— Позовите доктора! — властно распорядился дворецкий. — Дайте воды!

Пьяные гости затуманенным взором наблюдали за тем, как носятся взад и вперед слуги. Леди Лисандру усадили на ее трон и привели в чувство с помощью нюхательных солей и интенсивного обмахивания веером. Кто-то даже сунул ей под нос жженое гусиное перо. Мерцающая красота распростертой вокруг нее мантии затухала, по мере того как одна за другой умирали покалеченные или раздавленные бабочки.

Доктор не заставил себя ждать, поскольку спал за одним из обеденных столов, уронив на него голову (именно его икота и была слышна). С некоторым трудом опустившись на колени рядом с лежавшим на полу телом, доктор испуганно объявил:

— Лорд Мандибл мертв.

Первым опомнился Боврик. Лжебарон подскочил к леди Мандибл, растолкав слуг, и эффектным жестом сдернул с глаза повязку. Страстно желая продемонстрировать всем свой новый глаз, он задрал голову под немыслимым углом, и золото с бриллиантами засверкали так ярко, что казалось, будто его голова окружена ослепительным нимбом. Стоявшие рядом заслонили глаза рукой от этого сияния, и даже Гектор, находившийся на некотором удалении, сощурился.

— Лисандра, — произнес Боврик, — ничего не бойтесь. Ваш муж умер, но вы не останетесь одна. — Он прикоснулся указательным пальцем к своему глазу. — Видите? Это мой новый глаз. Считайте его подарком вам. Согласитесь, он впечатляет. Я тоже не пешка какая-нибудь. Разве я недостоин вас? Вместе мы могли бы…

Внезапно леди Мандибл прервала его тираду, подняв руку и отвесив барону звонкую пощечину. От неожиданности он потерял равновесие и покачнулся. Что-то пролетело в воздухе и, упав на мраморный пол, прокатилось по нему, сверкая, и застыло у ноги мертвого лорда Мандибла. Все взгляды были прикованы к загадочному предмету, который оказался новым глазом Боврика с золотом и бриллиантами.

На щеках леди Мандибл выступили красные пятна, глаза ее метали молнии.

— Лорд Мандибл умер? — прогремела она, поднимаясь на ноги. — Но как? Почему? Всего минуту назад он был жив и здоров! — Она повернулась к Боврику с наигранным ужасом. — Я правильно расслышала? Вы действительно сказали, что хотите занять его место? И это спустя какое-то мгновение после того, как он скончался? Да вы, оказывается, наглый вор и негодяй!

Боврик в это время ползал на четвереньках в погоне за своим бесценным глазом. Схватив глаз, он торопливо вытер его и вставил на место, после чего поднялся на ноги.

— Нет-нет, что вы! Вы меня неправильно поняли! — начал он было оправдываться, но замолк, потому что его никто не слушал.

Всеобщее внимание было приковано к леди Мандибл. На губах ее блуждала едва уловимая улыбка, и Боврик понял, что сейчас произойдет нечто поистине ужасное.

— Барон, — задумчиво произнесла она холодным и ясным тоном, стараясь, чтобы ее услышали все, — а интересно, не приложили ли выруку к внезапной смерти моего супруга?

— Это вполне может быть отравлением, — подхватил доктор. — Губы его светлости совсем синие.

По залу пронесся шепот: «Яд?», «Убийство?», «Барон?» Но Гектор в сомнении покачал головой. Неужели именно поэтому Боврик бродил ночами по замку? Замышлял убийство лорда Мандибла? Странно, что эта мысль не пришла ему в голову раньше. Но если бы даже и пришла, разве мог он, Гектор, как-то предотвратить это? Все вопросы были без ответов. В голове Гектора царил полный сумбур.

Боврик побледнел как полотно, сознавая, какая страшная угроза нависла над ним.

— Леди Мандибл, — произнес он шепотом, — неужели вы в самом деле подозреваете… неужели вы хотите обвинить меня…

— Его смерть была в ваших интересах, не так ли, барон? — прошипела она в ответ.

Боврик посмотрел на возбужденные лица гостей, ловивших каждое его движение, на слуг, над которыми он немало поиздевался в свое время, на леди Мандибл, превратившуюся в его врага, и понял, что шансов у него нет. Вскрикнув, как раненое животное, он повернулся на каблуках и обратился в бегство.

