— Багаж, мистер Харди? — с широкой улыбкой интересуется один из стюардов.

— Нет, мы на ленч, — бегло роняет Оуэн, взбегая по ступенькам.

Кейт не отстает от него, за ней — после некоторого колебания — поднимаюсь я. На пилоте красивая синяя форма с золотыми «крылышками» — такие стюардессы дарят Дилану, когда мы летаем рейсом «Американ эйрлайнз». Пилот берет меня за руку, помогает подняться по ступенькам и усаживает в кресло.

— Вам удобно?

Уж лучше бы он сидел в своей кабине и изучал план полета, связываясь с авиадиспетчерами, проверяя приборы или читая инструкцию. Нет, последнее вычеркиваем. Надеюсь, он выучил ее наизусть — лет этак несколько назад.

Застегиваю ремень, но, судя по всему, нам не будут показывать протокольный фильм о том, как «превратить подушку сиденья в спасательный плот». Вместо этого второй пилот оборачивается и весело осведомляется: «Все готовы?» Ну хоть стюарды попросят нас поднять спинки сидений и столики? Нет, они всего лишь интересуются, как нам приготовить коктейль «Мимоза» — с мякотью или без.

Похоже, что после взлета Кейт и Оуэн увлечены лишь одним — тем же самым, чем и прежде. Пока мы набираем высоту, они обнимаются, а потом встают и направляются в хвост самолета. Кейт успевает шепнуть мне:

— Там спальня. — И, заметив мой удивленный взгляд, добавляет: — Да-да! С двуспальной кроватью!

Мне всегда хотелось заняться любовью в самолете, на высоте тридцати тысяч футов над землей. В своих аэрофантазиях я оказываюсь с любовником в крошечном туалете, мы зажаты между стеной и алюминиевой раковиной, а в дверь колотит какой-то пассажир, которому невмоготу. Рискованно, неудобно, возможно, даже противозаконно, но это только добавляет остроты! На мой взгляд, Кейт и Оуэн развлекаются в таком благопристойном месте, что никак не могут претендовать на членство в «Майлхай клаб»

И все же я слегка задета. Зачем Кейт пригласила меня? Если она не перестанет целоваться с Оуэном, мы так и не поговорим о Брэдфорде.

Я беспорядочно жму кнопки на своем новом плейере — боюсь, мне никогда его не освоить. Наконец, поправляя бретельку бюстгальтера «Да перла», возвращается Кейт.

— Этот небольшой кайф обошелся Оуэну в пять миллионов долларов, — гордо сообщает она мне.

— Ты так хорошо поработала?

Кейт смеется:

— Я про здание, которое он собирался купить. Говорил, что остановится на двадцати пяти миллионах. Но ему позвонили уточнить цену в тот момент, когда у нас все было в самом разгаре, и я не стала останавливаться. А он внезапно кончил. «О, о, о… О'кей!» Чем выразил согласие на тридцать. — Она продолжает хохотать.

— Как часто вы занимаетесь сексом? — внезапно спрашиваю я.

— Часто, — улыбается Кейт.

— Насколько часто? По сравнению со среднестатистическими американцами? — Сама не знаю, зачем я добиваюсь ответа. Возможно, из вредности. — Я слышала по радио, что в ходе одного опроса выяснилось: треть пар, состоящих в браке, занимаются сексом три раза в неделю, еще треть — трижды в месяц, а еще тридцать процентов — три раза в год.

— Значит, три раза в день может принести мне премию Института Кинзи? — щурит глазки Кейт.

Из спальни выходит Оуэн.

— Это было потрясающе. — Он плюхается рядом с Кейт. Лицо у него очень довольное.

Кейт скромно опускает ресницы:

— Я рада.

— За этот проект бились еще четыре застройщика, но получил его я, — бахвалится ее возлюбленный.

Кейт толкает его локтем:

— И это все, что ты получил?!

Он улыбается, гладит ее по спине и целует.

— Ты права. Мне обломилось и кое-что еще. В том числе одна девушка…

Им удается досидеть в креслах до конца полета. Самолет приземляется, торможение проходит гладко, и мы пересаживаемся в очередной лимузин. И как богатым людям удается не толстеть, если они проходят пешком не больше трех футов?

