Метрах в восьмидесяти впереди вырос кирпичный трехэтажный красавец-дом.
Ник сразу исполнился зависти и уважения к этому человеку.
– Что, сами построили? – переспросил.
– В основном сам. Иногда брал в помощь то сына, то мужиков из ближних сел.
– Так вы строитель?
– Я? – рыбак усмехнулся. – Нет, я – писатель. Это писательский поселок, ну как Переделкино под Москвой…
– У меня в роду тоже писатель был. По отцовской линии. Я так толком с родством и не разобрался. Сергеев-Ценский.
– Да ну! Значит, не зря вас сюда занесло! Он же, кажется, в Крыму жил, в Украине!
Зашли в дом. Сразу попали в просторную кухню со старинным кожаным диваном со вспученным пружинным сиденьем и высокой деревянной спинкой, оканчивающейся зеркалом.
Перед диваном стоял длинный сосновый стол.
– Садитесь! – кивнул рыбак. – Я сейчас.
Ник уселся, провел ладонью по гладкой столешнице.
– Это тоже моя работа, – оглянувшись, сказал рыбак.
Он зажег плиту. Зажужжала кофемолка в его руках.
По деревянным ступенькам лестницы спустилась сонная женщина в ночной рубашке. Спустилась, уставилась непонимающе на Ника, потом на хозяина.
– Валя, ты что, не один? Ой! – Она поднялась обратно и минут через пять спустилась уже в халате.
– Это моя жена – Света. Да, а меня – Валентин…
– Ник, – представился гость. – Извините, я не хотел вас потревожить…
– Я его на кофе позвал, – объяснил Валентин своей жене. – Из Душанбе приехал…
– Мне тоже свари, – попросила Света.
«Красивая женщина», – подумал Ник, глядя на жену Валентина. Изящная, высокая, большеглазая. Что-то аристократическое в ней есть.
Вспомнил о своей Тане. Она для него тоже была красивая, но ее красота была приземленная, крестьянская. Это не хуже и не лучше. Это просто две разных красоты…
Потом они сидели за сосновым столом. Света пила кофе и терла глаза. Зевала.
– Мы вчера легли поздно, – объяснил Валентин. – Друзья из Киева приезжали. До двух сидели, пили. Я, когда выпью, просыпаюсь в пять-полшестого. И все. Поэтому – сразу на речку с удочкой.
– Сколько сегодня поймал? – спросила жена.
– Семь красноперок.
Она усмехнулась.
Там же Ник и позавтракал второй раз, после чего почувствовал, что засиделся в хлебосольном доме. Пора и честь знать.
– Вы еще приходите, если скучно будет, – сказал на прощание Валентин.
5
На пороге домика Ника встретил взволнованный Иван Львович.
– Я уж думал, что-то случилось, – запричитал он, забыв поздороваться. – Стучу-стучу, а никто не открывает. Думаю, не может же человек так крепко спать…
– А я думал, что вы только через пару дней приедете! – сказал Ник, доставая из кармана ключ.
– Я тоже так думал, но обстоятельства… Иногда они меняются слишком быстро. Главное – успевать реагировать… Я сейчас чайник поставлю, а вы присядьте за стол и попробуйте сосредоточиться. У нас будет очень серьезный разговор…
Ник послушно прошел в гостиную, уселся за стол.
– Кто-то из коллег под меня копает, – Иван Львович расположился напротив. – Я поэтому сегодня без шофера, своим ходом. Дома «жучка» нашел на кухне, за батареей… Вы, надеюсь, здесь ни с кем не знакомились?
– Нет, – ответил Ник и почувствовал себя «по-офицерски неловко», сказав неправду.
– И не надо. Видимо, дела сейчас пойдут быстрее. Нам надо спешить… Короче, отдохнуть после дороги вам не удастся…
Из кухни донеслось шипение вскипевшего чайника. Иван Львович словно спохватился, быстро выбрался из-за стола. Вернулся с чаем.
Ник заметил, как у полковника дрожат руки. «Старость или нервы», – решил он.
