– Два разбитых стакана, сэр, и графин, тоже разбитый. Судя по всему, они были сброшены со стола, как и пара безделушек. Среди бумаг мистера Лэмба есть подробная схема, сэр. Не знаю, поможет ли она вам, но мистер Лэмб потратил на нее не один час.

Монк мысленно пожалел – сначала Лэмба, потом самого себя. На секунду ему захотелось поменяться с Ивэном местами, уступив тому первенство, а также право принимать решения и совершать ошибки. Монк поймал себя на том, что даже мысль о собственном поражении ему нестерпима. Он должен распутать это дело во что бы то ни стало, он должен победить – и стереть довольную улыбку с лица Ранкорна.

– Ах да, еще деньги, сэр. – Ивэн открыл картонную коробку и извлек оттуда красивый бумажник из свиной кожи, несколько золотых соверенов, пару клубных карточек и дюжину визиток. «Майор Джослин Грей, Мекленбург-сквер, 6, Лондон».

– Это все? – спросил Монк.

– Да, сэр. Двенадцать фунтов, семь шиллингов и шесть пенсов. Если мы имеем дело с вором, то весьма странно, что он их не взял.

– Может быть, испугался или сам был ранен. – Другого ничего в голову Монку не пришло. Он жестом приказал убрать коробку. – Думаю, самое время отправиться на Мекленбург-сквер.

– Да, сэр. – Ивэн выпрямился. – Но это полчаса ходьбы. Если вы чувствуете себя достаточно хорошо…

– Пара миль? Послушайте, у меня ведь сломана не нога, а рука! – Монк резко повернулся и взял шляпу.

Ивэн переоценил их возможности. Идти пришлось против ветра, то и дело обходя толпы прохожих и уличных торговцев, сторонясь транспорта и переступая через не убранный еще навоз на мостовой – так что дорога до дома номер шесть по Мекленбург-сквер отняла у них минут сорок. На углу Даути-стрит орудовал метлой какой-то мальчишка, и Монку подумалось, не тот ли это метельщик, которого допрашивал мистер Лэмб. Бедный малый: изо дня в день, в любую погоду, рискуя попасть под копыта или под колеса, добывать таким образом хлеб насущный… Уильям разозлился, поймав себя на столь сентиментальной мысли. Решив ни на что больше не отвлекаться, он расправил плечи и вошел в дом. Привратник стоял у дверей своей каморки.

– Да, сэр? – вежливо осведомился он, перекрывая дорогу Монку.

– Гримуэйд? – спросил тот.

– Да, сэр? – Привратник был удивлен и озадачен. – Прошу прощения, но я не могу сказать, что ваше лицо мне знакомо. Память на лица у меня хорошая… – Он приостановился, ожидая объяснений, потом взглянул на Ивэна и все понял.

– Полиция, – коротко пояснил Монк. – Мы бы хотели заглянуть в комнаты покойного майора Грея. Ключ при вас?

– О да, сэр, мы туда и не заходим. Комнаты заперты с тех пор, как там побывал мистер Лэмб.

– Хорошо, благодарю вас. – Уильям хотел предъявить бумаги, но привратнику было достаточно и присутствия Ивэна. Он скрылся в своей каморке и вернулся с ключами.

По лестнице полицейские поднимались в скорбном молчании, словно чувствуя близость недавней насильственной смерти. Монка даже посетило на секунду неприятное чувство – ему представилось, что в комнате наверху до сих пор лежит труп Джослина Грея. В раздражении он отбросил эту мысль. Так и до ночных кошмаров дожить недолго!

– Мы на месте, сэр. – С ключом, взятым у привратника, Ивэн остановился у двери. – Конечно, есть еще и черный ход, через кухню. Им пользуются слуги и посыльные.

Монк собрался с мыслями.

– А мимо привратника проскользнуть нельзя?

– Вряд ли, сэр. Какой смысл держать привратника, если в дом можно проникнуть другим путем? Тогда бы жильцам не было покоя от торговцев и нищих. – Лицо Ивэна на секунду стало язвительным. – Или от кредиторов.

– Совершенно верно, – саркастически ответил Уильям.

Ивэн отомкнул дверь. В движениях его чувствовалась некая напряженность, словно ему не хотелось снова оказаться на месте зверского преступления. Или, может быть, Монк непроизвольно приписывал молодому коллеге свои собственные фантазии?

