Подождав минуту, Виктор поехал дальше, немного озадаченный. Однако уже метров через триста его обогнали на хорошей скорости «Волга» и следовавший за ней микроавтобус.

Въехав на площадку перед аэровокзалом, Виктор остановился и выключил фары. Площадка, в отличие от киевских улиц, была неплохо освещена, да и над козырьком самого аэровокзала синим неоном светились на фоне ночного неба большие буквы «КИЕВ – ЖУЛЯНЫ». Обычно свет подчеркивает жизнь, но здесь он подчеркивал тишину, и тишина начинала раздражать. Клонило в сон. В таком состоянии хорошо было бы что-то съесть, но ничего съедобного не было, и для борьбы со сном оставалось только одно средство – сила воли. Но это средство вполне могло оказаться слабее силы усталости.

Чтобы держать себя в «рабочем» состоянии, Виктор то и дело смотрел на часы. Время словно замедлилось, минутная стрелка почти не двигалась. Вообще ничего не происходило, и Виктор, высунув голову наружу, вслушался в тишину. Ухо уловило едва слышимые щелчки какого-то насекомого, шорох травы летного поля.

Вдруг далеко, где-то за видневшимися на поле самолетами, вспыхнули и тут же погасли две фары. «Мазда», мягко съезжая с травы на бетон и с бетона на траву, объезжая сигнальные лампы и какие-то полосатые столбики вдоль посадочных полос и площадок маневрирования, подъехала к стоявшему поодаль, в самом конце посадочной полосы, самолету. У трапа находились двое в масках с короткими «акаэмами». Еще двоих Виктор увидел возле микроавтобуса и «Волги», спрятавшихся за хвостом Ан-26.

Выйдя из машины, Виктор бросил взгляд на надпись на фюзеляже самолета: «Авиалинии Беларуси».

Подошел к трапу. Двое в масках кивнули ему, как старые знакомые. Он поднялся, вошел в овальный дверной проем самолета.

Тут же перед ним оказался еще один мужчина в камуфляжной черной маске с вырезами для глаз. Он был невысокого роста, ниже Виктора. Протянул руку, потом кивком головы предложил следовать за ним.

Они прошли в хвост мимо хорошо укрепленного брезентовыми ремнями груза. Краем глаза Виктор смотрел на эти коробки, ящики, баулы, аккуратно разложенные по обе стороны от прохода.

– Вот, – провожатый кивнул на лежавший в конце прохода черный брезентовый мешок на молнии. – Открой! – скомандовал он стоявшему рядом спецназовцу.

Тот быстро опустился на корточки, расстегнул молнию сантиметров на семьдесят, развел половинки, встал и направил туда луч мощного фонарика. Внутри Виктор увидел за мутным полиэтиленом человеческое лицо. В воздухе появился едкий кислый запах.

Спецназовец поспешно застегнул молнию мешка.

– Это он? – спросил Виктор у стоявшего рядом человека в маске, который, похоже, был здесь старшим.

– Через час будет известно, – ответил тот. – Уходите, здесь находиться нежелательно для здоровья. – Он кивнул на груз.

Виктор снова обратил внимание на едкий кислый запах. Затем посмотрел с подозрением на внутренности самолета.

– Химия? – спросил он.

– Химия в мешке, – кивнул тот на труп. – Жидкий азот. Тут скорее всего «физика».

Они быстро прошли обратно к трапу, спустились на землю. Следом за ними двое спецназовцев вынесли мешок с трупом, погрузили его в микроавтобус.

– А куда он должен был лететь? – спросил Виктор.

– Воронеж, Россия.

Перед тем как сесть в машину, он заметил, как под надзором спецназовцев из «Волги» выбрались трое перепуганных летчиков. Оглядываясь, они поднялись по трапу в свой самолет.

«Мазда» выехала с летного поля. Остались позади и открытые ворота, и освещенная площадка перед аэровокзалом. Усталость с новой силой навалилась на плечи Виктора. Словно под ее тяжестью, он почти лег грудью на руль, из последних сил всматриваясь в пустынную дорогу. А в голове крутился один и тот же вопрос, на который не было сил ответить: «Зачем ему надо было приезжать сюда?» Группа захвата и без него знала, что делать. Советов у него никто не спрашивал. Ну, увидел он самолет, труп в пластиковом мешке на молнии, увидел людей в масках с «акаэмами» и перепуганных летчиков, которым предстояло через десять-пятнадцать минут взлететь и взять курс на Воронеж. В чем был смысл его присутствия?..