Лисандра, опираясь на руку Герульфа, медленно подошла к телу лорда Мандибла.

— Любовь моя! — произнесла она, коротко всхлипнув. — Как я буду жить без тебя?

Гектор окинул взглядом толпу в зале и ни на одном лице не увидел подлинного сочувствия или печали. Да и он испытывал лишь отвращение ко всему окружающему, как и к себе самому.

«Я действительно слишком долго жил с волками, — мелькнула мысль, наполнившая его отчаянием. Ему казалось, что он сейчас лишится чувств. — Но неужели все потеряно для меня? Не может быть!» Надежда все-таки не покинула его. Однако, прежде чем он успел что-либо предпринять, в коридоре послышались дикие вопли, утробное рычание, стук копыт и звон бьющегося стекла и керамики. Глаза всех присутствующих обратились к раскрытым дверям.

То, что они увидели, привело всех в ужас. В зал ворвался огромнейший зверь с удлиненной мордой и, затормозив всеми четырьмя ногами на мраморном полу, остановился. Вот уже во второй раз в жизни Гектор имел возможность заглянуть в маленькие желтые глазки косматого вепря. Но в отличие от того, который лежал на серебряном блюде, этот был, без сомнения, полон жизни.

Все застыли, не в силах шевельнуться. Кабан, тяжело дыша, медленно подошел к столу, поводя головой из стороны в сторону. Наконец взгляд его упал на обглоданный остов зажаренного вепря. Зверь издал долгий пронзительный вопль, полный муки, от которого задрожали люстры и осколки хрусталя дождем посыпались на головы парализованных страхом людей. А затем зверь ринулся в атаку.

Последними, кого увидел Гектор, выбегая из зала, были вепрь, несущийся во весь опор к леди Мандибл, и Герульф, заслонивший ее своим телом.

Надо было срочно добраться до башни Боврика. Отец был прав, и Полли была права, и странный пленник Мандиблов тоже был прав. Но Гектор должен был пережить этот страшный вечер, чтобы всё понять.

Только бы не опоздать.

Он домчался до башни и побежал вверх по лестнице, прыгая через три-четыре ступеньки. Остановившись у дверей Боврика, Гектор не мог выговорить ни слова. Но лимонный запах свидетельствовал о том, что хозяин дома.

— Впустите меня! — выдавил он, барабаня в дверь, — Это Гектор. — Он обессиленно прислонился к двери, она отворилась под тяжестью его тела, и он ввалился в комнату.

Боврик стоял у окна, его блестящий непотребный глаз отражал свет свечей. Но выглядел глаз как-то странно, и, присмотревшись, Гектор заметил большую трещину на его поверхности.

— Что тебе надо? — рявкнул Боврик.

Он был бледен, однако его левая щека чуть покраснела и припухла.

«Подарок от Леди Мандибл», — подумал Гектор.

— Где коробка? — спросил он без лишних предисловий. — Вы открывали ее?

Боврик бросил взгляд влево, и Гектор увидел небольшую белую коробку на стуле, куда ранее он сам ее поставил. Барон тут же схватил коробку.

— Нет! — воскликнул Гектор. — Только не открывайте!

— Это еще почему? Это подарок от Лисандры, что хочу, то и делаю с ним. — Он продемонстрировал карточку, на которой было написано «Барону Боврику де Вандолену» и вместо подписи стояла буква «Л» с завитушками.

Гектор шагнул вперед.

— Она не от Лисандры. Это я ее принес. А теперь хочу взять обратно.

— Ты принес? — удивился Боврик и приложил ухо к коробке. — Там что-то шевелится. — Он вопросительно посмотрел на Гектора.

— Там бабочки, Pulvis funestus,или чернокрылки. Но коробку нельзя открывать, они убьют вас! — Он умоляюще протянул руку.

— Убью-ют? — расхохотался Боврик, и глаза его сузились. — Их что, научили кидаться на людей?

Гектор помотал головой:

— Я опрыскал их крылья ядом, добытым из грибов. Если вы прикоснетесь к ним, то умрете. Лимонный запах ваших духов действует на них возбуждающе, и они сразу полетят к вам.

— Надо же! — усмехнулся барон. — Очень изобретательно. И главное, потом ничего не докажешь. — К большому облегчению Гектора, он поставил коробку на стол. — А что это ты вдруг решил преподнести мне этот смертельный подарок?