— Да, вы красавица! — торжествует Кейт.

Все аплодируют. Слышны крики «Я следующая!», «Где можно сделать это?». Каждая из женщин хочет испробовать на себе очередной «усилитель красоты» от Кейт. Крича и толкаясь, они начинают протискиваться к подиуму. Если бы акции компании «Хьюлетт-Паккард» вызывали такой же ажиотаж, Карли Фиорина, ее бывший исполнительный директор, до сих пор занимала бы этот пост.

Женщины окружают Кейт, кто-то прикасается к ее рукаву, будто это священник. Кто-то просит автограф. Когда мы были маленькими, Кейт часто говорила, что хочет спасти мир. Кто знал, что она будет делать это «прыщик за прыщиком»?

Через полчаса у потенциальных клиенток Кейт наконец заканчиваются вопросы, а у нее — визитные карточки. Извинившись, она красиво удаляется. Я следую за ней.

— Ну и что ты думаешь? — оборачивается она ко мне, все еще паря в облаке обожания, куда ее только что вознесли.

— Похоже, мне следует поцеловать тебе руку, — отвечаю я со смехом, — эта женщина и в самом деле отлично выглядела.

— И это всего лишь после пробной процедуры! Весь процесс, включающий дермабразию, инъекции коллагена и витаминную сыворотку, занимает по меньшей мере два часа. Стоит целое состояние, но для тебя все будет бесплатно.

— Я включу это в общий список, — дурачусь я. — И сколько продержится это чудо?

— Целых двадцать четыре часа.

— А потом твои Золушки снова превращаются в тыкв?

— По крайней мере, на балу они выглядят несравненно. Или на церемонии вручения «Оскара».

— Если только праздник не затягивается…

Кейт смеется и берет меня под руку.

— Пойдем, я обещала тебе ленч. Ты пришла меня послушать, и за это я должна тебе гамбургер «Харрисон». Это фирменное блюдо, шеф-повар готовит его с фуа-гра и черной икрой.

— С икрой? — удивляюсь я. — Неужели здесь никто не слышал о гамбургере «Хелпер»?

— Слышали, слышали, — говорит Кейт, придерживая дверь и пропуская меня вперед, — именно поэтому и добавляют икру. Разреши представить тебе мое любимое блюдо.

Но меня ждал отнюдь не гамбургер.

Мывходим в гостиничный ресторан с баснословно высокими ценами (он скромно называется «Кафетерий») и направляемся к сорокадолларовым сандвичам, и вдруг Кейт, как будто споткнувшись, останавливается, смущенно хватается за ворот узкой блузки от Гуччи и начинает ее теребить. Стоит ей потянуть его немного сильнее, и я наконец увижу ее бюстгальтер «Ла Перла» за триста долларов, которым она все время клянется. Я прослеживаю за ее взглядом и вижу мужчину. Он быстро идет в нашу сторону. Одной рукой он машет Кейт, в другой держит коммуникатор «Блэк-берри». На нем дорогая льняная рубашка цвета пшеницы, которая, несмотря на влажность, выглядит абсолютно свежей. На отглаженных оливковых брюках ни единой складки, лицо у мужчины тоже абсолютно гладкое. Такое впечатление, что его недавно сделали заново. И тут меня осеняет: ведь доктор Кейт из любого парня может сделать мужчину своей мечты! Вот этому осталось лишь слегка увеличить бицепсы.

— Я здесь, — говорит он, прячет коммуникатор и, подойдя вплотную, слегка прикасается к щеке Кейт губами. — Извини, детка, что пропустил твое выступление. Покупал здание на Тридцать третьей улице, это заняло чуть больше времени, чем я ожидал.

Покупал здание? Ничего удивительного, что он опоздал. С учетом стоимости недвижимости на Манхэттене только нули на чеке можно выписывать целую вечность.

— Знакомься, это Оуэн Харди, — говорит мне Кейт, не сводя с мужчины взгляда, полного обожания. — Мой замечательный новый друг, человек-легенда Оуэн Харди.

Тот, кстати, очень загорелый, выжидательно смотрит на меня. Не увидев нужной реакции, он не скрывает недоумения.

— Оуэн Харди, — повторяет он медленнее и громче. Если бы он использовал американский язык жестов, даже горилла Коко поняла бы, о чем идет речь, но я все равно не могу вспомнить, кто это.

Кейт пытается прийти мне на помощь:

— Оуэн Харди. Ну? Ты видишь это имя по всему городу. На зданиях. Х-А-Р-Д-И. Харди.

