Владимир долго звонил в дверь, прежде чем понял — ему не откроют. В душу сразу начала закрадываться смутная тревога. Открыв дверь своим ключом, Владимир вошел и огляделся: пусто. Он прошелся по комнатам, надеясь, что его что-нибудь натолкнет на мысль, где же может быть Алена. И потянулся к телефону, чтобы позвонить ей на работу. Рука замерла на пол пути. На экранчике нового телефона, который Алене поставили по настоянию Максима, высвечивался незнакомый номер и время: семнадцать тридцать восемь. Значит, Алена заходила домой. Владимир попытался позвонить по этому номеру, но никто не взял трубку. Решив, что Алена, возможно, вышла куда-то ненадолго, Владимир пошел на кухню. Он успел проголодаться и собирался поискать чего-нибудь в холодильнике. А если Алена задержится, то возможно успеет что-нибудь приготовить. На кухне Владимира ожидал сюрприз: стол, заваленный всяческой снедью. Пустой кулек болтался на ручке двери. Было похоже, что Алена, основательно скупившись, успела только выпотрошить все содержимое кулька на стол. Стоя возле стола, Владимир принялся машинально перебирать продукты: майонез, колбаса, рис, крабовые палочки, бутылка сока и четыре пачки мороженного. Протянув руку с намерением переложить мороженное в морозильник, Владимир понял, что по крайней мере красоту этого мороженного уже ничто не спасет — упаковки были заполнены уже окончательно превратившейся в молочный коктейль жижей. И все же Владимир положил их в холодильник. А захлопнув дверцу, внезапно сорвался с места и бросился к телефону.

Максим сразу взял трубку.

— Владимир? Что случилось?

— Алена пропала.

— Как пропала? — всполошился Максим, — Когда?

— Сегодня. Буквально недавно. Она позвонила по какому-то телефону в семнадцать тридцать восемь, а затем сразу ушла.

— И разве есть повод для беспокойства? — удивился Максим.

— Есть. Я ездил в командировку. Меня не было неделю. Думаю, Алена собиралась меня ждать дома.

— Уверен?

— Да.

— Но этого мало. Ты же знаешь, что нельзя объявить пропавшим человека, который просто вышел из дома… — Максим глянул на часы, — меньше двух часов тому назад.

— Макс, послушай, я чувствую, что что-то не так. Пожалуйста, помоги мне. Лучше, если это будет ложная тревога, но иначе нельзя терять времени.

— Хорошо, — согласился после недолгого молчания Максим, — знаешь, где меня найти? Так вот. Через двадцать минут я буду у входа в здание. Там поговорим. И, кстати, ты говорил про телефон? Запиши.

— Уже. Спасибо, — Владимир положил трубку и, быстро обувшись и накинув легкую куртку, выскочил из квартиры.

— Телефон мы проверили. Это автомат. Находится в центре, возле магазина "Детский мир".

Макс Началов подошел к нервно шагающему по кабинету Владимиру.

— Знаешь, Володя, теперь мне это тоже не нравится.

Владимир бросил на него мрачный взгляд.

— Что можно сделать?

— Э… знаешь, Володя, — Максим улыбнулся, немного виновато, — мы вам не сказали, но телефон Алены стоял на прослушке. По крайней мере, теперь это пригодится. Мы прослушаем разговор, после которого Алена так внезапно ушла.

Они быстро прошли в одно из многочисленных помещений за одинаковыми серыми дверями.

— Антон, — Макс подошел к молоденькому оператору, — мне нужны записи разговоров вот с этого номера.

Оператор глянул на цифры, написанные Максом на вырванной из блокнота бумажке.

— Сейчас, минутку…

С минуту Владимир напряженно наблюдал за его действиями, а потом паренек довольно откинулся в кресле.

— Вот, пожалуйста! — он указал рукой на столбики цифр на экране. — Вас интересуют конкретные звонки?

— Да. Сегодня после пяти вечера. Вот по этому номеру.

— Секундочку… Так, запись готова. Прослушаете сейчас?

— Да. Давай.

И в тишине, нарушаемой лишь неприятно режущими ухо помехами в динамиках, раздался немного запыхавшийся голос Алены:

— Алло!

