— Через минуту, — отвечает Джеймс, — только возьму что-нибудь поесть.

Дилан уже так привык видеть отца рядом, что спокойно убегает играть один. А мой бывший муж настолько освоился в этом доме, что запросто подходит к холодильнику, внимательно изучает его содержимое и берет яблоко. Потом направляется к раковине, моет его и вытирает бумажным полотенцем.

— Ты будешь что-нибудь? — спрашивает он, вонзая в него зубы.

Какая милая домашняя сцена! Интересно, такой была бы моя жизнь, если бы Джеймс не уехал? Как же мы были счастливы, пока он не решил остаться в Патагонии! По крайней мере, мне так казалось. Но может быть, если бы он так и не реализовал свою мечту, наш брак все равно бы распался. Тогда он не был готов ни связывать себя семейными узами, ни становиться отцом. Но нельзя отрицать, что сейчас он совсем другой.

Я смотрю, как Джеймс жует яблоко, и у меня возникает странное ощущение, что мы могли бы начать с того момента, где остановились. Я не сразу осознаю, что этот дом, кухня — весь мир, в котором я сейчас живу, — совсем не то место, где мы с Джеймсом расстались. Это жизнь, которую мы создали вместе с Брэдфордом. И вместо того чтобы фантазировать о возвращении в прошлое, мне стоит подумать о нашем с ним будущем.

Судя по всему, он думает о том же: Консуэла, наша экономка, несет мне посылку, доставленную «Федерал экспресс» из Гонконга. Джеймс с любопытством смотрит на коробку, но я отставляю ее в сторону.

— Давай же, открывай, — говорит он. — Мне не терпится узнать, что твой идеальный мужчина прислал из Китая.

— И мне тоже! — Я очень рада этому знаку внимания. Странно, сегодня не мой день рождения, но все дарят мне подарки.

Я тяну шнурок, которым перевязана коробка, но он тут же рвется, и уже второй раз за сегодняшний день мне на помощь приходит Джеймс со своим швейцарским ножом. Он с легкостью разрезает толстую картонную коробку и протягивает ее мне. Внутри я нахожу записку, в которой неразборчивым почерком написано: «Я увидел это и вспомнил тебя. Скучаю. Люблю. Брэдфорд».

Что могло напомнить ему обо мне? Меня переполняют чувства, я запускаю руки в коробку и ощупываю сокровище — большой и холодный предмет цилиндрической формы. С трудом вынимаю его и вижу перед собой блестящую металлическую кастрюлю с дырками. Внимательно разглядев ее, понимаю — это вок [22]. Как романтично!

Джеймс тоже так считает. Взяв подарок в руки, он не может сдержать смех.

— Вок! Какой Брэдфорд молодец! Ни одна девушка не устоит!

— Он очень заботливый, — говорю я, защищаясь, — и поддерживает мои карьерные планы.

Джеймс роется в коробке.

— Может быть, ты не заметила еще тефлоновые формочки для кексов?

Я выхватываю у него коробку, но она пуста. Не важно, я в восторге оттого, что Брэдфорд не поленился послать мне хоть что-нибудь. Хотя, раз уж он ходил по магазинам, по-моему, Гонконг славится изделиями из нефрита.

Джеймс встает, выбрасывает яблочный огрызок в мусорную корзину и смотрит на свой собственный — удачно выбранный — подарок.

— Я не буду мешать тебе думать о Брэдфорде и тушить овощи, — говорит он. — Пойду, поиграю с Диланом.

Он берет бейсбольную перчатку и уходит, а я начинаю готовить на ужин салат. Решаю обойтись без редиса, потому что никто, кроме Брэдфорда, его не любит. Я вырезаю на огурце красивые бороздки, и в этот момент в дом врывается Джеймс. Он тяжело дышит, дверь с грохотом захлопывается за ним.

— Я нигде не могу найти Дилана, — говорит Джеймс, и на лбу у него появляются капли пота. — Его нет на заднем дворе, и еще я смотрел в бассейне и в беседке. Он может играть еще где-нибудь?

— Только не один! — Кровь бросается мне в голову. Мы быстро проверяем дом, но он пуст, значит, сын не возвращался. Я звоню двум соседям, но они говорят, что не видели мальчика. Я набираю номер Берни — вдруг он отправился почитать малышам?

— Дилан пропал? — сразу же насторожившись, спрашивает моя подруга.

