Ингрем поднял со стола отчет о происшествиях, который напечатал этим утром, и прочел еще раз.

— Возможно это совпадение, — задумчиво произнес он, — но парень, позвонивший в службу спасения, держит лодку в Лимингтоне. В субботу поздно ночью он пришел на ней в Пул.

— Его имя?

— Стивен Хардинг. Называет себя артистом из Лондона.

— Думаешь, он лжет?

Ингрем пожал плечами:

— Только не в том, что касается имени и работы. Но я определенно знаю, он соврал о том, что здесь делал. Из его рассказа следует, будто он оставил лодку в Пуле только ради пешей прогулки. Но я сделал расчеты, и у меня получилось, что он не мог успеть прийти пешком, чтобы позвонить в 10.43. Если он пришвартовался в одном из портов, то должен был отправиться на пароме в Студленд, но так как до семи часов паромы не ходят, значит, он должен был пройти более шестнадцати миль или около того по прибрежной тропе за время чуть больше трех часов. Если принять во внимание, что довольно значительная часть пути проходит по песчаному берегу, а остальная часть представляет собой прибрежный ряд холмов, я бы сказал, что это невозможно. Мы говорим о средней скорости более пяти миль в час, и я думаю, что единственный, кто мог бы выдержать такую скорость по данной местности, — профессиональный марафонский бегун. — Он подвинул отчет через стол. — Здесь все изложено. Имя, фамилия, адрес, название судна. И еще интересно то, что он приходит на своей яхте в бухту Чапмена регулярно и знает все об обратных течениях. Он прекрасно осведомлен о морях в этом районе.

— Именно он нашел тело?

— Нет, два паренька. Они проводят здесь каникулы с родителями. Сомневаюсь, что они могут добавить что-нибудь к уже сказанному, но я включил в отчет их имена и адрес коттеджа, где они живут. Мисс Мэгги Дженнер из дома Брокстон разговаривала с Хардингом почти час после того, как он уже позвонил в службу спасения. Но он ей немного рассказал о себе — только что вырос на ферме в Корнуолле.

Ник положил кисть руки размером с обеденную тарелку на отчет.

— Он упражнялся в эрекции, если это представляет какой-то интерес. Мисс Дженнер и я, мы вместе заметили это.

— О Боже!

Ингрем улыбнулся.

— Слишком не переживайте. Мисс Дженнер довольно хороша собой, неудивительно, что это вызвало у него эрекцию. Она оказывает такое воздействие на мужчин. Я также включил в отчет названия судов, которые стояли на якоре в заливе в то время, когда было обнаружено тело. Одно из них зарегистрировано в Пуле, другое в Саутгемптоне, третье судно французское, это было нетрудно установить. Я наблюдал, как оно уходило вчера вечером, взяв курс на Уэймут. Поэтому догадался, что они проводят здесь отпуск и ходят вдоль берега.

— Хорошая работа, — одобрительно хмыкнул Гелбрайт. — Буду на связи. — Он похлопал по отчету патологоанатома. — Оставляю это тебе. Может, что-нибудь обнаружишь, чего не смогли понять мы.

Стивен Хардинг проснулся от замирающего звука заглушённого мотора. Затем кто-то постучал, похоже, кулаком, по корме «Крейзи Дейз». Судно стояло на постоянном месте возле буя на реке Лимингтон, на недосягаемом расстоянии для случайных визитеров. Иногда на реке поднималось сильное волнение, особенно если проходил паром из Лимингтона в Ярмут по пути к острову Уайт, зато место было доступно по цене и находилось вдали от любопытных глаз.

— Привет, Стив! Поднимайся, бездельник!

Он застонал, едва узнав голос, повернулся на другой бок, положил подушку на голову. Голова раскалывалась от похмелья, и последний, кого он хотел видеть на заре в понедельник, — Тони Бриджес.

— Тебе запрещается подниматься на борт, задница, — зло прорычал Стивен, — катись отсюда и оставь меня в покое!

Но «Крейзи Дейз» звуконепроницаемая, как консервная банка, и он знал, что друг все равно не услышит его. Лодка накренилась, когда Тони поднимался на борт.

— Открывай! Знаю, ты там. Ты хоть представляешь, который час, болван? Последние три часа я пытался дозвониться до тебя по мобильному телефону.

