Калеб не сразу отрывается от глазка. Кое-что ещё привлекает его внимание. Желтоголовому доставили два тяжёлых свёртка те колумбийские джентльмены, которые уже приходили как-то. Что он делает-то?

Прежде чем вернуться в главный холл Колдица, Калеб делает запись в дневнике. Наградить Делроя медалью Мирового Кубка за потрясающую смелость перед лицом врага. Джефф Эстл на скамье, хоть он и промазал.

Калеб знает, что в ближайшие дни появятся шпионы Офстеда и будут совать повсюду нос. Задавать неприятные вопросы. С помощью Эррола он мог бы разобраться с ними. Но этот ублюдок сбежал.

Прежде чем отправиться в штаб-квартиру тоннеля, Калеб идёт в Батлинленд, перекинуться парой слов с Гелертом. Надо разобрать кое-какие вопросы. Он крепко прижимает руку парня к столу и обыскивает карманы на предмет украденных овечьих глаз. Кладёт их ему в ладонь и поднимает над головой саблю. Готовится отсечь её. В корзину для бумаги. Эдакое фундаменталистское воздаяние. Длань за око, вся такая херня. Посмотрим, как ему понравится без обезболивания. Гелерт смиряется перед наказанием. Тяжко вздыхает.

– Делай, что считаешь правильным, Отец-Катализатор. Пусть твоя совесть ведёт тебя.

Калеб поражён зрелой философией Гелерта, особенно в сочетании с явным прорывом в освоении английского. Опускает саблю.

– Господи Боже! Когда ты научился так говорить?

– Я провёл много времени, охраняя труп в морозильнике, и это обострило мои познавательные силы, Отец-Катализатор. Что в сочетании с вашими словами мудрости отточило мою способность к интеллектуальному развитию.

Калеб делает шаг назад. Поражён до глубины души! Может лишь гордиться своим потрясающим успехом с Гелёртом. Он пришёл сюда примитивным варваром, а сейчас за двадцать четыре козюли на трубе получил все необходимые для выживания навыки. Доказательство, если ещё нужны какие-то доказательства, что его методика обучения правильна.

– Ладно, Гелерт. На этот раз прощаю. Но больше овец не трогай! Ясно?

– Осознал, Отец-Катализатор. Это был мимолётный этап моего развития. Более сие варварское действие не повторится. Даю вам слово.

– Надеюсь, потому что в следующий раз я точно тебе что-нибудь отрежу.

Калеб покидает Гелерта. Идёт вверх, чтобы проверить душ Тип IV. Проверить его воздействие за пределами цели, для которой он был предназначен, например, на окружающей среде.

Миссия завершена успешно. Возвращается с голыми яйцами в штаб-квартиру тоннеля и тут же получает почту. Линда протягивает ему записку. При этом улыбается.

4.6.98

Дорогой Калеб,

Хочу этой запиской поблагодарить тебя и твоих учеников за потрясающий приём, который ты оказал вчера нам с Председателем Совета Управляющих. Честно сказать, он согрел сердца и дал пищу для размышлений нам обоим. Также подтверждаю, что послал бумаги, рекомендующие тебя на звание «Учитель Года детей с проблемами». Ты заслуживаешь эту награду за всю работу, что выполняешь на кафедре К.О.

Отличная работа, Калеб, и удачи с Офстедом!

Герайнт Рис.

Калеб улыбается. Забавно, как Рис переключился на его способ мышления. Прикрепляет записку к стене как знак одобрения.

Линда протягивает ему кофе. Смотрит, как он вытирается после душа. Разглядывает его качающийся маятник.

– Хочешь, поработаю руками, пока ты свободен, солнышко? Похоже, тебе это не помешает.

– Спасибо, Линда, нет. Давай попозже? Слишком много всего надо успеть.

Она хмурится. Её разочарование видно невооружённым глазом. Ей нравится смотреть, как он кончает и мечется в оргиастическом безумии. Падает на пол извивающейся грудой. Кричит и ловит воздух. Ей нравится делать всякие штуки, за которые её любят люди. Наслаждается похвалой и дружелюбными благодарностями. Тогда она нравится себе самой. Чувствует себя нужной и любимой. Сердце Калеба на стороне таких ранимых, как Линда. Лёгких жертв. Детей, у которых никогда не было возможностей. Их ругали, о них не заботились дома бестолковые родители. Он смотрит на Линду. Изучает её лицо. Видит, что она озабоченно хмурится из-за отказа, разбудившего в ней призраков прошлого. Он чувствует себя виноватым. Ответственным. Чем он может ей помочь? А ведь может! Отличная идея. Обещает ей комнату в дальнем конце коридора, где она может открыть своё дело. Рядом с Батлинлендом гораздо безопаснее. Часть схемы мини-предпринимательства.

