Он некоторое время сидел молча, а потом, по-видимому, произошел прорыв:
— А мне больше нравится игорный дом Грина & Грина, — заметил он, словно мы участвовали в пешеходной экскурсии по Пасадене с целью познакомиться с самыми выдающимися зданиями «Искусств и ремесел», и он пытался убить меня наповал своими знаниями о двух выдающихсяархитекторах. Но через секунду до Паркса дошла абсурдность его замечания, и он поспешил добавить: — Если вы предпочитаете встретиться в другой раз…
— Другого раза не будет, — отрезала я.
Его взгляд умолял меня покинуть кабинет, пока не стало ясно, что я никуда не уйду.
— Вы привели с собой Лэйси?
— С тех пор, как вы отправили мою дочь домой, ее никто не видел, — сухо сказала я.
— Я не понимаю вас.
— Какую часть фразы «ее никто не видел» вы не понимаете?
Он нервно поерзал в кресле.
— Я уверен, тут какая-то ошибка.
Больше всего на свете мне хотелось с ним согласиться.
— А я не уверена, — ответила я.
Паркс уставился на меня как человек, который изучал карту, не имея при этом ни малейшего представления, куда направляется. Пока мы ждали Лэйси, он сидел как мышка, перебирая какие-то бумажки на своем столе и время от времени косясь на мой пистолет.
Через десять минут Паркс наконец подал голос.
— Она часто опаздывает? — нервно спросил он.
Честно говоря, она хронически опаздывала, но только не в этот раз, несмотря на все мои надежды.
— Нет.
Мое воображение начало рисовать ужасные картины, обгоняя реальность и ведя меня теми тропками, на которых любая мать побывала в своих кошмарах, но, к счастью, лишь немногие в действительности.
Почему я слышала ее голос в тот момент, когда металась между сознанием и забытьём в доме Финли? Она действительно в тот момент обращалась ко мне? Пыталась позвать меня на помощь? Я исступленно искала смысл там, где его не было. Я воспроизвела наш телефонный разговор, изучая, что стоит за каждым словом. Я пыталась представить, сколько бензина в ее баке, в чем она сегодня одета, какой кофе заказала себе в «Старбакс», словно ответы на эти вопросы могли по мановению волшебной палочки заставить ее войти сейчас в кабинет директора.
Прошло еще пять минут. Паркс начал посматривать на часы. Еще через две минуты он откашлялся и неуверенно предложил:
— Может, мы начнем без нее, а она подойдет позже.
Лэйси опаздывала почти на двадцать минут. Впервые.
— Она не придет. — Слова сорвались с моего языка практически самостоятельно. И напугали меня, словно их произнес кто-то другой. Теперь в мозгу бился только вопрос «почему?». Почему она не приехала. Коп тут же предположил самое плохое. Но я сейчас в большей мере была матерью и цеплялась за любое возможное объяснение. Нет, это невероятно. Я достала мобильник и набрала дом. После каждого гудка я повторяла словно мантру: «Сними трубку, детка, сними трубку, детка, сними трубку».
Включился автоответчик.
— Доченька, если ты дома, подойди к телефону. Лэйси, сними трубку, это я…
Я подождала, пока в автоответчике не кончилась кассета, затем проверила входящие сообщения на случай, если она звонила Еще три звонка от репортеров. Но потом раздался голос, от которого у меня побежали мурашки.
— Твоя дочь сука.
Судя по голосу, звонил белый, средних лет, но определить национальность не удалось. Остатки тумана, окутывавшие мое сознание с тех пор, как меня стукнули дверью, сию секунду развеялись. Я повесила трубку. Надо отдать должное Парксу, он сразу почувствовал, что мне не сказали ничего хорошего.
— Может, вам стоит поговорить с ее друзьями, возможно, перед уходом она что-то кому-то говорила.
Я посмотрела на него и поняла, что не слышала ни слова.
— Простите…
— Ее друзья… Почему бы нам не пообщаться с ними?
Я кивнула. Да, хорошая идея. Лэйси наверняка что-нибудь им говорила. Она всегда отличалась болтливостью.
— Вы знаете, кому из друзей она могла бы открыться?
Хорошая идея с треском провалилась.
Я посмотрела на Паркса и покачала головой. Только что я снова подвела свою девочку.
— Я вообще не знаю никого из ее друзей… Должна, но не знаю…
Тут за дело взялся Паркс.