И тут в моем сознании всплывают огромные двадцатифутовые буквы из бронзы. Они украшают крыши почти половины небоскребов Нью-Йорка. Оуэн Харди — один из самых известных нью-йоркских магнатов недвижимости. Реклама его зданий гласит: «Он круче Трампа!» Оуэн действительно превосходит Трампа. В том, что касается волос. Но сомневаюсь, что он может с такой же интонацией произнести фразу «Вы уволены!».

— Рада познакомиться! — Я жму его руку.

Но, судя по всему, моя аудиенция у легендарно известного Оуэна Харди закончена: он бросает взгляд на часы и стучит пальцем по циферблату. Неужели Оуэн настолько занят? Или так заводятся его часы — «Патек Филипп» за пятьдесят тысяч долларов? Он хватает Кейт за локоть, явно намереваясь увести ее.

— Очень жаль, но нужно торопиться. У меня всего час на… ленч.

— А мы как раз идем в «Кафетерий», — простодушно сообщаю я.

— Я не такой ленч имел в виду. — Он многозначительно смотрит на Кейт. — Я уже был у стойки регистрации и снял нам сьют.

Ах, вот оно что! Что ж… Состоятельный, влиятельный, хорошо одетый мужчина, чье имя начертано на стенах нью-йоркских небоскребов. Неплохая пара для моей Кейт! И она может преспокойно наслаждаться этим дневным свиданием и ни капельки за меня не беспокоиться.

— Послушайте, ребята, я только что вспомнила… Мне нужно… идти. — Отличный предлог, умно придумано. Я вполне могла бы претендовать на должность спичрайтера Дика Чейни [7]. Для пущего эффекта я смотрю на часы и даже пробую постучать по ним пальцем. Но «Свотч», видимо, заводят по-другому.

Мы с Кейт торопливо прощаемся, и она обещает позвонить мне позже. Они с магнатом направляются к лифтам, а я — в противоположном направлении, в сторону вращающихся дверей, прочь из отеля. Если я куплю себе гамбургер, то он будет без фуа-гра. Да уж, похоже, это не самый простой район: чтобы найти «Макдоналдс», мне приходится пройти целых два квартала. У кассы я вдруг решаю правильно питаться и заказываю салат «Цезарь» с цыпленком. Во время еды изучаю информацию о его питательной ценности и прихожу в ужас: как же много калорий в заправке от Пола Ньюмана! Это ничуть не меньшее мошенничество, чем он провернул в фильме «Афера».

В очередной раз ткнув вилкой в салат, чувствую в кармане вибрацию мобильного. На экране мигающая надпись: «Я тебя люблю!» — много месяцев назад Брэдфорд ввел ее в мой телефон вместе со своим номером.

— Чтобы каждый раз, когда я буду звонить, ты знала о моих чувствах, — объяснил он тогда, возвращая мне аппарат и нежно целуя в губы.

И по-прежнему наши поцелуи для меня — лучшие моменты жизни. Даже когда Брэдфорд возвращается с работы в полночь, совершенно измученный, он крепко обнимает меня, перед тем как заснуть. И обещает отдыхать больше, вот только заключит сделку, которая сейчас отнимает все его время. Или, если процитировать точно, отдыхать не меньше, чем может позволить себе человек, который и на свет появился уже в костюме-тройке.

— Привет, милая, — говорит Брэдфорд в ответ на мое «алло». — Ты где?

— Обедаю, — отвечаю я, стирая с губ последние улики — следы салатной заправки. Как будто он может увидеть их по телефону.

— Где-то в хорошем месте?

А вот тут возникает дилемма. На ленч Брэдфорд обычно ест жареную рыбу и овощи на пару, приготовленные шеф-поваром, который работает в их компании. Блюда подаются на серебряном подносе в лиможском фарфоре. Стоит ли признаваться, что я ем синтетический фаст-фуд пластиковой вилкой? Это совсем не в стиле Брэдфорда. Но я не могу лгать.

— Я только что стала стомиллиардной посетительницей «Макдоналдса», — сообщаю я. — Мне причитается бесплатный яблочный пирожок.

— Пойди и купи себе его. Я угощаю, — смеется Брэдфорд. — Вы вместе с Кейт наслаждаетесь этим замечательным ленчем?

— Нет, как оказалось, у нее другие планы.

— И у тебя тоже, если ты не занята, — весело объявляет он. — Мы сможем встретиться через час? Я следую твоему совету и стараюсь больше отдыхать.