Они прослушали запись раз десять. Никаких наводок! Разве что место встречи, куда Алена почему-то безоговорочно согласилась приехать. Причем сразу же. Владимиру не понравился голос Алены — после первых же фраз звонившей незнакомки он стал каким-то бесцветным, безразличным. А звонившая поначалу говорила вообще какую-то белиберду.

— Похоже на какой-то код, — предположил Максим. — Когда она у них работала, ей в подсознание ввели какую-то команду, на которую она должна немедленно откликнуться.

— Действительно, похоже, — согласился Владимир. — Она рассказывала, что пациентов кодировали на смерть. А ее, наверное, на послушание. Только она об этом не знала.

— Не пойму только, — сказал Максим, — почему они этот код раньше не использовали, когда она из себя врача изображала.

— Ты ее голос слышал? — мрачно усмехнулся Владимир. — У психологов такого голоса не бывает. Да и вообще у нормальных людей… черт! Макс, надо что-то делать! Если там Марцев!..

— Володя, успокойся, — Максим хотел было дружески похлопать его по плечу, но передумал, — сюда уже едет отец. У него ребята что надо — найдут.

Владимир попытался последовать совету Макса и успокоиться хоть немного. Он присел в кресло, но его пальцы тут же напряженно сжали подлокотники.

— Кстати, Владимир, — произнес Максим, усаживаясь напротив, — объясни мне пожалуйста, что тебя навело на мысль, что Алена не просто вышла в магазинчик? Ты в итоге оказался прав, но все же интересно…

— Мороженное, — буркнул Владимир.

— Что?

— Мороженное, — он вздохнул. — Четыре пачки мороженного. Пломбир с ромовой начинкой в шоколадной глазури.

— И? — не понял Макс.

— И все, — ответил Владимир. — Посуди сам, если бы ты любил мороженное так, как любит его Алена, стал бы ты оставлять его на столе таять, когда положить его в морозильник займет всего пару секунд?

Максим с круглыми от удивления глазами замер, переваривая информацию. А потом сдавленно фыркнул, виновато пытаясь скрыть неприличествующий ситуации смех. Владимир нахмурился.

— Мороженное… — Максим покачал головой и снова взглянул на Владимира. — Ты забыл добавить: "Элементарно, Ватсон!"

Можно было бесконечно лежать вот так: не двигаясь, не соображая. Но было душно и очень хотелось пить. Вдыхаемая пыль, казалось, облепила всю гортань. Но подняться или хотя бы перевернуться на спину не было сил. Даже слипшиеся веки приоткрылись с трудом. В окошко лился мягкий оранжевый свет. Вечерело. Некоторое время Алена просто смотрела на светлый кружок окна, но потом все-таки собралась с духом и приподнялась, опираясь на руки.

Вся ее одежда теперь была перепачкана и местами порвана. В волосах запутались сухие травинки. Лица своего Алена не видела и справедливо полагала, что это к лучшему.

Двигаться по-прежнему не было никакого желания, но в сознании упорно звучало: надо! Алена неуклюже потянула ноги и сняла туфли. Золотистые лукровые колготки, как и ожидалось, были почти полностью в стрелках. "Не везет мне с колготками" — подумала Аленка. Она некоторое время раздумывала, снять их или нет, а потом раздраженно стянула их с себя и зашвырнула в угол.

Внезапно что-то привлекло ее внимание. На стене, рядом с тем местом, где легонько шлепнулись, подняв облачко пыли, изодранные капронки, меж досок виднелся слабый просвет. Алена долго вглядывалась, желая убедиться, что это не галлюцинация, затем, хватаясь рукой за стенку, принялась вставать. Это оказалось совсем не просто. Но Аленке удалось выпрямиться, и она на некоторое время замерла, слегка покачиваясь. Ей казалось, что приблизительно так же должна себя чувствовать побитая собака. Даже не просто побитая, но и голодная в придачу. Едва Алена подумала о еде, как желудок отозвался тоскливым урчанием. Сердито шикнув на него, девушка начала продвижение к становившейся все менее заметной полоске света.