— И все из-за тех растений за дверью?

— Вы, я вижу, настроены скептически?

— Не убеждена, что верю в то, что растения могут привлекать людей в прачечную, особенно если учесть, что вы держите их за закрытой дверью. Я могла бы понять, если бы они были красивы и люди приходили посмотреть на них, но ведь вы никому их не показываете.

— Ну, машины у меня такие же, как и во всех других прачечных города. Но моя прачечная весь день переполнена, а остальные нет. Поэтому я и говорю: «Да, это из-за девяти растений в той комнате. Это то, во что я верю».

— Почему же вы их держите там?

— Они слишком ценные. Мне следует сказать прямо сейчас, что, если вы кому-нибудь, по той или иной причине, расскажете об их местонахождении, вам их никогда не увидеть. И это будет для вас чрезвычайно печально. Поверьте мне, вы хотите увидеть девять растений.

— Почему бы вам не показать их прямо сейчас? Какая, собственно, разница, сейчас я их увижу или через неделю?

— Черенок огненного папоротника, что я дал вам, трудно укоренить. Не хочет он расти в этой части страны или даже в этой части света. Чертовски прихотливое растение для новичка, даже в его собственном регионе. Если вам удастся вырастить корни, если вы уговорите его выпустить лишь один-два, для меня это будет знак, что вы готовы увидеть все девять растений.

— Что мне надо делать, чтобы помочь ему?

— Только он сам может решить, будет он расти у вас или нет. На этой неделе, следующей, в следующем году. Может, никогда. Посмотрим, что будет.

Армандо передал мне черенок. Я почти ждала, когда забирала у него черенок, что он схватит меня за руку и потащит в заднюю комнату. Но он просто открыл дверь прачечной и попрощался.

На улице я повернулась, чтоб посмотреть на него. Он стоял в дверном проеме и махал мне рукой, ритмично, но немного странно двигая пальцами: сначала большой палец, а за ним все остальные. Его движения насторожили и как-то даже расстроили меня. Пальцы, похожие на усики, словно пытались заманить меня обратно в прачечную.

— Приходите быстрее. И удачи вам с папоротником.

Я стояла на улице, пытаясь взять себя в руки. Мне было чертовски неуютно держать в руке черенок от его растения. Я посмотрела на часы и остолбенела. Была почти полночь. Я пробыла в прачечной больше двух часов.

Я уставилась на отросток, пытаясь понять, почему я его не выбросила. Или просто не уронила на землю. Он был такой же, как все черенки, которые я видела в своей жизни. Зеленый стебель дюймов пять в длину с несколькими листочками, торчащими по бокам. Но, непонятно почему, я знала, что он не такой, как другие. Я вдруг обнаружила, что прижимаю его крепче, чем сумку с деньгами, телефоном и кредитными карточками.

Добравшись до дома, я положила отросток на рабочий стол в кухне. Стерла с лица косметику, умылась, переоделась и совсем уже собралась спать, когда внезапно у меня внутри словно что-то заныло. Может, переодеваясь, я вспомнила о прачечной. Это было глупо, и я не знаю почему, но я спорила сама с собой, думая об отростке. Мне не хотелось ставить его в воду, но что-то словно толкало меня это сделать. Армандо, машущий мне рукой, и эти тошнотворные движения его пальцев внезапно пришли мне на память: я пошла на кухню и торопливо поставила папоротник в стакан с теплой водой.

Я человек не суеверный, я даже ради развлечения не читаю свой гороскоп, но я знала, что хочу увидеть девять растений в задней комнате прачечной.

Также известна как китайская мельничная пальма. Это дерево очень хорошо растет в прохладном климате и при этом не слишком вытягивается, поэтому идеально подходит для маленьких квартир в больших холодных мегаполисах. Вместо того чтобы сбрасывать старые листья, как большинство деревьев, эта добросердечная пальма просто опускает их вниз, даруя им вторую жизнь, и они формируют теплый защитный слой вокруг ствола.

