Недаром самыми спокойными с точки зрения правопорядка всегда были концерты, охраняемые байкерами из клуба «Ночные волки». Они знали в лицо всех потенциальных возмутителей спокойствия, и при первых признаках надвигающейся проблемы кто-то из «Волков» резким движением выдергивал из тусовки бузотера, и снова на концерте торжествовали мир и порядок. Ведь в этой ситуации как бы отсутствует «чужой», это мента можно послать: мол, не понимаешь ты ничего в нашей жизни… А когда свой, тем более авторитет, говорит тебе, что ты не прав, как тут можно возразить?

Негативные взаимоотношения рокеров и милиции — это тот глубокий овраг, который хочется поскорее перепрыгнуть. Тем более что бывали случаи, когда обе, казалось бы, непримиримые группировки заодно действовали против общего врага. Например, конец 80-х годов был ознаменован драками рокеров с люберами, а в начале 90-х они уже вместе ходили на одни и те же концерты. В кинотеатре «Звездный», что на проспекте Вернадского, с 1989 по 1991 год проходило много так называемых «ночников», то есть ночных концертов. Именно там любера и рокеры часто собирались вместе, правда, оттягивались они, разделившись на две части, рокеры оккупировали второй этаж, где, собственно, и проходил сейшн, а любера — холл, где стояли игровые автоматы. Публика ходила мимо них, опасливо озираясь, но ничего экстремального не случалось. Туда же, в «Звездный», на огонек повадились наведываться пацаны из близлежащего совхоза «Московский», их еще называли урела или гопники. Отличительной чертой их внешнего вида были грязные резиновые сапоги. При малейшем удобном случае они пытались завязать драку. Помню, как однажды посреди концерта раздался чей-то истошный вопль: «Хирурга убили!» (Хирург — это лидер московских байкеров.) Не мешкая, здоровенный мотоциклист Портос шагнул на улицу прямо сквозь стеклянную витрину, а вслед за ним ломанулись на защиту Хирурга не только байкеры, но и… любера. Выскочил на улицу и я. Моим глазам открылась удивительная картина: в смертельном круге, окруженный гопниками, стоял невысокий и старенький уже милицейский старшина и, размахивая дубинкой, которая была больше него, кричал страшным голосом: «Ну, кто там Хирурга обидел?! Выходи! Я тебе сейчас как дам!» В этой ситуации на самом деле нет ничего удивительного, просто три «посвященные» стороны объединились против «непосвященных», посмевших нарушить установленные правила взаимоотношений. И так было всегда и во все времена: когда кто-то третий вмешивался в разборки двух «посвященных» сторон, обе эти стороны, враждовавшие до недавних пор не на жизнь, а на смерть, перед лицом общего врага объединялись…

Что же касается музыки, то обе наши супергруппы — «Воскресенье» и «Машина Времени» — на рубеже веков отыграли в программе «50 лет на двоих», собрав на свои концерты полные стадионы и дворцы спорта. Все проблемы возникают, когда власть, как та истеричная баба, с воплями бегает, не зная, что предпринять, и в своих неудачах винит первого попавшегося под горячую руку. Музыкантам же делить нечего, на протяжении двух десятилетий «Машина Времени» и «Воскресенье» были как инь и янь нашего рока, но ведь инь и янь на самом деле составляют неразделимое целое…

Гастрольные байки

В 1985 году Боров работал на Сретенке дворником в ЖЭКе № 2. Здесь в Даевом переулке, в красном уголке состоялся первый концерт «Коррозии Металла». Пришло человек шестьсот, денег за вход не брали, просто скинулись на выпивку, Состав «Коррозии» на этом концерте должен был быть таким: Паук (гитара), Боров (гитара), Саша Шиз (вокал), Вадик Морг (барабаны) и Сакс (бас). Но незадолго до концерта Сакс уехал в Ялту, поэтому на том концерте на басе играл Боров, а Костыль на гитаре. Неожиданно Сакс вернулся и встал на подпевках. Светом заведовал Лысый (в будущем лидер группы «Див»). Аппарат был свой — «УЭМИ».

Группа отыграла только четыре песни, как приехали менты, причем машины съехались сразу из трех отделений. Паука со сцены забрали в наручниках, под дулом пистолета.

