Сбоку появляется Мария Стюарт и берёт его под руку. (Х.В. 15,9. Ч.В. 10,2). Они начинают весело подначивать друг друга. Годы доверия, зародившегося не в раз.
– Мария, когда же ты выйдешь за меня замуж? Ты же знаешь, я нежно тебя люблю.
Она бешено смеётся. Почти гогочет. Мария сумасшедшая. Смотреть на неё приятно, но царя в голове не хватает. Калеб однажды оказался у неё дома, потому что пронёсся слушок, что её убили. Принёс в жертву отец, делающий амулет джу-джу. Муниципальная квартира на среднем этаже в высотке. Калеб вздрагивает, когда вспоминает её. Тотемные столбы и куклы вуду. Алтарь, заляпанный кровью. Всё покрашено в чёрный. На самом деле её здоровью позавидовала бы лошадь. Свалила из школы, чтобы пойти мариновать рыбу. Весьма противным способом. Всякие соки так и текут. Калеб тоже поучаствовал в лучшие времена. Пожал руку её отцу и пожелал здоровья. Тот в ответ наложил на Калеба хорошее заклятие и дал ему бутылочку с необоримыми каплями. Сказал пользоваться, если хочешь показать чудеса на бабе. Калеб засмеялся и благодарно кивнул.
Мария смотрит на него краешком своих миндалевидных глаз. Не уверена, то ли он имел в виду.
– Я вообще не гуляю с женатыми мужчинами, мистер Дак!
Её слова заставляют Калеба покачнуться. Ему бы крепко вцепиться во что-нибудь. Не надо напоминать о жене. Следующая ночь после итогов местных выборов. Кай пришла в три утра, и вышла небольшая домашняя ссора. Окончившаяся сном в разных комнатах. И Джеймс – смущённый свидетель. Всё, чего Калеб хотел – поцеловаться и помириться. Не слишком высокие запросы к жене. Но Кай отказала по всем статьям. Окончательно его выгнала. Калеб не вынесет мысли о новом отказе. Просит и умоляет Марию.
– Давай же! Убежим вместе. Поедем в Лондон и проведём вместе ночь. Хочешь завтрак в постель? Яйцо будешь? Вкрутую, всмятку?
Девушка, ради которой он пожертвовал бы своей блестящей карьерой, вырывается и закрывает лицо руками. Бежит по спортплощадке, издавая высокочастотный смех. Такой, что другие останавливаются и кидают на него озадаченные взгляды.
Трещина в мозгу Калеба становится всё больше. Вызванная стрессом и напряжением семейной жизни. Миллионы мозговых клеток убегают от него, ищут другое место для жизни, и Калеб не может сказать, что обвиняет их. Тем не менее он продолжает свой путь и, в конце концов, доходит до кабинета директора. Стучит в дверь и ждёт. Доносится породистый валлийский голос:
– Войдите!
Он решительно входит в комнату. Выстраивает мысли в боевой порядок. Как высшее должностное лицо Комплексного Обучения Калеб знает, что обязан сыграть роль. Громко хлопает дверью и встаёт по стойке «смирно», отдавая честь. Рапортует о прибытии:
– Неоплачиваемый и.о. командующего Дак к вашим услугам, сэр!
Калеб замечает, что обычно безмятежный любезный валлийский мудак ошеломлён его шомпольным появлением. Не ожидал, что он будет резким, как понос. Особенно после того, как Рис Омерзительный приказал понизить температуру в классе. Уильяме оживлённо моргает. Глубокие озадаченные морщины прорезают его лоб и разбегаются по блестящей лысине, когда он принимает рапорт Калеба о прибытии. Калеба, великолепного в жилете в стиле коммандос. Свежевыстиранном и отутюженном по такому торжественному поводу.
– Присаживайся, Калеб, да?
Калеб в состоянии красной тревоги. Он уже видел такое в фильмах. Когда ручки кресла скрутятся и захватят его. Будут удерживать его на месте, пока Уильяме выдерет ему один за другим все зубы. И прожекторы будут светить ему в лицо. Ослепляя его и ломая волю.
– Благодарю вас, сэр. Я постою, если вы не против.
– Как хочешь, Калеб. Сигарету?
– Благодарю вас, сэр. Не курю. Плохой пример людям, ага? Армейский рацион не богат, если вы в курсе.
Уильяме смотрит на Калеба долгим недоуменным взглядом. Может, Рис прав. Тот сходит с ума.
– Ты не возражаешь, если я закурю?
– Конечно нет, сэр. Прошу вас.