— Может быть, только имя? Остальное мы вычислим.
Я взглянула на него и поняла, что ему не впервой вести разговор с родителями, которые только что обнаружили, что совершенно не знают собственного ребенка. Я почувствовала себя жалкой. Нет мне оправдания.
Я исступленно рылась во всех уголках памяти и наконец случайно нашла имя.
— Кэрри, — сказала я. — У нее есть знакомая по имени Кэрри.
Паркс соединился с приемной, и через секунду в кабинет вошла секретарша.
— Карен, нужно найти среди наших учащихся девочку по имени Кэрри. Выпускной класс, ну, или на год младше.
— У нас учатся три девочки с таким именем. Но в выпускном классе только одна — Кэрри Якобсон.
— Ты не могла бы посмотреть, на каком она сейчас уроке, и пригласить ее ко мне?
Когда секретарша ушла, я позвонила офицеру Джеймс и сообщила, что Лэйси не пришла на встречу с директором.
— Я разошлю в другие отделения ориентировку на ее машину, — отозвалась она.
Затем она попыталась как-то ободрить меня:
— Вы же знаете этих деток, лейтенант. Скорее всего, Лэйси сейчас в кино.
— На моем автоответчике сообщение с угрозой.
Короткая пауза, Джеймс не могла придумать, чем еще меня утешить.
— Ну, если что, запись нам пригодится, но пока…
— Офицер, не забывайте, я сама полицейский.
— Но… вы еще и мать.
Я повесила трубку, и в этот момент в кабинет директора ввели Кэрри Якобсон. Я думала, что одного взгляда на девочку будет достаточно, чтобы понять, дружила ли с ней моя дочь, но быстро поняла, что снова не знаю ответа. Никакой косметики, два колечка в левом ухе, белокурые волосы, в которые затесалась одна желто-зеленая прядь цвета лайма. Ботинки на десятисантиметровой платформе.
Паркс хотел было представить нас друг другу, но я его перебила.
— Ты дружишь с Лэйси?
Кэрри переводила взгляд с меня на директора и обратно. Представляю, что Лэйси рассказывала ей обо мне. Мамочка-коп. Самый ужасный кошмар подростков. Затем ее взгляд замер на кровавом пятне на рубашке, а потом с неохотой скользнул по синякам, украшавшим мое лицо, словно ей не хотелось видеть, откуда, собственно, взялась кровь.
— Господи, что-то случилось? — спросила она дрожащим голосом.
Паркс вопросительно посмотрел на меня, не зная, что ответить. Я пододвинулась поближе к Кэрри, пытаясь вести себя как мама, а не как коп. Что крайне трудно, когда у тебя вся морда в крови. Кроме того, я давно не практиковалась.
— Да, у меня были неприятности, но они никак не связаны с Лэйси. — Пока что это правда, по крайней мере я надеялась и молила Бога. — Ты ведь ее подруга, я слышала твое имя.
Кэрри взволнованно закивала.
— Ты разговаривала с Лэйси сегодня перед ее уходом?
Она покачала головой.
— Лэйси попала в беду?
— Возможно, ей угрожает опасность, и мне нужно ее найти. Она говорила тебе или кому-то из ребят, куда поедет?
— О какой опасности вы говорите?
— Кто-то может попытаться… обидеть ее.
Я увидела замешательство в ее глазах, словно первым делом она подумала о предательстве.
— Кто-то ей угрожает, возможно, кто-то очень опасный.
Плечи Кэрри обмякли, и она побледнела, как стена.
— Лэйси сказала только… — она метнула взгляд в сторону Паркса, — «вот ведь козлы гребаные»… и все… С ней все будет в порядке?
Я посмотрела на Паркса. Моя злость вновь забурлила и начала подниматься на поверхность. Я стиснула зубы, изо всех сил пытаясь сдержаться и не ляпнуть лишнего, о чем впоследствии, скорее всего, пожалею, и повернулась к девочке.
— Она говорила о директоре Парксе?
— Ага, — ответила Кэрри таким тоном, словно ее взбесило, что я не понимаю очевидных вещей. — Она вернулась из его кабинета ужасно злющая. Я хочу сказать, Лэйси всего лишь сделала политическое заявление, а администрация школы выкидывает ее на улицу, словно в угоду недовольным ее поступком.
