Мы заходим в бледно-розовый холл спа-салона с французским названием «Ле зверье». Нам предлагают ознакомиться с дневной программой, и я внимательно изучаю ее. Кейт заранее записала Мистера Богача на массаж и горячую масляную ванну.

— Подумай о липосакции для Пэла. Я слышала, здесь отличные специалисты, — говорит моя подруга, поглаживая нашего пса по лоснящемуся боку. Пэл кажется мне красивой собакой. Ведь у него должна быть эта небольшая выпуклость, разве не так?

— Его просто нужно постричь. Кроме того, никто в моей семье не сделает липосакцию раньше меня, — с невозмутимым видом заявляю я.

Разглядываю многоэтажный салон и понимаю, что мы здесь — единственные из владельцев. Все остальные оставили своих питомцев и отправились на работу. Вероятно, торопятся заработать достаточно денег для финансирования образа жизни своих любимцев. Но они так много теряют! Мы проходим по коридору мимо Галереи собачьей славы, здесь висят фотографии Лесси, Рин-Тин-Тина, Тото и Бетховена — большого швейцарского сенбернара, кинозвезды, а не известного композитора.

— Мистер Богач, немного усилий, и твоя фотография тоже может украсить эти стены, — говорит Кейт, наклоняясь к своей собаке в надежде, что пес обратит внимание на фотографии.

Но Мистер Богач даже не пытается соперничать с собакой из мультфильма «Хаклберри Хаунд». Сумасшедший кокапу лихо вспрыгивает на низкий столик и недвусмысленно задирает лапу над горшком с орхидеей.

— Нет, нет, нет! — хватает его Кейт. — Нас сейчас выставят отсюда! Нам лучше отвести его в бассейн, — говорит она, повернувшись ко мне.

Думаю, сначала все же нам пора в душ для собак.

Я беру несколько собачьих мятных таблеток, освежающих дыхание — они предусмотрительно разложены в серебряной миске, — и даю их Пэлу. Вдруг он встретит какую-нибудь дворняжку и захочет произвести на нее впечатление. Немного поколебавшись, решаю все же обойтись без распылителя парфюмерии, ведь не все в мире лабрадоры любят запах «Шанель № 5».

В бассейне размером с олимпийский мы передаем наших собак группе крепких инструкторов по плаванию — они выглядят как настоящие «Спасатели Малибу».

— Сначала небольшой тест, можно ли отпускать их на глубину, — говорит один из них, пытаясь справиться с Мистером Богачом, уже вцепившимся в его красные плавки «Спидо». — А потом мы определим их в соответствующую группу.

Мы с Кейт занимаем места на открытой трибуне. Я с гордостью наблюдаю за тем, как Пэл демонстрирует профессиональную технику плавания «по-собачьи». Но вот обида! Нашего пса определяют в группу для начинающих: мы с Брэдфордом не научили его плавать на спине.

Начинается тренировка. Кейт с волнением следит за Мистером Богачом. Хотя на передние лапы ему надели два ярких оранжевых надувных нарукавника, он продолжает бултыхаться на мелководье — видимо, на задних лапах нарукавники тоже не помешали бы. Но, убедившись, что пес в надежных руках, Кейт переключается на меня.

— Ты уже опробовала присланный вок? — интересуется она, разглядывая свой маникюр. Удивительно! С ее ногтями все в порядке, хотя барбос нещадно рвался с поводка.

— Уймись, — говорю я. — Бриллианты может подарить любой. А вот поиски чего-то оригинального, как вок, например, требуют усилий.

— Особенно тяжело найти вок в Гонконге. Наверное, Брэдфорд потратил на это несколько… минут, — продолжает Кейт. Но, заметив угрюмое выражение моего лица, треплет меня по колену: — Если серьезно, он молодец. Это отличный подарок.

— Ты и в самом деле так считаешь?

— Ну да, — говорит Кейт, поигрывая с бриллиантовым браслетом на запястье. Я не спрашиваю, откуда он у нее. И так ясно. — Мне всегда нравился Брэдфорд. Он умный, обожает тебя, у вас гармоничная сексуальная жизнь.

— Откуда ты знаешь? — Я не могу сдержать удивления.

— Ты сама говорила… — Кейт роется в сумочке. — Вот. Это тебе пригодится, когда он вернется.

Она протягивает мне губную помаду в прозрачном футляре. На нем надпись: «Сладкий яд для губ».

— Яд, — эхом повторяю я нараспев. — Неплохая идея! Убить поцелуем?