Толстый коротышка одет безупречно. Всё в нём изящно и хорошо подобрано. На столе не разбросаны бумаги. Из этого самого кабинета он контролирует громадную Общеобразовательную Школу Уоллискот Роуд. Таблицы и графики, прикрепленные кнопками к стене, однозначно говорят ему, кто, где и что должен вести. Человек старой школы. Д.К. Докомпьютерной.
Калеб смотрит, как Уильяме раскуривает сигарету. Удивлённо разглядывает его через первые клубы дыма. Глаза косят глубоким подозрением. Не может его понять. Решает проверить реакции.
– Давай, Калеб, я сразу перейду к делу. Со времён трагической кончины Джереми ты руководишь кафедрой Комплексного Обучения. И тебе ничем не помогают.
Калеб совсем было решил согласиться с ним, но тот начинает говорить вновь.
– Не называя имён, Калеб, я думаю, по-честному, тебе там не помешают один или два учителя. Я прав?
Калеб пожимает плечами. Неопределённо. Он бы сказал, все три.
– Немногие учителя способны работать с глубоко отстающими. Наш персонал не всегда может поладить и с так называемыми успевающими. Но у тебя там подобрались совсем уж полные отморозки. Правильно?
Калеб озадачен. Не может понять, что хочет услышать от него Уильяме. Если он признает, что у него есть проблемы, выйдет, словно он не справляется со своей работой.
– Ну… Есть пара трудных ребят.
Уильяме хохочет. Есть мысль, что с этой информацией он ничего не поделает.
– Плохие новости для тебя. С понедельника будет ещё один. Гэри Гринвуд. Его выгнали из Общеобразовательной Гринхилл за то, что он вывесил учителя из окна. Ещё у него напряги с полицией. С обрезом ограбил почтамт. Сейчас вышел под залог, но поскольку закон утверждает, что он обязан учиться в школе, он пришёл к нам, точнее, к тебе, парень. Молодцом, Калеб! Ты сорвал джек-пот!
Уильяме притворяется, что ему смешно. Чтобы проверить, засмеётся ли Калеб. Тот не смеётся. Наоборот, чует нехорошее. Высшее управление сроду не посылало специалистов по оружию в К.О. Воры были, поджигатели, проститутки и насильники, но закоренелых преступников не было. Что-то тут нечисто. Мистер Любезный В.М. вдруг снова становится серьёзным.
– Послушай, Калеб. Сколько лет ты уже у нас работаешь? Калеб говорит, что два. Закончит в пятьдесят. Выйдет
на пенсию, возьмёт выходное пособие, и съебнёт отсюда, только его и видели. Его способ отметить Миллениум.
– Может, я могу сделать тебе одолжение и увеличить размер общей суммы.
Калеб позволяет себе роскошь еле заметной улыбки. Наконец. Настоящая причина, зачем его позвали.
– Каким образом?
Уильяме выдувает идеальное кольцо дыма. Смотрит, как оно неторопливо поднимается. Следом за ним сразу следующее. В воздухе держатся одновременно четыре. Он хочет, чтобы Калеб впечатлился его лихими кольцами, но тот молчит, как рыба. Какого хуя он должен восхищаться? Уильяме может упражняться сутки напролёт. Так что он решительно упёрся в него взглядом. Ждёт подсечки.
– Не хочешь ли работать на постоянной основе? Взять на себя управление всем делом за деньги Старшего Хозяина?
Калеб смеётся во весь голос. Теперь понятно, чего хочет Уильяме. Купить его, чтобы он стучал на своих ребят. Заставить его предать доверие, которое он выстраивал годами. Ни за что. Детишки в К.О. верят Калебу. Знают, что он не дятел. Рассказывают такие вещи, которые завели бы их в тюрьму, если бы власти узнали. Голос мистера Любезного В.М. становится всё более озабоченным.
– Пойми, я хочу стабильности у вас, особенно в преддверии проверки из Офстеда*. Дети тебя уважают. Ты говоришь на их языке, а выходное пособие не вечно будет в продаже. Как только местные власти сократят количество учителей до экономичного уровня, халява кончится. Помяни мои слова!
* Ofsted – the Office for Standards in Education – Министерство no Стандартам в Образовании (прим. пер.).
Он прищёлкивает пальцами. Изучает лицо Калеба. Продолжает вещать.
– Не хочу давить на тебя, чтобы ты брался за дела, которые повредят твоему здоровью. Не хочу, чтобы ты кончил, как Джереми Филе.
