Питер шел переулками, чтобы избежать любопытных глаз. Он хотел избавить Сару от лишних сплетен. Ей и так достанется. Перемоют все косточки за то, что она успела натворить. В этом не было никаких сомнений. К сожалению, прежде чем Питер успел дойти до своего дома, его видели, по крайней мере, два раза. Мать и сестры ждали его, нетерпеливо расхаживая по гостиной.

— Что случилось? — спросила Эстер, помогая Питеру отнести Сару наверх. Впрочем, она и сама догадалась, а мокрая одежда Питера лишь подтвердила ее догадки. Не медля ни секунды, Эстер распорядилась:

— Летисия, принеси чашку чая. Энн, ты займись горячей ванной. Скажи слугам, пусть сейчас же приготовят воду. И быстро, быстро, а то Сара к утру сляжет. День очень холодный. После сегодняшнего купания можно и воспаление подхватить. Питер, тебя это тоже касается. Положи Сару в постель и марш домой, прими горячую ванну.

— Надо бы сразу известить Торнов.

— Я сейчас пошлю кого-нибудь. Джонатан в мастерской остался. Он, наверное, и пойдет, — Эстер хотела сходить за Джонатаном, но передумала. — Нет, лучше Джосс, он больше подходит.

Отдав последние распоряжения, Эстер позвала Энн и Летисию наверх. Втроем они быстро искупали Сару, вычесали из ее красивых длинных волос сухие стебельки водорослей и уложили в постель. Энн осталась наверху с Сарой, а Эстер и Летисия спустились в гостиную.

— Что за кошмарный день сегодня, — устало пожаловалась Летисия.

— По крайней мере, можно без сомнения сказать, что Сара не беременна, — деловито заметила Эстер и вздохнула с неподдельным облегчением. — Это была первая мысль, когда я узнала, что она хотела покончить с собой. — Эстер помолчала и выглянула в окно:

— Странно. Что-то Торны долго не идут. Должны бы уже появиться. Сколько времени прошло.

Вскоре вернулся Джосс. Он был один, без Торнов.

— Они не придут, — объявил он с порога и, кивнув на чемоданчик, который держал в руках, добавил: — Я тут принес кое-что из вещей Сары.

Питер к тому времени уже принял горячую ванну и вновь пришел к Эстер. В полном недоумении он подскочил к Джоссу и схватил его за руку:

— Да объясни ты толком, что происходит? Где они? Почему не пришли?

Джосс поставил чемоданчик.

— Они отказались от нее. Видимо, утром Торны с Сарой вышли прогуляться, а она убежала, когда услышала бой барабанов в гарнизоне. Так что они все видели. Вернулись домой и упаковали ее пожитки. Теперь она птица вольная: делай, что хочешь, и живи, как хочешь. У Сары нет дома, ей некуда идти.

— А ты рассказал им о том, что случилось на пруду? Неужели они не посочувствовали, не простили ее? — недоверчиво воскликнула Эстер.

— Что бы я им ни говорил, они все обращали против нее. То, что она хотела покончить с собой, в их глазах только усугубило ее вину. Они наотрез отказались принимать в свой дом грешницу. — Джосс оглядел всех присутствующих — Кто-нибудь знает, что Сара с Уильямом несколько месяцев тайно встречались в особняке Эшдейлов?

В гостиной повисло гробовое молчание. Эта новость всех словно громом поразила… всех, кроме Эстер. Она уже перестала удивляться всему, что говорил или делал Уильям. Эстер попросила Джосса рассказать все, что он узнал от Торнов. Когда Джосс закончил, Эстер тяжело вздохнула.

— Значит, ответственность за то, что Сара оказалась на улице, полностью ложится на плечи Уильяма.

— Зачем всю вину валить на Уильяма? Чтобы такую кашу заварить, нужно обоюдное согласие и совместные усилия, — вставил Джонатан. Он стоял, опершись плечом о дверной косяк. На его лице блуждала легкая усмешка. Было заметно, что все происходящее его немало позабавило.

— Я никого не виню, — резко ответила Эстер. — Речь идет об ответственности. Поскольку Уильяма с нами нет и отвечать некому, то я сделаю то, что должен был сделать он. Сара останется у меня.

Эстер настояла на своем, несмотря на их протесты и уговоры. Даже Энн, спустившаяся вниз, чтобы приготовить Саре горячего чаю, и та принялась отговаривать:

— Но ты не можешь оставить эту девушку здесь! Да что ни говори, из-за нее Уильям уже на плохом счету, а ведь еще и служить-то толком не начал.

