Удивительно, но с того дня и до самого конца войны наряду с непрекращающимися ночными налетами один приходился на каждое субботнее утро.

Тетя Кехлер была верным членом Церкви адвентистов седьмого дня и одной из подруг Хелен. Ее единственный сын как–то высказался против немецкого правительства, поэтому его арестовали и отправили в концентрационный лагерь в Дахау. Вопреки правилам ей выдали однажды разрешение навестить там сына. Таким образом, она стала одной из немногих, которые знали, какие зверства совершались в лагерях смерти.

Она немного знала английский и поэтому ночью тайно слушала вражеские радиостанции, пряча маленький радиоприемник под покрывалом. Если бы это обнаружилось, ее легко могли отправить в лагерь смерти за это преступление.

Конечно, немецкие новости были полны пропаганды, чтобы поддержать боевой дух людей. «Во всех крупных сражениях мы одерживаем победу!» — кричали газеты. «Фюрер все дальше и дальше продвигается на восток!» Германия всегда была победителем.

Но лондонское Би–Би–Си сообщало совершенно другие новости. Когда тетя Кехлер приходила в гости к Хелен, они шепотом обсуждали последние новости, плотно закрыв двери. На самом деле страны антигитлеровской коалиции безжалостно разбивали немецкие войска, тесня их на всех фронтах.

«Это не может больше продолжаться, — молилась Хелен. — Дорогой Господь, помоги, чтобы этот кошмар закончился. Помоги!!!»

Теперь даже те, кто не слушали Би–Би–Си, знали, что ход событий принимает другой оборот. Все, что им нужно было, это посмотреть на небо. Каждый день можно было наблюдать, как самолеты союзных войск, выстроившись в боевом порядке, летели, словно серебряные птицы, в неизвестном направлении. Однажды Курт и Герд насчитали более тысячи самолетов в одном таком построении.

Каждую ночь ситуация повторялась. Сначала летели самолеты–разведчики, проводя разведку местности, потом они бросали зажженные ракеты, освещавшие всю территорию дневным светом, пока они снижались. Из–за того, что их приспособления, с помощью которых они отмечали территорию, были треугольной формы, немцы назвали их «новогодними елками». За ними следовали бомбардировщики, которые выстраивались в эскадрильи по 20 самолетов и одновременно сбрасывали свой смертоносный груз так, что обозначенная территория покрывалась сплошным ковром бомб.

Всякий раз, когда сирену вечером отключали, Хелен выбегала на улицу проверять ночное небо. Часто она видела, как ослепляющие «новогодние елки» прочесывали территорию их жилого комплекса, состоящего из шести домов, возможно, ошибочно принимая его за немецкий военный лагерь, расположенный в 32 километрах.

Тогда она начинала молиться: «Наш Отец, защити нас сегодня ночью. Ты велик и всесилен. Я знаю, что ангелы Твои находятся вокруг нашего дома. Сохрани нас!»

Затем она наблюдала, как один за другим самолеты улетали прочь. К тому времени, когда прилетали бомбардировщики, их цель уже не была отмечена сигнальными огнями, поэтому они бросали свой груз наугад.

Хелен и дети ютились в маленькой комнате в подвале, и, не имея возможности даже поспать в этом аду войны, они уставали до изнеможения. Каждую ночь они часами слушали свист бомб, обрушивающихся на землю, разрушавших все вокруг. Если взрыв был где–то поблизости, все здание сотрясалось, как при землетрясении. Взрывной волной выбивало окна и срывало двери с петель. Если кто–нибудь не успевал спрятаться в подвал вовремя, его отбрасывало на лестницу. Воздух был пропитан шрапнелью. Бомбардировки были бесконечными. Постоянная опасность, недостаток сна и холод сказывались, нервы у всех были на пределе. Но на протяжении всей войны ни одна бомба не попала ни в один из шести домов комплекса, где жили Хазелы.

После особо тяжелых атак Курт и Герд брали деревянную тележку и везли ее в центр города, преодолевая восемь километров. Им нужно было продвигаться очень осторожно через мусор и камни, валявшиеся на улице. Часто они видели обуглившиеся, уменьшенные втрое по сравнению со своими обычными размерами, тела. Это были останки людей, которые выбегали из своих домов во время налета и сгорали заживо от фосфорных бомб.