Кейт смеется:

— Это для пухлости губ. За двадцать восемь дней объем увеличивается на семь десятых миллиметра.

— Мне? Для пухлости?! — В моем голосе скепсис.

— Но это нечто особенное! — с жаром откликается Кейт. — Попробуй. Такое ощущение, будто покусали пчелы! Не меньше тысячи.

— И сколько времени потребовалось ученым, чтобы создать такое чудо? — Я кручу в пальцах тюбик — как можно дальше от лица.

— Думаю, не одно десятилетие, — отвечает Кейт. — Настоящий прорыв в косметологии. Вызывает прилив крови, ты чувствуешь жар и пощипывание. И самое главное — боль, она-то и свидетельствует — эффект достигнут.

Обычно мне достаточно беглого взгляда в зеркало, чтобы увидеть эффект от губной помады. Но платить пятнадцать долларов за боль? Задумайтесь только, на что готовы женщины в заботе о своей внешности: выщипывание, эпиляция, пирсинг, пластические операции! Но у этого средства, похоже, есть одно скрытое преимущество.

— Оуэну очень нравится, — доверительно сообщает Кейт. — Он просто с ума сходит, когда я прикасаюсь к нему горячими губами. Ты должна проверить это с Брэдфордом.

— Я не знаю, что будет, когда вернется Брэдфорд. — Я откладываю тюбик в сторону.

Кейт провожает его взглядом и с сочувствием гладит меня по руке:

— Не тревожься!

— Стараюсь. И знаешь что? В последнее время я действительно стала лучше себя чувствовать. Даже как-то успокоилась. Брэдфорд уехал. Я пережила это. Возможно, помогло возвращение Джеймса. Я внезапно поняла, что у меня есть выбор.

Кейт таращит на меня глаза:

— Выбор?

— Джеймс вернулся, и старая боль ушла, — медленно говорю я. — Мое будущее может быть таким, как я захочу. Кто бы мог подумать, что в сорок один я начну делать карьеру на телевидении?

— Разве нам не тридцать восемь? — спрашивает Кейт.

Я улыбаюсь:

— Тебе, возможно, тридцать восемь. Но я вполне довольна своим возрастом. Столько возможностей! Знаешь, не так уж плохо взрослеть, становиться умнее и больше верить в свои силы.

— Мне нравится, как это звучит, — кивает Кейт.

— Я великолепно себя чувствую, — говорю я. И, бездумно капнув «Сладким ядом» на мизинец, провожу им по губам. Через несколько секунд я чувствую жуткое жжение, глаза начинают слезиться, а лицо горит, будто охваченное огнем. — О Господи, как больно! — мечусь я в поисках салфетки. И в заботе о красоте надо быть поосторожнее с выбором! Уж лучше я не стану изменять блеску для губ от «Клиник».

Уже далеко за полночь. Неожиданно ко мне в спальню заходит Пэл и кладет на кровать лапу. Обычно, когда ему что-то нужно, он просто лает. Но сейчас Пэл ведет себя настолько в стиле Лесси, что я решаю, что день в спа-салоне не прошел для него даром.

— Что случилось? — спрашиваю я.

Отлично, теперь я разговариваю с собакой!

Пес сворачивается клубком на полу рядом с кроватью и не сводит с меня огромных коричневых глаз. Но как бы умильно он на меня ни смотрел, я не позволю ему остаться здесь на ночь. Я пытаюсь придерживаться этого правила со всеми особями мужского пола, которые появляются в моей жизни.

— Пойдем, Пэл, — зову я и иду вниз по лестнице на кухню, где у него лежанка — от Л.Л. Бин, с монограммой. Похоже, Пэл пришел за мной неспроста, потому что я вдруг чувствую запах горелого. Бросаю взгляд на плиту — там закипает молоко. Я быстро выключаю конфорку и оглядываю темную кухню. У окна возле стола, завернувшись в покрывало, сидит Скайла. Она выглядит очень несчастной. — В чем дело?

— Я не могла уснуть. И мне захотелось горячего шоколада, но я не знаю точно, как его готовить.

— Сделать? — предлагаю я, достаю из шкафа чистую кастрюльку и иду к холодильнику за соевым молоком. Я уже знаю, что Скайла пьет только такое.

— Не нужно. — Она ерзает на стуле. — Я больше не хочу горячего шоколада. Я больше ничего не хочу. Меня все достало!

Мне хочется подойти к ней, но я удерживаю себя у плиты. И даже не оборачиваюсь. Я боюсь спугнуть ее откровенность. Повернувшись спиной, помешиваю молоко.