Аналогичным образом развивались события и в других странах Скандинавии. Избранный королем Швеции в 1523 году национальный герой Густав Ваза всенародно объявил себя лютеранином, осуществил конфискацию церковных земель, назначил архиепископом Упсалы бывшего виттенбергского студента Лаврентия Петерсена и, наконец, провозгласил лютеранство государственной религией. В Норвегии пятеро священников были лишены сана и заменены послушными королевскими чиновниками. В Исландии епископ Холарский Ганс Арезен попытался сопротивляться, но добился только того, что его заключили под стражу и вскоре казнили.
В Англии переход к Реформации совершался скачкообразно, что и обусловило особый драматизм разыгравшихся здесь событий. Парадоксальным образом он во многом осуществился благодаря Генриху VIII — тому самому королю, которого за деятельность в защиту Церкви и борьбу против Лютера удостоили почетного звания радетеля католической веры. В 1514 году из рук папы Льва X он получил шапочку доктора богословия; в 1520-м издал указ о неукоснительном исполнении на всей территории своего королевства папской буллы об отлучении Лютера. Но, как и многие другие участники этой религиозной драмы, он оставался покорным сыном Церкви лишь до тех пор, пока не затрагивались его личные интересы.
В 1527 году Генрих VIII направил в Рим ходатайство с просьбой о признании недействительным его брака с Екатериной Арагонской, дочерью Фердинанда Католика, приходившейся Карлу V теткой. Подвигли его на этот шаг сразу две причины: династическая — за 18 лет совместной жизни Екатерина так и не смогла одарить супруга наследником мужского пола; и личная — король воспылал страстными чувствами к молоденькой фрейлине королевы Анне Болейн. Анна соглашалась ответить королю взаимностью, но... исключительно в форме законного брака. Разумеется, обращаясь в Рим, король даже не заикался ни об одном из истинных мотивов своей просьбы и предпочел воспользоваться как предлогом тем фактом, что первым браком Екатерина была замужем за старшим братом Генриха принцем Артуром, который умер юным, так и не успев воспользоваться супружеским правом. Между тем законом Моисея, утверждал просвещенный король, запрещается жениться на свояченице (Книга Левит, XVIII, 16).
Генрих выбрал плохую тактику. С одной стороны, в глазах Церкви законы Моисея не имели никакого веса (разумеется, кроме случаев, когда они совпадали с евангельскими законами). С другой — этому завету из Книги Левит, упомянутому в довольно-таки неясном контексте, противоречит другой завет, приведенный во Второзаконии (XXV, 5). Здесь прямо говорится, что если муж умирает, не оставив наследника, его брат обязан жениться на вдове и обеспечить ее потомством. Вдобавок ко всему первый брак Екатерины остался формальным, поэтому считать недействительным следовало скорее его. Наконец, накануне женитьбы второго сына Генриха VII папа Юлий II выдал тогдашнему королю оформленное по всем правилам разрешение, которое заранее исключало возникновение в будущем любых неясностей.
Приняв у себя и внимательно выслушав многочисленных эмиссаров короля, Климент VII направил в Лондон кардинала Кампеджо, якобы для изучения обстоятельств дела. Папа не сомневался, что окончательный ответ будет неблагоприятным для Генриха, однако намеренно тянул время, стараясь избежать нежелательных политических и религиозных последствий своего отказа. Своему посланцу он дал задание вести разбирательство как можно медленнее, надеясь, что за это время любовь короля пройдет сама собой. Но канцлер Англии кардинал Уолси, всей душой поддерживавший сердечные увлечения короля и к тому же в гораздо большей степени чувствовавший себя придворным, нежели слугой Церкви, недвусмысленно дал понять кардиналу Кампеджо: если брак с Екатериной не будет признан недействительным, Англия пойдет на раскол с римско-католической Церковью. Очевидно, что Генрих VIII уже продумал стратегию поведения с Римом, а придворные льстецы считали своим долгом поддерживать его в избранном направлении.
Папский легат прибыл в Лондон в октябре 1528 года. Несмотря ни на что ему удалось договориться о переносе слушания дела на май 1529 года. Первым делом он попытался уговорить впавшую в немилость королеву мирно уйти в монастырь, однако Екатерина с негодованием отвергла это предложение. Мало того, она потребовала подтверждения законности своего брака. Не ослаблял давления на легата и король. Не находя выхода из создавшегося тупика, папский эмиссар 23 июля отбыл в Рим, якобы на каникулы, так и не вынеся никакого конкретного решения. Королева воспользовалась отсрочкой и отправила в Рим собственное прошение. Груз ответственности целиком лег на плечи папы.