– Ты не шутишь, солнышко? Ты правда сделаешь для меня это?

– Конечно, сделаю. Ты хорошая девочка, Линда. Что бы тебе ни говорили другие.

Линда не может удержаться от демонстрации радости. Кидается к Калебу и обнимает его. Ничего сексуального. Невинная детская любовь и честная привязанность. С ней никогда в жизни так не обращались. Как с юной, умной, зрелой деловой девушкой со стремительным мышлением и хорошей квалификацией. С уважением. Её самоуверенность взмывает до невиданных высот, прямо как его хуй. Он отталкивает её прежде, чем завертелся разврат.

– Извини, Линда. Работа.

– Этого я никогда не забуду, мистер Дак. Ты лучший. Ты знаешь?

Крики в холле заставляют Калеба броситься туда. Это Жопорожец Мейсон, ответственный за кожаные куртки, и генерал Ковальский. Бьются с лестницей, которая идёт на крышу. Ищут место, где можно сложить почву, пока её не продал Козюля Гринэм. Их усилия прервали теннисный матч, и разгорелся спор. Всё это под щедрый аккомпанемент Стравинского, «Весна Священная». Которую он написал для Дягилева. Нарастает до кульминации. Внимание Калеба привлекает куртка Жопорожца.

– Надеюсь, эта кожаная куртка, которая на тебе, Мейсон, предназначена для мехов, а не для личного использования.

Жопорожец обязан обеспечивать кожей проект по дизайну и технологии Киран и Гурдаш. За пять пустых пачек в час.

– Естессно, чувак! Пусть берут, только…….!

Калеб уверен, Жопорожец ещё много чего бы сказал, но Ковальский бьёт его по губам. Сбивает на пол. Стоит над ним, раздвинув ноги, и показывает пальцем. Рычит.

– Только попробуй ещё раз назвать командира чуваком, Мейсон! ТЫ, МУДАК! Для тебя он сэр или Бвана! ПОНЯЛ!

Хитрый, жирный вор кожаных курток стирает кровь тыльной стороной ладони. Выплёвывает зуб.

– Да, сэр. Генерал Ковальский, сэр.

– МНЕ ТОЖЕ ХОЧЕТСЯ В ЭТО ВЕРИТЬ! Наказанный Мейсон стоит на стуле и в полный голос

читает таблицу умножения на девять, когда двери холла распахиваются и вламываются первые утренние одноглазые овцы. Носятся туда-сюда. Сносят теннисные столы и музыку сэра Джона Ирвинга. За ними несутся пастухи, все в возбуждённом состоянии. Питер и Валти Сингх. Загоняют овец в городскую ферму и задвигают засов. Бросаются докладывать Командующему Даку. Первым говорит Питер. Описывает то, что случилось.

– Вчера ночером мы были на спортплощадке, Сахиб.

Приехала палецейская машина и говорили с нами. Говорили, какого хуя тут овцы. Мы сказали, охраняем их для Командующего Дака, Сахиб, от тигров и чёрных, которые приходят вечером и воруют их. Сказали, это часть нашего экзамена по сельскому хозяйству, Сахиб.

Калеб впечатлён. Гордится тем, как Питер управился с ситуацией, которая вполне могла стать опасной.

– Ты всё правильно сделал, Питер. Молодчага. Валти, меньший из двух, сумел выправить свою речь.

Он бизнесмен. Говорит, используя правильные выражения.

– Если мы всё правильно сделали с палецейскими вчера ночью, можем мы получить сверху еще пустых пачек от чипсов? Нам с Питером осталось всего двадцать семь, тогда мы выиграем приз в сто фунтов!

Калеб не верит в такую наглость. Неудовлетворённый бесплатным образованием, социальными пособиями и бесплатным школьным питанием, хитрожопый мудак требует повышения оплаты.

Деловая часть мозга Калеба получает внезапный удар. Он не ожидал, что кто-нибудь сумеет подобраться к заветному количеству. Думал, Эррол и Гринвуд присмотрят. Конечно! С их исчезновением двое индийских пастухов получили большое преимущество. Он делает смелую попытку замять вопрос.