Я жду, что Оуэн повезет нас в какой-нибудь известный ресторан. Например, в «Кей-Полз» или «Энтониз». Но, услышав эти названия, он морщится: «Это для туристов!» Вот так здорово! А мы кто? Но Оуэн решительно ведет нас в какую-то маленькую — всего на шесть столиков — забегаловку. На небольшой сцене неподражаемо импровизируют три седых джазовых музыканта. Я даже не знаю, что я ем, заказ делал Оуэн, но вкус еды божественный. На десерт нам приносят вязкую массу из белого шоколада и хлебного пудинга со взбитыми сливками и виски. Удивительно, он похож на мой знаменитый десерт, интересуюсь рецептом, и повар, польщенный, записывает его для меня на салфетке.

Мы выходим на улицу и пробираемся сквозь толпу веселых туристов. Такое впечатление, что мы оказались на Таймс-сквер в канун Нового года. Над нашими головами с красивых кованых балконов свешиваются полуодетые и абсолютно пьяные мужчины и женщины. Чтобы привлечь к себе внимание, они бросают на прохожих горсти разноцветных бус. Если это не помогает, женщины используют способ посильнее — демонстрируют обнаженную грудь. Мужчины не столь деликатны, они просто спускают шорты.

Возможно, я выпила недостаточно бурбона, чтобы по-настоящему оценить Бурбон-стрит, потому что все происходящее здесь кажется мне не более сексуальным, чем Национальная конвенция Республиканской партии. Однако похоже, Оуэну это место нравится. Он обнимает Кейт за талию, но его взгляд блуждает по сторонам. Моя подруга решает, что нам нужно по-настоящему окунуться в веселье, и ныряет в лавку, чтобы купить бусы. Я жду ее на тротуаре возле магазина и слышу, как она торгуется — хочет купить три упаковки бус за пять долларов. Оуэн стоит рядом и тоже ведет переговоры.

— Нравится? — спрашивает его крупная девица, задирая коротенькую футболку с надписью «Штат Флорида», обнажающую грудь размера приблизительно 36 Д.

— Как это может не нравиться? — отвечает Оуэн.

Вертихвостка подходит и прижимается соблазнительными бедрами к его плоской заднице. Нашего магната это не обескураживает. Он даже не отстраняется! И когда она берет его руку и кладет на свою обнаженную талию, на лице Оуэна появляется жизнерадостная улыбка.

— Ты классный, — говорит девица.

— Ты тоже, — улыбается он.

Я понимаю, что мы в Новом Орлеане. Здесь все моральные принципы следует оставлять в аэропорту или, как в нашем случае, в салоне частного самолета. Но у меня возникает неприятное ощущение, что Оуэн переходит все границы. Одно дело — наблюдать за подобной сценой, и совсем другое — с энтузиазмом в ней участвовать. Если он влюблен в мою подругу, разве он не должен любоваться ею одной?

Сияя улыбкой и размахивая над головой оранжевыми бусами, из магазина выпархивает Кейт.

— Дорогой… — зовет она. И видит: ее «дорогой» обнимается с дородной молодухой. У Кейт вытягивается лицо.

Оуэн и мисс Штат Флорида так наслаждаются обществом друг друга, что ему требуется целая минута, чтобы освободиться из ее объятий. Она смачно целует его напоследок и уходит. Оуэн провожает ее взглядом.

Кейт занимает освободившееся место.

— Тебе нравится Новый Орлеан? — непринужденно спрашивает она, стараясь, чтобы голос звучал весело.

— Ага, — отвечает он. Похоже, этот скоротечный флирт вовсе не смутил Оуэна. Мужчины никогда не усомнятся в своей непогрешимости! Вот и он даже не догадывается о том, что ему следует устыдиться. И Кейт не собирается стыдить его. Она скорее предпочтет найти оправдание такому вероломству, чем признать, что любимый разочаровал ее.

Мы идем в «Презервэйшн холл» — Оуэн хочет еще послушать джаз. Перед входом натянута лента — ведь сегодня воскресенье, но Оуэн шепчет что-то вышибале на входе, и мы тут же оказываемся внутри. Наше пребывание тут совсем недолгое — Оуэн жаждет сменить обстановку. Имы возвращаемся в лимузин, который везет нас в аэропорт.

Пока самолет набирал высоту, Оуэн успел сделать пять звонков и пролистать три бизнес-отчета. Потом встал и потянулся — ему опять нужна смена деятельности.

— Дорогая, давай немного вздремнем, — произносит он и направляется в спальню. При этом он совсем не выглядит усталым.