Между тем король почему-то решил, что главный виновник его неудачи — кардинал Уолси. Он заменил его светским гуманистом Томасом Мором, а незадачливого помощника запер в Тауэр, где тот и умер. «Если бы я служил Богу с таким же рвением, с каким служил королю, — говорил Уолси перед смертью, — он не отвернулся бы от меня на закате моих дней». Генрих VIII продолжал с упорством искать хоть какой-нибудь поддержки и вскоре ее получил. Университеты Кембриджа, Оксфорда и Парижа объявили недействительным разрешение на брак, выданное папой Юлием II, и как следствие незаконным союз Генриха с Екатериной. В Риме по-прежнему не говорили ни да ни нет, — по упомянутым выше причинам. Наконец, испугавшись, как бы в Лондоне не; наломали дров, в январе 1531 года Климент VII подписал два бреве. В первом он запрещал Генриху VIII вступать в брак с Анной Болейн до принятия Римом официального решения, грозя в случае неповиновения признать детей от этого брака незаконнорожденными; во втором требовал, чтобы король оставил Анну Болейн, с которой сожительствовал, и вернулся к Екатерине.
Папа готовился к тому, что реакция на его указы будет бурной, но того, что случилось в действительности, он не мог себе и вообразить. Воспользовавшись юридическими зацепками, Генрих конфисковал все церковные земли, расположенные на территории королевства, а затем предложил духовенству выкупить их, уплатив штраф в размере 100 тысяч ливров. При этом они должны были присягнуть королю Английскому, признав в нем «главного защитника, единственного и высшего владыку, главу Церкви и английского духовенства, в соответствии с христианским законом». Король предполагал, что поставленные перед выбором — сохранить верность Риму или вернуть себе источник доходов — епископы предпочтут второе. И он не ошибся. 11 февраля 1531 года епископы проголосовали за принятие изданных королем «Статей».
Одновременно Генрих VIII, больше озабоченный своей репутацией в народе, чем угрызениями совести, поручил лютеранину Роберту Барнесу, скрывавшемуся в Виттенберге, проконсультироваться с руководством Реформации. В этом его поступке странным образом переплелись и низкая трусость, и редкая отвага — ведь Генрих публично осудил учение Лютера, объявил незаконной его женитьбу, отзывался о нем в самых оскорбительных выражениях и яростно преследовал его сторонников. В августе 1531 года король получил первый ответ — от Меланхтона. Тот рекомендовал ко-. ролю взять Анну Болейн в качестве второй жены и не волноваться из-за такого пустяка, как двоеженство. Лютер раздумывал дольше и только 3 сентября наконец отправил монарху свое «мнение». Брак, заключенный королем, говорилось в этом послании, является законным и нерушимым, а потому о разводе нечего и думать. «Я скорее позволю королю добавить к первой жене еще одну, — продолжал Реформатор, — и стать, по примеру ветхозаветных царей и патриархов, супругом двух жен и господином двух королев сразу». Такой же выход из положения он позже предложит и Филиппу Гессенскому. Правда, на сей раз он даже не думал о том, чтобы принять какие-то меры предосторожности, поскольку понимал, что имеет дело с абсолютным главой суверенного государства, который может по своей прихоти менять законы королевства. Король Англии — не германский ландграф, вынужденный действовать с оглядкой на императора.
Ответ реформаторов не удовлетворил Генриха. Он не желал ни оставаться мужем Екатерины, ни Прослыть двоеженцем. Рим по-прежнему хранил молчание. В марте 1532 года Генрих провел через парламент закон об отмене аннатов — пошлины, которую английское духовенство платило папе, — и заменил их налогом в пользу короны. В мае 1532 года пришла очередь «Уложений о покорности духовенства», в соответствии с которыми Церкви предписывалось признать короля единственным авторитетом в области религиозного законодательства. Против последней откровенно узурпаторской выходки подали голос всего три человека — Вильям Ворхэм, архиепископ Кентерберийский и примас Англии, категорически несогласный с попранием прав королевы и тремя годами раньше отказавшийся занять пост канцлера, предложенный ему Генрихом в виде взятки, а также Джон Фишер, епископ Рочестерский, и Томас Мор, вышедший в отставку.
