Анна подумала, не сбегать ли обратно домой и забрать его, но, взглянув на часы, вошла в жаркое нутро станции и стала спускаться по лестнице.

Впереди раздавались громкие голоса. Когда она подошла ближе, то увидела высокую, хорошо одетую женщину, которая ссорилась с взъерошенным тинейджером. Дама толкнула его, он плюнул ей в лицо. Она швырнула ему деньги и пошла прочь.

Анне было совершенно неинтересно разбираться в том, что тут произошло, она ниже нагнула голову и обошла паренька стороной. Но ее сердце забилось чаще. Такое слишком легко и часто с ней происходило — от любой ссоры, любого резкого движения, любых громких звуков. Когда у нее был с собой ай-под, Моцарт давал ей возможность уплыть в какой-то другой мир и никак не зависеть от того, что ее окружает.

Она приложила карточку к автомату и прошла на платформу, не выпуская из виду женщину в хорошем костюме. Та то и дело дергала себя за нос — это означало, что она недавно нюхала кокаин. Женщина прямо-таки пылала яростью. Анна услышала, как молодой голос орет позади нее: «Сука чокнутая! Деньги у меня забрала, сука!» Потом другой голос: «Да нет! Эта чокнутая кинула их мне обратно!» Женщина пошла дальше, высоко держа голову.

К платформе подошел поезд радиальной линии, и все бросились к нему. Метро было забито — час пик, — и хрупкую Анну тут же затолкали и втиснули в угол, прижав к молодому верзиле, который ей улыбнулся, глядя сверху вниз. Она улыбнулась в ответ.

Пассажиры читали книжки и газеты или переговаривались с друзьями. Анна смотрела в окно пустым взглядом. Потом двери вагона раздвинулись на станции «Кортланд-стрит» и так и остались открытыми. Ею снова овладела паника. Из динамиков на платформе звучали громогласные объявления, но никто ничего не мог расслышать. Люди хмуро оглядывались по сторонам.

У Анны возникло болезненное желание пробиться сквозь толпу и выскочить на платформу, но она напугалась, что этим привлечет к себе внимание — все в удивлении уставятся на женщину, которая впала в панику просто потому, что поезд простоял на станции на пару минут дольше, чем следовало. Она чувствовала, что одежда на спине намокла от пота, чувствовала невыносимый жар, проникающий в вагон с платформы, исходящий от людей, от их дыхания.

Но вот двери закрылись, и поезд тронулся. Она выдохнула, а потом всю дорогу до своей остановки повторяла и повторяла самой себе: сначала — что она глупая, потом — что храбрая, потом — что ведет себя совершенно иррационально, потом — опять сильная, потом — снова глупая.

На «Юнион-сквер» она чуть не бегом поднялась по лестнице, с облегчением вдохнув свежего воздуха, от которого не сводило судорогой горло. Отлепила от мокрой спины топик и подставила ее легкому ветерку. «Нет, мне это не по силам, — подумала она. — Мне с этим не справиться».

Потом Анна посмотрела на другую сторону улицы, на книжный магазин «Барнс энд Ноубл», вспомнила, как все утро пила кофе и просматривала дизайнерские каталоги, разглядывая построенные где-то далеко дома, расположенные на сваях у берега океана, на пляжах, на отрогах скал, и почувствовала прилив сил.

Она глубоко вздохнула и пошла к отелю из сети «Дабл-ю». [8]Остановилась возле его широкого окна, заглянула внутрь и увидела всех, кто толпился в баре в сумраке раннего утра. Разглядела затылок Марка Лунела, узнав его по длинным, блестящим черным волосам и по красным наконечникам шнурков на его туфлях от «Прадо». Еще там были две модели, двое стилистов, двое парикмахеров, начинающий дизайнер из «Вог ливинг»… Все они ждали ее руководящих указаний.

Она посмотрела на свое отражение в стекле, на усталые глаза, на опущенные вниз углы губ, на выступившие на лбу капельки пота…

И повернула назад. И пошла прочь. Потом остановила первое попавшееся такси, что проезжало мимо.

Когда Джо вернулся к себе, на его столе лежал белый конверт с почтовым штампом. Почта к нему приходила по большей части в желтых конвертах — из других отделов управления.