— Не говори так, — кричу я, и голос мой дрожит. — Дилан всегда играет на улице один. Считается, что здесь безопасно. Он только что бегал вокруг, довольный, как слон, а теперь Джеймс не может найти его, — бормочу я и уже не могу остановиться.

— Джеймс рядом? — спрашивает Берни и, не дождавшись моего ответа, командует: — Передай ему трубку. Может быть, он более вменяемый, чем ты.

Я автоматически передаю трубку Джеймсу, и он быстро обрисовывает Берни ситуацию.

— Мы с Сарой пойдем его искать, — говорит он. И, выслушав ответ, продолжает: — Да, конечно, если ты считаешь нужным. И попроси охранника у ворот проверять все выезжающие машины. — Потом снова пауза, и Джеймс произносит: — Я не возражаю. Не думаю, что это необходимо, но я не против. — Он вешает трубку.

Берни поможет нам, но я даже не могу предположить, что именно она собирается предпринять.

— Господи, что же нам делать? — спрашиваю я Джеймса и замечаю, что у меня дрожат руки. — С Диланом могло что-то случиться. Он мог потеряться. Или его уже нет в живых.

— А еще он может играть с каким-нибудь щенком в другом конце улицы, — говорит Джеймс. — Успокойся.

— Успокоиться? — Я почти кричу. — Ты сошел с ума? Мой ребенок пропал, а я не должна волноваться? — Мне кажется, я чувствую, как в кровь хлынул поток адреналина. Прямо сейчас я могла бы выйти из дома, сесть в машину и сделать какой-нибудь трюк, если бы это помогло найти Дилана. Но ключи от машины берет Джеймс. Он подходит ко мне и крепко обнимает:

— Все в порядке. Это тихое место. Давай поедем и попробуем поискать.

Джеймс ведет меня за руку к «вольво» и садится за руль. Мы объезжаем спокойные, как всегда, улицы Хэдли-Фармз. Мальчики и девочки играют во дворах и ездят на велосипедах по тротуарам, но Дилана среди них нет. Я жутко завидую матерям, чьи дети сейчас весело резвятся у них на виду. Возле дома Берни начинают собираться соседи. Она отсылает их в разные стороны. Поисковая группа? Но меня не радует, что соседи пришли нам на помощь, — их озабоченность лишь усиливает мою тревогу. К этому моменту во мне уже столько адреналина, что я без труда подняла бы огромный грузовик.

Джеймс едет медленно и крутит головой по сторонам, в надежде заметить голубую рубашку Дилана.

— Здесь не так много мест, куда он мог пойти, — бормочет он. Я вижу, как пульсируют вены у него на шее, и понимаю, что он вовсе не так спокоен, как пытается изобразить.

Я стараюсь не вспоминать ужасных историй о потерявшихся детях. Только не Дилан. Он знает все правила. Мы с ним тысячу раз повторяли, как нужно вести себя на улице.

В конце концов Джеймс останавливает машину и откидывается на спинку сиденья.

— Сейчас все заняты поисками Дилана, — говорит он, не глядя на меня, — так что давай минутку подумаем, попробуем мыслить рационально. Куда мог бы пойти маленький ребенок?

Мне ничего не приходит в голову. Мы уже проверили футбольное поле и игровую площадку. А машина с мороженым уехала час назад.

— Здесь где-нибудь есть лес? — спрашивает Джеймс.

— Недалеко от нашего дома, — говорю я и машу рукой в неопределенном направлении. — Но он никогда туда не ходит. Брэдфорд попробовал один раз выйти с ним, но Дилан сказал, что ему страшно.

Джеймс разворачивает машину.

— Все равно давай проверим. Мальчиков тянет в лес. Когда я был маленьким, то почти все время проводил там.

— Но он — это не ты, — замечаю я, но тут же замолкаю. Ведь это не так! По крайней мере, наполовину.

Мы оставляем машину в конце улицы и идем в лес — единственное место в Хэдли-Фармз, где нет тротуаров. Здесь прохладно. Старые дубы и толстые сосны смыкают кроны над нашими головами, под ногами шуршат опавшие листья и желуди — они ковром покрывают землю. Я спотыкаюсь, и Джеймс берет меня за руку.

— Его здесь нет! — Я готова разрыдаться и злюсь на Джеймса за то, что позволила ему увести нас в сторону от основных поисков. Какого черта мы делаем в лесу? Единственные живые существа здесь — птицы.