Хардинг покосился на часы. Три часа десять минут. Он сел и ударился головой, которая и так болела, о потолок.

— Чертова Ада! — пробормотал он, выползая из койки и пробираясь в кают-компанию, чтобы открыть задвижку люка. — А ведь обещал, что буду в Лондоне к полудню, — сказал он Тони.

— Так твердил мне твой агент все утро. Он беспрестанно звонил мне с половины двенадцатого.

Тони закрыл главный люк и спустился в кают-компанию, чуть не задыхаясь от спертого воздуха.

— Когда-нибудь слышал о свежем воздухе? — спросил он, обходя друга, чтобы открыть носовой люк в каюте и проветрить ее.

Тони взглянул на смятые простыни, стараясь понять, что, черт возьми, Стив делал всю ночь.

— Ты полный дурак.

— Пошел вон. Я болен. — Хардинг застонал, плюхнулся на небольшой диван.

— Не удивляюсь. Здесь как в печке.

Тони подал ему бутылку минеральной воды из камбуза.

— Отпей, а то умрешь от обезвоживания.

Он постоял над ним, пока Стив не выпил полбутылки, затем сел и сам на диванчик напротив.

— Что происходит? Я разговаривал с Бобом. Он сказал, вы договаривались, что вчера вечером ты должен зайти к нему, а утром уехать на ранней электричке в город.

— Я передумал.

— Я понял. — Тони посмотрел на пустую бутылку виски на столе и фотографии. — Что с тобой происходит?

— Ничего. — В раздражении Стивен откинул волосы с глаз. — Как тебе удалось узнать, что я здесь?

— Заметил твою лодку. Кроме того, я повсюду искал тебя. Грем старается до тебя добраться, если тебе интересно. Он сходит с ума, что ты пропустил отбор. Дело было в шляпе.

— Он врет.

— Шанс для тебя замечательный, — не унимался Тони.

— Черт с ним! Это эпизодическая роль в детском телесериале. Три дня съемок с избалованными детишками, чтобы сделать то, чего мне не хотелось бы видеть даже в могиле. Только идиоты могут работать с детьми.

На мгновение, прежде чем Тони успел спрятать свое раздражение за невинной улыбкой, в его глазах промелькнула злость.

— Этот камень в мой огород? — мягко спросил он.

Хардинг пожал плечами:

— Никто не вынуждал тебя стать учителем, друг. Это твой выбор.

Тони пристально посмотрел на него, затем взял одну из фотографий.

— Так как ты дошел до такого состояния, что у тебя не возникает проблем с этим дерьмом? — спросил он, тыкая пальцем в изображение. — Разве это не считается работой с детьми?

Ответа не последовало.

— Тобой воспользовались знатоки, друг, но ты даже и не замечаешь этого. Ты с тем же успехом мог бы торговать своей задницей на площади Пиккадилли-серкус, как позволяешь извращенцам тайно пускать слюну над твоими бездарными порнографическими снимками.

— Перестань, — зло прорычал Хардинг, дотрагиваясь кончиками пальцев до век, чтобы уменьшить боль в глазах. — Хватит с меня твоих проклятых нравоучений.

Тони проигнорировал предупреждение:

— Чего же ты ожидаешь, продолжая вести себя как идиот?

— По крайней мере я преуспеваю, во всех отношениях. — Он смерил Бриджеса надменным взглядом. — В отличие от тебя, да? Как поживает Биби? Все еще засыпает на работе?

— Не искушай меня, Стив.

— Сделать что?

— Да помолчи же.

Тони пристально рассматривал фотографию, смущаясь от отвращения и зависти.

— Ты чертов развратник. Этой едва ли пятнадцать.

— Почти шестнадцать… как тебе хорошо известно.

Хардинг смотрел, как Тони разорвал фотографию на мелкие кусочки.

— Почему это тебя так волнует и бесит? — пробормотал он. — Это всего лишь действо. Такое показывают в фильмах и называют искусством. А если делаешь то же самое для журнала — уже считается порнографией.

— Это дешевая дрянь.

— Неправильно. Это возбуждающая дешевая дрянь. Будь честен. Как-нибудь с тобой поменяемся местами. Черт возьми, получишь в три раза больше своей учительской зарплаты.

Он поднес бутылку минеральной воды к губам и откинул назад голову, цинично улыбаясь.