В тусовке был парень по кличке Милорд, с огромным хаером. Местные старушки его приняли за батюшку и запричитали: «За что ж вы батюшку-то арестовываете?»

Всех отвезли в отделение милиции в Сокольники. Борова и Костыля туда доставили последними, поскольку они раскоммутировали аппаратуру.

В отделении милиции даже не поняли толком, что случилось: допросили, заполнили протокол и отпустили.

На следующий день Боров и Костыль поехали забирать аппаратуру, так как боялись, что ее могли опечатать. И там, в сретенских переулках, чуть ли не погоня за ними случилась. Только они подогнали такси, только загрузились и отъехали, как подъехали менты. «Где они? — спрашивают. — Куда поехали?» Но Боров с Костылем уже скрылись из виду…

Рок-н-ролл — это всегда новость. Рок-н-ролл всегда находится в движении, он не в состоянии остановиться, замереть даже на минуту, потому что это движение прописано в самом его названии — «крутись-вертись». Если же он замрет, застынет, даже просто притормозит, прислонившись к красивой витрине, то это будет уже не рок-н-ролл, а «попса», как пренебрежительно рокеры называют все, что не крутится и не вертится.

Бывает, что музыка, не успев стать новостью, уже вписывается в установленный «формат», тогда это тоже — не рок-н-ролл, это — «попса». Рок-н-ролл жив только движением. Это же танец! Останови танцоров — и рок-н-ролл закончится. Что здесь непонятного?

Рок-н-ролл и начался с новости, с эксперимента, буквально со скандала, когда нью-йоркский диск-жокей Алан Фрид придумал новый вид музыки. А может, и не он придумал, а Чак Берри, переложивший фортепианный стиль буги-вуги для ритм-группы: партию правой руки — для гитары, левой — для контрабаса. А может, вовсе и не они были первыми, а Билл Хейли, спевший 12 апреля 1954 года на танцах в Медисон-сквер-гарден свой знаменитый «Рок вокруг часов». Интересно, что сам Хейли еще не знал, что это — рок-н-ролл: в программке концерта песня значилась как «быстрый фокстрот». О том, что это — настоящий рок-н-ролл, Хейли узнал от своих вдруг появившихся в несметном количестве фанов. Смотрите, как одновременно все может происходить: Алан Фрид, Чак Берри, Билл Хейли — они будто бы выхватили рок-н-ролл из воздуха, будто бы ветер задул и все понеслось.

Рок-н-ролл — это ветер перемен.

Более того, рок-н-ролл — это само время.

После того как зимой 1944/45 года войска Красной армии освободили Европу от фашистских оккупантов, в Москву, в Ленинград и другие большие города стали привозить так называемые «трофейные фильмы» и американские джазовые пластинки — это уже был настоящий рок-н-ролл, пусть даже формально он и назывался «джазом». Это был момент, а вернее — действие, с которого можно начать отсчет рок-н-ролла в России. Поэтому, разговаривая с музыкантами, я многим из них задавал вопрос о тех пластинках.

Маргарита Пушкина:«Мой отец штурмовал Берлин, но пластинок он оттуда не привез, а вот у моего дяди, который тоже брал Берлин, такие пластинки были. Там были все американские хиты тех лет».

Юрий Валов(«Скифы»): «В моей семье не было таких пластинок, но мы жили в коммунальной квартире, и какие-то американские пластинки там были. Толстые, те, старые «колумбийские»… Я знаю — опять же из разговоров, — что привозили проекторы и фильмы и что был период после войны, примерно такого же свойства, как тогда, когда в начале 80-х в Москве появились первые видеомагнитофоны и начался бум видеофильмов. Я не застал этот период здесь, но по рассказам знаю, что это было очень похоже. А рассказывали мне об этом, кстати, ребята, с которыми мы в начале 70-х играли в «Голубых Гитарах». Мы — это Дюжиков, Дегтярев и я. Там, в «Голубых Гитарах», нас называли «хиппарями», а все остальные были «стилягами». Они как раз и застали все эти трофейные пластинки, и брюки-дудочки, и ботинки на толстой микропорке, конец 40-х и 50-е годы — это было их время».