– Так, – Иван Львович перевел дух, снова устроившись на стуле. Глотнул чаю, обжегся, отставил чашку в сторону. – Мы, честно говоря, не собирались сразу вводить вас в курс дел. По крайней мере полностью. Но придется. Дело в том, что наш бывший КГБ стоит на пороге реформ, которые очень многим не нравятся. Но главное – у нас есть «добро» президента и нескольких важных людей наверху. Реформа первая и самая важная – это создание Федерального бюро по принципу американского ФБР. Собственно, нам необходимо иметь две службы вместо одной, чтобы легче было контролировать лояльность и полную подотчетность правительству обеих служб. Парламент зарубил наши официальные попытки создать ФБУ – им это невыгодно. Многие головы просто полетят, ведь у СБУ есть компромат на сотни и тысячи людей, но пока они монополисты – то могут просто использовать компромат в своих интересах, считая, что их интересы и есть интересы государства. Двойной монополии на компромат не бывает, а учитывая, что ФБУ появится как бы изнутри СБУ, эта монополия естественным образом разрушится. Понимаете?
Ник кивнул.
– В чем теперь проблема? – продолжил Иван Львович. – В том, что для создания ФБУ просто нет средств. Очень смешно, но, увы, слишком серьезно, чтобы относиться к этому с юмором. Я – гэбист старой школы, и мне, поверьте, больно смотреть, как засоряются наши ряды. Приходят люди с улицы без всяких принципов. В лучшем случае – в надежде на карьеру, в худшем – рассчитывая на использование крыши ГБ в личных целях. Если наши планы осуществятся, то разница между чистотой рядов ФБУ и СБУ будет такая же, как раньше между КГБ и милицией. И соответственно можно будет гарантировать безопасность государственных интересов. Вы думаете, что раньше можно было совершить покушение на премьер-министра и остаться безнаказанным? Или расстрелять в аэропорту депутата и спокойно уехать на машине? Нет. Такого раньше быть не могло.
Иван Львович поднес чашку к губам, подул на чай, сделал глоток.
– Все, что я вам сейчас говорю, должно остаться строго между нами. Не только потому, что мы вас уже считаем нашим сотрудником. Владение этой информацией просто опасно – она намного сильнее и вас, и меня. Она может убить мгновенно. Надеюсь, вы понимаете. Государственные интересы – über alles – превыше всего. Можно сказать, что им все человеческое – чуждо. Для сантиментов и эмоций просто нет места. Здесь служба, творческое, но в то же время механическое исполнение заданий, точнейший расчет, полное презрение к любым сомнениям. Эти правила действуют во всех службах мира, и мы здесь не исключение. Теперь о средствах, которых нет. Вы, наверно, знаете, что случилось с общей советской собственностью за рубежом. Ее забрала Россия. Объявила себя правонаследницей великого и неделимого. Но был еще один великий и неделимый, который обладал еще большим количеством собственности и вложений за рубежом, – КГБ. Об этой собственности никто ничего не слышал. Несколько моих коллег из разных бывших республик пытались поднять этот вопрос на официальном уровне, и в результате я даже не смог поехать на их похороны. Мне просто «не посоветовали» ехать. Дело щекотливое, и на государственном уровне никто им заниматься не хочет. Хотя, по самым скромным подсчетам, на долю СБУ, если б эту собственность делили по-честному, а не «по-братски», пришлось бы не меньше миллиарда долларов. Думаю, вам трудно представить количество нулей в этой сумме. Дело в том, что в основном это «живая» собственность: банки, фирмы, заводы, даже гостиницы – по крайней мере одна из них в Швейцарии. Все это создавалось на деньги из оперативного бюджета и потом уже развивалось само собой, принося доход и даже финансируя отдельные операции. Если нам удастся получить хотя бы один процент от этой суммы – мы сможем не только развернуться, но и начать по-настоящему работать. На сегодня я вас больше нагружать не буду. Подумайте об услышанном, проанализируйте. Расслабляться вам уже нет смысла, впереди – работа.