Я проснулась на рассвете и пошла на кухню проверить черенок. Следуя инструкциям Армандо, я не включала там свет. Вместо этого я вытащила черенок из стакана и поднесла близко к лицу, чтобы осмотреть. Я повертела его перед глазами, стараясь разглядеть корешки. Конечно, было слишком рано, и я понимала, что ничего там нет и быть не может, но на всякий случай проверила, потому что чрезвычайно дотошна от природы — все должно быть в порядке: светильники, плиты, пол под кроватью и теперь, очевидно, стебель растения. Жизнь все усложняется и усложняется.

Я покатала черенок между большим и указательным пальцами, пытаясь нащупать какие-нибудь бугорки на его поверхности — признаки того, что корни вот-вот проклюнутся. Пока я крутила черенок, я вдруг почувствовала сильное головокружение, словно крутилась я сама. Мне пришлось опереться о стол и быстро поставить черенок в стакан с водой. Я взяла влажную губку из раковины в кухне, прошла через комнату к окну и начала протирать листья райской птицы. Эти движения всегда меня успокаивали. Я терла и терла, пока не пришла в себя. Очухавшись, я оглядела студию. С одним растением она выглядела пустовато и бедновато в сравнении с разноцветной неистовой красотой прачечной. Армандо прав. Мне нужно больше растений.

— Привет, леди из рекламы! — прокричал Эксли из своей палатки.

— Это Лила, помните меня? — прокричала я в ответ.

Он подошел ко мне:

— Давненько не видел вас. Как ваша птичка?

— Прекрасно.

— Так и думал. Мне всегда удается найти подходящий дом для растений. Подыскать что-нибудь для вас?

— Точно. У вас есть что-нибудь, что могло бы полностью изменить мою жизнь?

Эксли улыбнулся:

— Таких много.

— Мне мною и нужно.

— Вам, я смотрю, птичка пришлась к месту?

— Так и есть.

— Хммм, думаю, вам нужно что-нибудь тропическое и экзотическое. Что-нибудь нежное и благоухающее, но сильное и энергичное. Что-нибудь модное и яркое, с приятным, сладким ароматом.

— Это именно то, что мне надо.

— Полагаю, вы оцените мое последнее приобретение.

Он поманил меня указательным пальцем. Я эластичной лентой завязала волосы в хвост, чтобы они не стали слишком сильно завиваться от сырости, и вошла во влажную зеленую палатку, задернув за собой полог.

— Только что из Китая, — тихо, почти с благоговением произнес Эксли, обнимая довольно большое растение, накрытое коричневым джутовым мешком.

— Надеюсь, вы не собираетесь продать мне это дерево, или то, что там под мешком. Понадобится грузовик, чтобы перевезти его домой.

— Это необычное дерево. — Он торжественно потянул за веревку, и мешок упал на землю. — Это трахикарпис форчуна. Или китайская мельничная пальма.

Листъя-опахала покачивались вверх-вниз, освободившись от мешковины, и обмахивали нас с Эксли, словно на веранде в Южном Китае.

— Из сока этого растения получают сахар, а еще из него делают обивочные ткани для мебели, щетки для волос, лак для картин, четки, шахматные фигуры, шляпные картонки, пуговицы, грелки, маргарин, пищевые растительные масла, шампуни и кондиционеры для волос, другие косметические средства, увлажнители, коврики под двери, мыло и крахмал для прачечных. Все это производится из пальмового дерева.

Я наблюдала, как голубые глаза Эксли загораются по мере того, как он рассказывает о китайской пальме. Я видела, как его рука в перчатке лежит на ее стволе и как он его обнимает, превознося многочисленные достоинства растения. Этот человек родился, чтобы продавать растения. Непонятно, что именно заставило меня задать вопрос, но я спросила, сколько он хочет за нее.

— Вам я отдам за двести баксов..

— Это слишком дорого.

— Вовсе нет, если растение приехало прямо из Китая. — Он потянул один из огромных листьев вниз, а потом отпустил, моментально освежив воздух во влажной палатке. — Если у вас есть свободное место, я добавлю кротон с Ямайки. Бесплатно.