Они прошли через небольшой холл с встроенными стенными шкафами и оказались в гостиной.

Первым, что увидел Пайк, был вид из окна на реку. А потом он заметил Марти.

Что ни говори, она стала еще красивее. Красота зрелой женщины. Раньше в ней было что-то от ребенка, что-то неуклюжее, как в любой девушке-подростке. Теперь она повзрослела и научилась соответствовать образу великосветской дамы. Марти по-прежнему оставалась миниатюрной, «кукольной» женщиной, но носила высокую прическу в том изысканно-ненатуральном стиле, который требовал постоянного внимания парикмахера. Ее кожа была гладкой, с легким загаром. Безупречный сдержанный макияж и дизайнерская одежда, сшитая на заказ: элегантный черный шелковый топ с золотой брошью, короткая черная юбка и колготки в сеточку. Они издали легкое шуршание, когда Марти встала с софы.

— Привет, Ноэль. Привет, Дэннис. — Она улыбнулась им, словно безупречная послушная жена на светском рауте, когда муж принимает важных клиентов.

— Привет, Марти.

Марти из Тоттнема. Девушка, за которую было столько драк.

— Что-нибудь выпьете? — спросил Паттерсон, кладя руку на плечо Марти.

— Есть виски? — спросил Ноэль, устраиваясь в офисном кресле, очень неудобном на вид.

— Конечно. А ты, Пайк?

— Мне только стакан воды.

— Воды?

— Я за рулем, — ответил Пайк с непроницаемым лицом.

— У меня была минералка в холодильнике, — усмехнулся Паттерсон и вышел из комнаты.

Дэннис огляделся. Обстановка не вписывалась в сверхсовременный шикарный интерьер. Комната выглядела аляповатой и перегруженной: сплошной антиквариат, мебель под старину, ковер в викторианском стиле и книжные шкафы со стеклянными дверьми, заполненные умело подобранными книгами в кожаных переплетах. Все вместе создавало какой-то нежилой вид, напоминало демонстрационный зал. Повсюду стояли со вкусом составленные букеты из искусственных цветов и маленькие статуэтки на отдельных столиках. С низкого потолка свисала замысловатая стеклянная люстра.

— Как тебе нравится наше маленькое гнездышко? — спросила Марти и села на софу, поджав под себя длинные ноги.

— Очень мило, — ответил Пайк. — Очень шикарно. Прямо из журнала «Дом и сад».

— Да, правда, у нас нет сада.

Голос Марти тоже изменился, потерял свой былой шарм, этот сиплый акцент северного Лондона. Он теперь стал совершенно обычным, «среднеанглийским» ничего не говорящим о его обладательнице.

— Ты знаешь, что Майкл Кейн [24]купил здесь квартиру?

— Что ты говоришь!

— Честно говоря, я его никогда не видела. Здесь сейчас живет много знаменитостей, много богатых людей.

— Могу себе представить.

— Прекрасный вид, — сказал Ноэль. — Как прекрасна ночная река!

— Очаровательно, правда?

Тут вошел Паттерсон, неся поднос с напитками. На нем были стильные светло-голубые джинсы, словно только что из магазина, и тонкий шерстяной пуловер на голое тело.

Пайк почувствовал, что весь вспотел: здесь очень хорошо топили.

— Виски для тебя, Ноэль, — сказал Паттерсон, раздавая напитки, — и минералка для тебя, Пайк.

Речь Паттерсона тоже изменилась. В ней еще чувствовался шотландский акцент, но если раньше Паттерсон умышленно подчеркивал его и употреблял малоизвестные эдинбургские сленговые словечки, чтобы смутить людей, то теперь тяготел к обратному.

— А мы как раз восхищались видом из окна, — сказал Ноэль.

— Просто с ног сшибает, правда? — Паттерсон сказал это автоматически, даже не посмотрев в окно. Он протянул Марти бокал красного вина и уселся рядом с ней.

Один Пайк продолжая стоять, Он решил, что лучше будет сесть и тоже выбрал офисное кресло. Как Пайк и предполагал, оно оказалось неудобным. Он подумал о своем кожаном кресле, большом телевизоре, полках с видеокассетами и тяжело вздохнул, потирая слезившиеся от сухого воздуха глаза.

— Здорово! — сказал Паттерсон. — Как в старые добрые времена.

— Ну, не совсем, — ответил Пайк, окидывая взглядом комнату.