Джо взял пакет в руки. Он был легким, но объемистым, бумага дешевая, обратный адрес не указан. Джо вытащил из ящика стола металлическую линейку и вскрыл конверт. Тонкие белые листы были сложены пополам, с обеих сторон короткие предложения, написанные небрежным почерком.

Джо остановился, потер виски. Перевернул страницу и продолжил чтение.

Письмо все тянулось и тянулось — бестолковый набор слов, разрозненные мысли и неясное ощущение, что за всем этим скрывается нечто, какая-то история, которую знает только автор. То, что Джо прочитал на шестой странице, наконец прояснило, почему письмо адресовано именно ему. На полях справа сверху вниз было написано:

Джо вдруг почувствовал ледяной холод где-то в районе шеи. Он быстро просмотрел остальные страницы, описания каких-то комнат, другие истории, подсчеты, угрозы. Письмо завершалось на шестнадцатой странице обещанием:

— О Господи! — вздохнул Джо. — Что ж это за хрень такая?! — Он окинул взглядом остальных детективов: — Парни, я только что получил письмо об Итане Лоури.

— Письмо? — удивленно переспросил Дэнни. — От кого?

— От наобумника.

— А кто это такой — наобумник?

— Случайный человек. Никому не известный человек. Я подцепил это словечко в Ирландии от приятелей Шона.

— И что этот наобумник пишет? — осведомился Ренчер.

— Всего понемногу. У нас теперь есть куча сведений о том, где у него в кухне хранится соль, чтоб посолить яйца, сваренные утром в микроволновке, а еще всякая прочая чушь о том, что ему нравится делать в разные дни недели — с подробностями.

— Он его подписал? — спросил Ренчер.

— Ну конечно, — ядовито заметил Дэнни. — От киллера с любовью.

— Заткнись, твою мать! — рявкнул Ренчер.

— Помолчите, ребята! — вмешался Джо. — Я прочитаю письмо вслух.

После сеанса декламации все какое-то время молчали. Потом Ренчер спросил:

— И что? Это надо воспринимать всерьез?

— Думаю, надо, — ответил Джо.

— Но ведь «лежит здорово избитый» можно было встретить в сообщениях СМИ, тут нет никакой эксклюзивной информации.

— Полагаю, кое-что тут все же есть.

— «Скоро последуют и другие. Которых я прихвачу в подходящий момент», — процитировал Дэнни. — Значит, будут новые жертвы?

Джо пожал плечами.

— Интересно, а в чем смысл этого письма? — задумчиво произнес Мартинес.

— Кто-то протягивает нам руку, — предположил Ренчер.

Джо снова посмотрел на исписанные листы:

— Возможно, кто-то и впрямь пытается нам помочь.

— А может, это все-таки весточка от самого преступника? — Ренчер оглядел всех присутствующих.

— У меня нет впечатления, что это безумный убийца, — откликнулся Кален. — Правда, тут есть такие слова: «Лоури — это результат. Не думаю, что могу что-то сделать иначе».

— Ладно, — сказал Джо, — я сейчас сделаю с письма несколько копий, а если у кого-то возникнут какие-нибудь идеи, сразу выкладывайте.

— Может, исследовательский отдел обнаружит что-то интересное? — без особой надежды предположил Ренчер.

— Вряд ли, — покачал головой Джо. — Бумага, конверт, ручка — все это совершенно обычное, ничего особенного. Но если мы получим еще одно письмо, эксперты подскажут, от того же самого оно парня или нет. И если у нас возникнут какие-то затруднения, когда мы его наконец возьмем, они смогут воспользоваться этими образцами почерка для сравнения. Вот и все пока. А сейчас я отдам письмо криминалистам — наверняка на нем есть отпечатки пальцев. И вот еще что: неужто тот, кто это писал, не знает, что оставляет очень серьезный след? У нас есть время и место, откуда письмо было отправлено — все указано на почтовом штемпеле. Я сейчас свяжусь с этим почтовым отделением — может, удастся заполучить записи с камер видеонаблюдения. Кстати, Бобби, дай-ка мне дело Ортиса. — Пока он медленно перелистывал страницы досье, остальные детективы вполголоса переговаривались между собой. — Ты на него форму ВИКАП [9]заполнял? — Джо поднял взгляд на Бобби.