Вот поэтому — я еще раз повторяю — и получается, что сейчас, когда ко мне обращаются родители учеников, молодых людей, которые хотят научиться играть на гитаре, и спрашивают, какую гитару лучше купить, я сразу вспоминаю далекие 70-е и думаю: «Вот, черт побери, никогда мы не поймем, что такое счастье!» А счастье — вот оно, как было, так и осталось! Для меня счастье — это наличие профессиональных инструментов».

Гастрольные байки

Рассказывают, что Николай Ширяев в ВИА «Лейся, песня» играл исключительно по нотам. Когда же его спрашивали, неужели он не может запомнить партию, музыкант отвечал: «Не хочу разжижать мозги!»

Иногда бывало, что Ширяев забывал в гримерке ноты очередной песни. Тогда он бросал бас-гитару и уходил за ними, В это время песня исполнялась без бас-гитары, а когда Николай возвращался с нотами, то оказывалось, что песня к этому времени уже кончилась. Очень смешно это было…

Итак, инструменты приобретены, состав набран — пора назначать дату и время репетиции!

Ах, эти репетиции! Что может быть слаще этого слова! Вот уже воткнут в комбик гитарный джек, пальцы касаются струн и звукосниматель радостно поддерживает аккорд. Комбик усиливает во много раз этот благословенный звук, и уже в унисон поет вторая гитара. Барабанщик пробует ногой «бочку», а она грохочет, потом он пробегает палочками по альтам, а те довольно урчат, и наконец — касается тарелки, несильно, тихонько, словно нечаянно — она нежно звенит, и у всех музыкантов чувство такое, будто воспарили, будто приподняло их от паркета, пусть ненамного, всего-то на пятнадцать сантиметров, только они все равно уже летят, и земное притяжение не имеет к ним никакого отношения…

«Я больше всего на свете люблю репетиции! — признавался как-то Павел Титовец,гениальный гитарист группы «Нюанс». — Я мог бы вообще обходиться без концертов, потому что там заранее ясно, что сыграешь и как, и можно даже представить, как это воспримет публика. Репетиции же — это всегда неизвестность…»

Причем репетировать можно даже и без инструментов.

Алик Грановскийрассказывал, что когда у них с Крустером еще не было группы, они просто напевали песни, подыгрывая себе на коленках. Крустер пел за гитару и играл на барабанах, Алик — за бас и тоже играл на барабанах, а вместе они пели тексты. «Почему у нас потом такая сыгранность в нашей группе получилась? — спрашивает Алик и сам отвечает: — Да потому что мы с Крустером, постоянно находясь вместе, репетировали. Параллельно шло сближение характеров. Два года таких репетиций многое дали нам потом. Мы настолько мощно с ним вдвоем играли — так тогда не играл никто». Да и сейчас, как говорят те, кто слышал «живьем» группу «Смещение», никто так слаженно не играет.

Но все-таки лучше репетировать с инструментами и на аппарате. Но для этого нужна репетиционная база. Поэтому друзья группы «Смещение» стали искать место, где можно было бы нормально репетировать. Один из них, Костя по прозвищу «Пиночет», как-то позвонил и сказал: «Я устраиваюсь работать сторожем на заброшенный мясокомбинат и там ночами можно будет репетировать». Алик Грановский вспоминает: «Когда мы первый раз зашли туда, то атмосфера мясокомбината живо напомнила фильм «Сталкер»: там печи стоят — заслонки открыты, а внутри — цепи и крюки, на которые туши вешались и коптились. Под ними — стоки кровяные, а на крюках — остатки мяса. И крысы бегают огромные!»

Днем на мясокомбинате лучше было не показываться, потому что в светлое время суток там находились милицейские посты, а по ночам вполне можно было репетировать, ведь ночью дежурили свои сторожа. И ночью на синих грузовиках, на которых было написано «Моспочта», вся аппаратура перевозилась на этот заброшенный мясокомбинат. А мясокомбинат-то находился на Рублевском шоссе, то есть на правительственной дороге, по которой Брежнев и его дочка ездили к себе на дачу. И что могли подумать те, кто охранял эту правительственную трассу? Что происходит на этом заброшенном мясокомбинате?! Что это за люди ходят там ночами с громоздкими футлярами типа ружейных? Конечно, охранники решили, что эти темные личности собираются совершить терракт против генерального секретаря. В конце концов милиция и КГБ начали за ними следить и после блестяще проведенной антитеррористической операции всех повязали. Правда, не музыкантов, а только тех ребят, что приехали с аппаратурой.