— Обстановка поменялась, это верно. Но ведь мы, ребята, остались теми же? — Паттерсон положил руку на ногу Марти и улыбнулся Пайку. — Нас осталось немного: Мик умер от передозировки в Майами, Колин разбился на мотоцикле, Крисси упился до смерти. Где теперь вчерашние хулиганы?

— Живут в порту Челси и любуются видом из окна, — ответил Ноэль. — А ты неплохо устроился.

— Я оказался в нужном месте в нужное время, Ноэль. Я видел, куда ветер дует: компьютеры, микропроцессоры. Я вложил в это деньги, поняв, что будущее за микротехнологиями.

— Чем ты конкретно занимаешься? — спросил Ноэль.

— «Я. П. Электроникс». У меня несколько магазинов, где я продаю дешевое компьютерное «железо». Когда-то люди думали, что компьютеры не для них, эти огромные штуки с катушками магнитной ленты и мигающими лампочками, словно из кинофильмов о Джеймсе Бонде. Машины за миллионы долларов, сделанные «Ай Би Эм». А потом, когда в семидесятых все с ума сходили от футбола, группка американских хиппи всерьез занялась компьютерами, никто даже не заметил. Никто не заметил, что они изменили этот чертов мир.

— А я готов сходить на футбол в любое время, — сказал Ноэль.

— Забудь об этом. Забудь футбол, забудь рок-н-ролл. Когда начнут писать историю этого века и посмотрят, кто действительно изменил судьбы людей, то это будут не Джимми Хендрикс или Мик Джаггер, не Клинт Иствуд или большой Арни, не Ганди, не Мартин Лютер Кинг и Пеле; этими именами, высеченными на камне, будут Синпи Накийама, Билл Гейтс, Стив Возняк [25]и ребята из «Макинтош»…

— Ничего о них не слышал, — ответил Ноэль.

— Это потому, что ты еще живешь в каменном веке, Ноэль. Сейчас все хотят иметь компьютеры, а я тот, кто их продает. «Ай Би Эм» сдает позиции, а я — на гребне волны.

Паттерсон подмигнул им и налил себе вина.

— Плюс ко всему я еще занялся программным обеспечением и компьютерными играми. Скажу вам, что «Соник Хеджхог» [26]круче, чем Элвис, а «Супербратья Марио» — новые «Битлз».

— Насколько я знаю, их всего двое, — сказал Ноэль.

— Кого?

— Братьев Марио двое, а Битлов было четверо.

— Я говорю образно.

— Все равно не годится. Тебе следовало сказать, ну, я не знаю, братья Эверли или Райчес.

— Хорошо.

— Ну, может, «Сэм энд Дэйв». [27]

— Хорошо, хорошо, Ноэль. Я уловил твою мысль. Итак, что я могу для вас сделать? Уверен, что вы пришли поговорить не о супербратьях Марио.

— Нам нужна твоя помощь, — сказал Пайк.

— Чем могу, помогу, ребята. Рад служить.

— Нам нужен один человек.

— Давайте же, начинайте. — Паттерсон отпил глоток вина и поставил бокал на маленький кофейный столик.

— Герман, — сказал Пайк. — Не знаю его полного имени.

— Герман Мюллер? — Паттерсон выгнул бровь.

— Герман-Херман, — сказал Ноэль.

Паттерсон развел руками.

— Не могу, ребята. Извините.

Пайк смотрел на Паттерсона, сидящего на своей кожаной софе в дорогой одежде и с фальшивой улыбкой на лице, и вспоминал старые времена в «Альме». Тогда Паттерсон рассказывал какую-нибудь небылицу или делал неоправданные заявления и ждал, что все ему поверят. Знал, что большинство из них, кретинов, поверят. Но он никогда не смотрел Пайку в глаза, как не смотрел и сейчас. Сейчас его взгляд был устремлен на Ноэля.

А Пайк на него смотрел.

— Приятно видеть, как ты рад нам помочь, — произнес он.

— Все не так просто, Пайк, — сказал Паттерсон покровительственным тоном.

— Проще некуда. Ты даешь нам адрес, и мы уходим. Что может быть проще?

— Этот адрес не для всеобщего пользования.

— Мы всего лишь хотим поговорить с Германом.

— Я должен защищать своих работников, Пайк. Герман — деликатнейший цветок, к тому же очень нервный. И я просто не могу позволить всем и каждому соваться к нему. Я должен обращаться с ним очень мягко, бережно.