Эстер строго посмотрела на Энн:

— Ни ради тебя, ни ради кого еще я не допущу, чтобы Сара очутилась на улице. Будь же великодушнее и благодари Бога, что сама не оказалась на ее месте.

Энн опустила ресницы, прячась от проницательного взгляда Эстер. По строгому выражению лица матери Энн поняла, что Эстер догадывалась о ее привязанности к Мэтью и о том, что он ее бросил. У Энн даже и мысли никогда не возникало, что мать осведомлена об этом ее любовном приключении, потому что Эстер ни разу, пи под каким видом — ни прямо, ни намеком, как сейчас, даже не обмолвилась об этом.

— Поступай, как знаешь, мама. Тебе решать, — тихо сказала Энн и отвернулась. В конце концов, теперь у нее есть Дик, и Мэтью ей безразличен. Конечно, ее замужество оказалось вовсе не тем волшебным чертогом, о котором мечталось, но за Диком чувствуешь себя как за каменной стеной, и он любит ее, чего же еще? Энн, чего доброго, еще покраснела бы от смущения, не выручи ее Летисия, которая до сих пор молчала. Заметив, что пауза затянулась, Летисия решила высказать свое мнение. Она встала на сторону Эстер, полагая, что ничего страшного не произойдет, если Сара останется в доме.

В это время Сара проснулась, и это одинокое под чужим потолком пробуждение испугало ее. Охваченная безотчетным страхом, Сара встала с постели и вышла в коридор. Снизу доносились громкие голоса. Когда Сара подошла к лестничному пролету, она уже все знала. С трудом осознавая, что делает, Сара подняла вверх свою дрожащую руку, сжала кулачок и изо всех сил ударила по перилам. Как сквозь сон слышала она чьи-то крики, какие-то слова… и смутно забеспокоилась, вдруг осознав, что кричит-то она сама.

— Не волнуйтесь! Никому не надо волноваться! Я сама не хочу оставаться! Я не хочу снова стать обузой!

Первым пришел в себя Питер.

После секундного замешательства он бросился наверх. Сара лежала на лестничной площадке и билась в истерике. Словно одержимая, она молотила по полу руками, головой и безудержно рыдала. Когда Питер попытался поднять ее и снова уложить в постель, она начала брыкаться, цепляясь руками за перила, и громко кричать. Эстер попросила Энн принести кувшин холодной воды и плеснула в пышущее жаром лицо Сары. Это возымело действие. Через несколько минут Сара совсем успокоилась, только все повторяла, всхлипывая:

— Я не могу, не могу без него жить. Он забудет, забудет меня… там, за океаном. Он и сегодня был другой, не такой, как всегда, — время от времени голос ее срывался, снова появлялись истерические нотки. — Я не хочу, не хочу оставаться одна!

Ее пришлось долго успокаивать. Наконец Сара, казалось, поверила, что они не оставят ее одну и она будет полноправным членом их семьи. Она затихла и совсем успокоилась.

В этот вечер Эстер призналась себе, что Энн, видимо, была права, и с Сарой будет нелегко. В дальнейшем опасения Эстер оправдались. Девушка оказалась своевольной и капризной. Неожиданное избавление от тирании опекунов, которые, кстати, быстро распродали все свое имущество и исчезли в неизвестном направлении, отнюдь не улучшило ее и без того вздорный характер. Все, что ни делала для нее Эстер, Сара воспринимала как должное, и Эстер ни разу не слышала от нее слов благодарности. Дурное настроение, казалось, было у Сары в крови. Порой она часами сидела, мрачно уставившись в пространство, ничего не замечая вокруг. Эстер уже и не пыталась заговаривать, зная, что Сара все равно не ответит. Иногда по ночам она плакала и звала Уильяма с такой тоской и отчаянием в голосе, что Эстер не выдерживала и посылала за Питером. Лишь при нем Сара становилась кроткой и спокойной, мир воцарялся в ее юной истерзанной душе. В эти редкие минуты проявлялись лучшие душевные качества, казалось, сквозь беспросветную мглу проглядывало солнце. И Эстер радовалась бы этой перемене, если бы в привязанности Сары к Питеру не было привкуса какой-то просто одержимой преданности. То же самое чувство Сара испытывала к Уильяму. И теперь ее невостребованная преданность проявлялась в отношении Питера не совсем обычным образом, а порой приобретая зловещие очертания.