— Э-э… Гм-м… Да, в некотором роде… Я в Италии.

— Боже милостивый! Представляешь, несколько вечеров назад к нам приходит Эрик и что-то бормочет об ацтеках, Медичи, о каком-то Лотарио, увезшем тебя в Европу, и… даже не смею выговорить, что-то о могиле де ла Росы. Затем мы узнаем, что он улетел в Рим. А потом твоя сестра…

— Иоланда? А что с ней?

— Дорогая, ты знаешь, как я тебя люблю. Ты — мой ангел, и я обожаю тебя — от кончиков пальчиков на ножках до самой макушки, готов сражаться с драконом, чтобы защитить тебя, хотя ты вдруг оказываешься не умнее той курицы, из которой наш мясник собирается приготовить такос на твой свадебный ужин!

— Пап…

— Лола! Как я понимаю, ты отправилась в Италию, потому что хочешь найти там Томаса? Я знаю, что, желая оправдать в своих глазах родного отца, ты сделала из него настоящего героя — ведь много лет назад из-за его проклятого красноречия я едва не потерял твою мать… Хотя я не жалею об этом, потому что в результате у меня появилась ты… Но давай оставим все это в прошлом, хорошо? Он же умер! И казалось бы, я могу наконец успокоиться. Но нет! Сначала твоя мать устремилась в джунгли на поиски его могилы и чуть не погибла там, а теперь еще и ты! Умчалась прочь, даже не подумав нас предупредить, и вдобавок почти накануне свадьбы! — Мануэль Альварес с трудом перевел дух. — Хотя, должен признаться, я очень рад слышать тебя, малышка! Я настолько тебя люблю, что на самом деле не очень разозлился — а вот мама была вне себя! Я не буду против, даже если мне придется разделить твою привязанность к этому навечно проклятому призраку негодяя, к Томасу де ла Росе…

Я вполуха внимала увещеваниям задыхающегося от волнения Мануэля, сидя рядом с Эриком в арендованном нашим управляющим серебристом «фиате», несущемся к Марчиано-делла-Чьяна. Мы пересекали поистине идиллическую местность, где когда-то происходило сражение, в котором погиб Антонио. Рассвет еще не наступил. В сиреневых предутренних сумерках просматривались заросли и искривленные стволы деревьев. Задумчивая буколическая прелесть окрестностей резко контрастировала со взволнованным голосом Мануэля Альвареса, моего приемного отца, до сих не ставшего мужем моей матери Хуане, но зато ставшего музейным куратором. Он никогда не производил впечатления храброго человека, однако сумел как-то спасти нас от полковника Морено и разыскать в джунглях мою мать.

— Пап, послушай меня. Прежде всего я прилетела сюда вовсе не для того, чтобы найти могилу де ла Росы, — не совсем искренне уверяла я.

— Нет? — У него даже голос сорвался. — Правда? Ну хорошо. Только объясни мне: почему все твердят, что Томас умер в Италии?

— Это только ложные слухи. И прошу тебя, сосредоточься сейчас на другом.

— Сначала считалось, что Томас умер в Гватемале. Потом выясняется, что это произошло в Италии. А потом оказывается, что он скорее жив, чем мертв. И все-таки ему удается сбить с толку…

— Пап, послушай меня!

— Да, да, слушаю, дочка.

— Мы сейчас в Сиене, то есть скоро будем в Марчиано-делла-Чьяна.

— Почти доехали, — зевнув, заметил Эрик, который вел машину и поглядывал в карту. — Вокруг виноградники, фермы с домиками, красота! Все спокойно, никаких признаков опасности. Кстати, откуда у тебя этот мобильник?

— Тише, это от него, — прошептала я.

— А, верно, призрак прошедшего Рождества…

— Это был голос Эрика? — спросил отец.

— Да, он рядом.

— Значит, он тебя нашел? Он сказал, что ты сбежала с каким-то типом.

— Да, я полетела сюда, потому что в «Красном льве» появился этот человек с письмом. Его зовут Марко Морено. Мы… Мы немного с ним знакомы. Помнишь полковника Морено? Виктора Морено?

— Марко Морено? Гм-м… Имя мне незнакомо. Постой! Ты говоришь — полковник Морено?! Из джунглей? Который погиб? Тот, что пытался всех нас убить, а вместо этого сам оказался жертвой своего обезумевшего солдата?

— Да, да, и Марко — его сын.

— Это Лола? — услышала я в трубке голос матери.

— Его сын? — воскликнул отец. — Ты меня пугаешь!