Здания все еще тлели после сильных пожаров. Мальчики аккуратно доставали балки, двери, оконные рамы и все то, что могло гореть. Иногда они встречали неразорвавшиеся мины, оставляли их в стороне и шли вперед. Они до конца не осознавали опасность этих предметов, пока одному из одноклассников Курта не оторвало руку, когда он взял гранату. Когда их тележка наполнялась, они увозили все найденное добро домой, чтобы Хелен могла готовить еду и отапливать жилье.

Любимым развлечением мальчиков стал поиск осколков шрапнели необычной формы. Дети высоко ценили их, так как их можно было обменять на другие сокровища.

Господин Деринг продолжал плести интриги, чтобы сокрушить Хелен. Он придумал другой план: Курту, которому исполнилось почти 14, велели вступить в Юнгфольк, гитлеровскую организацию для мальчиков 10—14 лет. Эти молодые люди обучались искусству выживания, выполняли социальные поручения, пели патриотические песни и проходили физическую подготовку.

«Может быть, это как раз то, в чем мой сын может участвовать, не нарушая свои принципы, — думала Хелен. — Все это кажется вполне безобидным и даже полезным. Зачем противостоять фашистам, когда это ни к чему?»

Курт получил повестку и пошел в военкомат. После того, как он заполнил все необходимые документы, ему выдали предписанную Юнгфольком военную форму: коричневые брюки, коричневую рубашку на четырех пуговицах с откидным воротником и двумя нашитыми нагрудными карманами, заостренную коричневую матерчатую кепку, черный треугольный галстук, края которого у горла собирались коричневым кожаным кольцом, черный кожаный ремень, на сияющей бляшке которого был изображен немецкий орел со свастикой, обрамленный легендарной надписью «Кровь и честь».

Прислушиваясь к разговорам вокруг себя, он начал задумываться, насколько это безобидно. Стоя по стойке смирно, одетые в свои новенькие формы, другие ребята хвастались своими будущими высокими постами и тем, что продвинуться в гитлерюгенд — это верный путь войти в ряды почетных членов СС, элитных гитлеровских войск. Может, это все же не самое подходящее место для молодого христианина?

Курта сразу назначили на субботнее дежурство. Но он тихо решил остаться дома. Там было так много детей, что, может быть, его отсутствие не будет замечено. Но он ошибся.

Лидер местного отделения гитлерюгенд, незрелый семнадцатилетний юнец, рано утром пришел в дом к Хазелам.

— Фрау Хазел, — высокомерно сказал он, когда она открыла дверь, — Курт уклоняется от своего гражданского долга по субботам. Я требую, чтоб он предоставил нам об этом отчет в субботу!

Хелен спокойно посмотрела на него.

— Вы не можете приказывать, что мне делать, — сказала она. — Вы сами немногим старше Курта. Я его мать, и куда ему идти, решаю я, а не вы.

Молодой лидер явно копировал старших по званию, потому что он вел себя точно так же, как они. Он стал высокомерным.

— Я вам покажу, кто тут главный, — рявкнул он. — Я доложу о вас. Тогда посмотрим, кто здесь босс.

— Делайте все, что вы должны, — и Хелен закрыла перед ним дверь.

Когда в следующий раз руководитель увидел Курта, он прошипел:

— Я хочу так сильно тебя ударить, чтоб ты не смог сдвинуться с места. Ты думаешь, ты такой важный и сильный? Я тебя перевоспитаю!

Ответ из партии последовал незамедлительно. Курту лично в руки доставили письмо. Его немедленно призывали в армию и сразу же на фронт. Он должен был явиться в четыре часа тем же вечером.

Когда Хелен прочитала письмо, ей показалось, что кто–то дотронулся до ее плеча. Когда она повернулась, никого не было. Ей показалось, что она слышит голос, который шепчет: «Быстрей! Быстрей! Чего ты медлишь?» Голос был как раз кстати.

Внезапно Хелен поняла, что ей надо делать.

— Курт, — сказала она, — бери свой велосипед и езжай в Эшенрод. Вот небольшой кусочек хлеба. Положи его в карман.