Ответа не было. Была только освещенная фарами его «мазды» дорога, почти физическая тяжесть в голове и глаза, уставшие от естественной ночной темноты и резкой желтизны искусственного света.

Иван Львович пришел без пяти одиннадцать. Свеженький, гладко выбритый. На щеках – не свойственный для его возраста румянец.

– Ну как, выспался? – живо спросил он, войдя в гостиную.

– Да.

– Отлично. Ну что, к делу? Завтракал?

Ник кивнул.

– Тогда я себе что-нибудь сварганю, а ты пока настройся на серьезный лад.

Через несколько минут они сидели за столом. Ник за компанию пил кофе, полковник жевал бутерброд с сыром. Жевал и говорил, оставляя между словами достаточные паузы для еды.

– Первое: в любой ситуации сохранять спокойствие, никогда не взрываться… Делай вид, что ты немного медлительный, тогда у тебя будет чуть больше времени на обдумывание… Второе: когда с ним познакомишься: не играй в интеллигента. Сразу тыкай, относись, как к младшему брату. Увидишь, что раздражается, – смягчись. Главное, чтобы он относился к тебе с полным доверием, как к своему спасителю… Сегодня ночью вы вдвоем поедете в Белоруссию, город Пинск. Без удобств, в общем вагоне. Билеты дам чуть позже. Там остановитесь в привокзальной гостинице, выспитесь. В час дня автобус до Бреста. В Бресте тоже переночуете в гостинице, купите туристский ваучер в Польшу. Город назначения – Познань. У тебя там близкий друг, который многое может. Александр Возняк, бывший наш. Телефон три пятерки четыре два один. Повтори.

– Три пятерки, четыре два один. Александр Возняк.

– Молодец, – Иван Львович усмехнулся. – Не напрягайся, я тебе все запишу! С Возняком ты встретишься один, без Сахно. Возняк тебе расскажет, что делать дальше. Теперь мелкие детали…

Полковник вытащил из нагрудного карманчика пиджака пластиковую карточку «Амэрикэн экспресс».

– Знаешь, что это такое?

– В кино видел, – признался Ник.

– Значит, какое-то представление имеешь. На первые дни получишь тысячу долларов наличными, разложишь по разным карманам. Будь поэкономнее. Дальше, после Польши, можешь использовать эту карточку. Просто вместо денег. Когда покупаешь билеты, оплачиваешь гостиницу, тоже будь предельно аккуратным и экономным – никакой роскоши! Все – самое дешевое! Ручка есть? Распишись на обратной стороне.

Иван Львович перевернул пластиковую карточку, и Ник увидел посредине вклеенную бумажную полоску для подписи.

– Свою подпись? – переспросил он.

– Ладно, покажи, распишись пока здесь, – полковник положил перед Ником какой-то конверт.

Ник расписался.

– Годится, – кивнул Иван Львович. – Прочитать ничего нельзя, зато масса закорючек. То что надо.

Ник аккуратно, даже с некоторым волнением поставил свою подпись на обратной стороне карточки.

– Ну вот, теперь она твоя. – Иван Львович улыбнулся. – Дальше…

Он опустил перед Ником маленькую упаковочку впечатанных в пластик таблеток. Восемь штук.

– Если почувствуешь, что Сахно вышел из-под контроля и становится опасным, бросишь ему одну в чай, кофе или пиво. Все равно. Они мгновенно растворяются. Сам не принимай! – Он усмехнулся. – Это не аспирин. Это скорее успокоительное…

Допив кофе, Иван Львович поднялся из-за стола.

– Обедаем сегодня вместе, здесь, – произнес он почти торжественным тоном. – Я все принесу через пару часов. Из дома не выходи. Хочешь чистого воздуха – открой окна. Будет скучно – почитай свежие газеты.

– Где? – удивился Ник.

– В почтовом ящике с внутренней стороны входной двери. – Полковник удивленно мотнул головой. – Надо быть повнимательнее. Всегда подробно изучи жилье, прежде чем расслабиться и лечь на диван! Ну пока, до обеда!

Когда полковник ушел, Ник вытащил из почтового ящика три газеты: «Киевские ведомости», «Всеукраинские ведомости» и «Голос Украины». Просмотрел. Взгляд остановился на статье, посвященной трупу на крыше СБУ. Заголовок гласил: «Следствие топчется на месте». С таким заголовком саму статью можно было не читать.