Алик: «Мы же там просто репетировали и, кстати, подготовили очень много песенного материала…»

После того как «Смещение» лишилось базы на мясокомбинате, музыканты сели на базу в небезызвестной «Горбушке». Говорят, что уже в 60-е годы там собирались джазмены, в конце же 70-х в «Горбуне» репетировала только Катя Суржикова со своим «Вечным Двигателем», а «мочки», то есть рока, еще не было. «Вот говорят, что открыл «Горбушку» Гарик Сукачев, — возмущались как-то Грановский с Крустером. — Это неправда! Открыла «Горбушку» группа «Смещение». Когда мы поставили в подвал аппарат и начали репетировать, то народ начал собираться под окнами и балдеть…» Ну а уж после «Смещения» в «Горбушке» репетировало много народу, в том числе и Гарик Сукачев со своей «Бригадой С», и дорепетировались они до того, что ДК им. Горбунова стал главным рок-залом не только Москвы, но и всей России.

Легендарные места для репетиций существуют во всех городах, где бушует рок-н-ролл. В 70-х годах в Москве это был ДК «Энергетик», что на Раушской набережной. Здесь репетировали «Второе Дыхание», занимавшее целую комнату, а также «Машина Времени» Макаревича, «Скоморохи» Градского и «Цветы» Стаса Намина, делившие другую комнату на троих.

Из подвалов «булгаковского» дома, того самого, что по Садовой, 302-бис, вышло несколько известных коллективов, прежде всего — «Крематорий» и «Институт Косметики». Несколько лет в начале 80-х там продолжались тусовки и репетиции, но жильцы дома постоянно жаловались в местное отделение милиции на непрекращающийся шум из «нехорошего» подвала. Охота на рокеров прошла удачно, и музыканты «Крематория» до сих пор с внутренним содроганием вспоминают ту встречу с правоохранительными органами.

Кстати, уже в конце 90-х, работая в Едином научно-методическом центре при Комитете по культуре правительства Москвы, я нашел человека, который возглавлял в 1984 году облаву на музыкантов в «булгаковском» доме. Оказалось, что это была хрупкая невысокая женщина Светлана Васильевна Павлова, возглавлявшая в ЕНМЦ отдел по работе с любительскими коллективами. Она рассказывала, что из окружавших ее тогда больших и сильных мужчин никто не брался за это опасное дело — проникнуть в подвалы «булгаковского» дома и узнать, что там происходит, — поэтому возглавить облаву поручили ей, а она, будучи молодым специалистом, не могла отказаться. И тогда во главе двух отрядов милиции Светлана Васильевна вышибла двери и ворвалась в таинственные подвалы. Двери отворились с жутким грохотом, будто кто-то невидимый что есть силы вдарил сразу по всем имеющимся в наличии барабанам — это раздался звон разбитого стекла и упавших бутылок: «Там возле двери стояло, наверное, больше тысячи пустых бутылок, — рассказывала Светлана Васильевна, которая до сих пор бледнеет, вспоминая охвативший ее в тот момент ужас, — они катались по полу, попадали под ноги, мешая идти, мы спотыкались и падали. А еще было темно, лампочки не горели и ничего не было видно. Но делать было нечего — надо было как-то пробираться через эти завалы…»

Любопытно, что после этого случая Светлана Васильевна стала «мамой родной» для всех рокеров и панков, она все про всех знала — кто женился, у кого ребенок родился, — и всегда приходила на помощь при любых проблемах. А ее любимчиками, естественно, были музыканты группы «Крематорий», в которых она просто души не чаяла. (Между прочим, Армен Григорян, лидер «Крематория», до сих пор не знает, что его благодетельница, спасавшая его во многих, казалось, безысходных ситуациях, «винтила» его в «булгаковском» доме…)