— Но ты не беспокойся, он уже исчез, после того как Эрик… э-э… потолковал с ним и с его друзьями.

— Ага, именно так все и произошло, — пробормотал Эрик. — Мы просто поздоровались, а потом они все телепортировались.

— А это письмо, которое он мне принес, — его написал Антонио Медичи.

— Я бы хотел знать, что думает об этом Марко…

— Пап, я говорю об Антонио Медичи! Ты слышал это имя? Он был конкистадором.

— Ах да, конечно! В Марокко я участвовал в симпозиуме на эту тему, и все мы единодушно возмущались жестокими колонизаторами. Ну да! Антонио Медичи — алхимик, оборотень, ландскнехт Кортеса, человек, убивший множество людей…

— Понимаешь, в его письме было что-то вроде карты. Только подумай, ведь она может привести нас к сокровищам ацтеков!

— Действительно, известна старинная легенда о том, что Антонио присвоил себе мексиканское золото, однако она так и не подтвердилась. Ну, теперь я все понял. Ты хочешь найти золото ацтеков? Это очень интересно, но… Постой, Хуана! Успокойся! Я говорю с ней…

Я слышала, как мать, признанный специалист по иконографии майя, с подлинно мексиканским темпераментом кричала грозным голосом, обычно нагонявшим страх на ее подчиненных в университете, где она возглавляла археологический факультет:

— Что? Что она говорит? Она сбежала с каким-то парнем?

— Нет, дорогая, не совсем так.

— Тогда о чем она думает? Я здесь мучаю Ванду приготовлениями к свадьбе, в любую минуту сюда может нагрянуть портниха, чтобы примерить на ней венец и платье…

Я выкрикнула:

— Пап, мы ищем место гибели Антонио! Помоги мне!

— Лола, я знаю, где был убит Антонио. Раньше это место называлось Сканагальо, долина…

— Мы как раз туда едем. — Я объяснила Мануэлю, что мне может пригодиться любая подробность, известная ему о сражении флорентийцев с жителями Сиены и об участии в нем Антонио.

— Хорошо, дай вспомнить… Хотя стоит мне только услышать про этого Марко Морено, как меня в жар бросает!.. Сейчас, дай подумать… Так вот, в XVI столетии, во время так называемых итальянских войн, Сиена оказалась заложницей напряженных отношений между Францией и Италией. Город стремился добиться независимости от Испании. Император Карл V имел там испанский гарнизон. Но Медичи тоже хотели владеть этим городом.

— Хорошо, а кто еще?

— Козимо вступил в союз с Карлом V против французов, поддерживавших повстанцев Сиены. В числе защитников Сиены был такой генерал, Пьетро Строцци, непримиримый враг Козимо. В 1554 году его солдаты совершали опустошительные набеги на окрестности, занимаясь мародерством и убивая союзников императора Карла V. Но летом произошло решающее сражение, к которому и подоспело войско Медичи.

Эрик нажал на педаль газа.

— Судя по карте, скоро мы будем на месте.

Машина свернула с шоссе на ухабистую грунтовую дорогу и покатила на запад. Лучи восходящего солнца упали на долину, поросшую причудливо изогнутыми сикоморами. И тут я заметила какого-то человека на другом склоне долины. На нем была рубашка, в предрассветных сумерках показавшаяся мне серой. Это мог быть фермер или виноторговец. Он был слишком далеко, и я не могла разглядеть его, но все-таки видела, что он один и время от времени нагибается, как будто осматривает траву под деревьями.

— Кто сражался на стороне Медичи? — кричала я в телефон, когда Эрик затормозил.

— В основном наемники.

Эрик откинулся на спинку сиденья и утомленно закрыл глаза.

— Под командованием маркиза Мариньяно было около пяти тысяч воинов, — продолжал Мануэль. — Обе армии состояли из наемников, правда, сиенская была слабее. За несколько месяцев до генерального сражения его войско было разгромлено, а оставшиеся в живых были или ранены, или деморализованы. Противостояние двух армий продолжалось несколько месяцев, до начала августа. К этому времени Антонио прибыл в лагерь императора — на его деньги была нанята по меньшей мере треть солдат, и сражались они скорее за Козимо, чем за Карла V. А потом, уже во время сражения, что-то произошло. Кажется, была очень плохая погода, это внесло сумятицу, и вместо сиенцев Антонио принялся убивать флорентийцев посредством какого-то экзотического взрывчатого вещества, а потом и сам был убит…