Прихожая в точности соответствовала описанию Ивэна: чистенькая, белая, аккуратная. Монк увидел и стойку для зонтов и тростей, и маленький стол для визитных карточек. Ивэн с выпрямленной спиной уже открывал дверь в комнату.

Уильям вошел вслед за ним. Трудно сказать, что он собирался там увидеть, но мышцы его также были напряжены, словно в ожидании нападения.

Обстановка была изящной, если не сказать роскошной, но, не подсвеченная газовыми рожками и отблесками камина, могла показаться поначалу вполне заурядной. Безукоризненная отделка стен, прекрасная мебель, но на полированном дереве шифоньера, на бюро и на ковре – везде слой пыли. Взгляд Монка непроизвольно обратился сначала к окну, затем обежал обстановку: чрезмерно украшенный стол, жардиньерка с японской вазой, книжная полка красного дерева и, наконец, перевернутое тяжелое кресло и лежащий ножками вверх сломанный стол, ранее составлявший пару с первым столом. Сатиновая обивка прорвалась, обнажив бледное дерево.

Потом Уильям заметил пятна на полу. Они были невелики, но его поразил цвет – темный, почти черный. Должно быть, Грей потерял много крови именно здесь. Монк перевел взгляд на ковер, в узор которого внесли свою щедрую лепту пятна запекшейся крови. На дальней стене висела покосившаяся картина. Он подошел и, внимательно осмотрев ее, отметил, что штукатурка рядом повреждена. Сама картина представляла собой безвкусную акварель с изображением Неаполитанского залива и конусом Везувия на заднем плане.

– Драка, надо полагать, была серьезная, – тихо сказал Монк.

– Да, сэр, – согласился Ивэн. Он стоял в центре комнаты, словно не зная, что ему делать. – Руки и плечи покойного были в синяках, а костяшки пальцев ободраны.

Монк хмуро взглянул на него.

– Я не помню, чтобы врач писал о синяках.

– Там было сказано, «следы борьбы», сэр. – Ивэн оглядел комнату. – На кресле тоже кровь. – Он указал на перевернутое кресло. – Здесь покойный лежал, а голова свешивалась на пол. Мы ищем жестокого человека, сэр, – добавил он, чуть заметно вздрогнув.

– Да. – Монк огляделся, словно пытаясь представить в подробностях, что произошло в этой комнате шесть недель назад: удары, мечущиеся тени, трещащая мебель, бьющееся стекло. Внезапно картина стала настолько реальной, что Монка буквально захлестнуло волной ненависти и страха. Что же здесь творилось, если от этих стен до сих пор веет ужасом?

Уильям повернулся и вышел, чуть не споткнувшись на пороге. Скорее на улицу, в привычный шум толпы, на свежий воздух! Он даже не оглянулся, чтобы убедиться, следует ли за ним Ивэн.

Монк пришел в себя только на улице. Усилием воли подавил дрожь и тошноту. Тронув пальцами щеку, обнаружил, что она влажная, и лишь тогда обратил внимание на косой, летящий в лицо дождь.

Он оглянулся на Ивэна. Тот был смущен, задумчив, но не более того. Если там, в комнате, он и почувствовал незримое присутствие жертвы и убийцы, то ничем себя не выдал.

– Жестокий человек, – непослушными губами повторил Монк недавние слова Ивэна.

– Да, сэр, – серьезно отозвался тот. Хотел еще что-то добавить, но передумал. – С чего вы собираетесь начать, сэр? – спросил он.

Прежде чем ответить, Монк какое-то время размышлял. Они шли по Даути-стрит по направлению к Гилфорд-стрит.

– Перепроверить показания свидетелей, – сказал он наконец, останавливаясь на краю тротуара, чтобы пропустить разбрызгивающий грязь экипаж. – Ничего другого я пока не вижу. Начнем с наименее перспективных. Кстати, метельщик – на месте. – Монк указал на мальчишку, сметающего в совок конский помет. – Это тот самый?

– Думаю, да, сэр. Отсюда лица не разглядишь…

Действительно, лицо мальчишки было покрыто грязью и ссадинами, свидетельствующими, что профессия его довольно рискованная. Кроме того, по случаю дождя он нахлобучил на голову огромную матерчатую кепку.

Ивэн и Монк сошли на мостовую и направились к пареньку.

– Ну? – спросил Уильям, когда они подошли поближе.

Ивэн кивнул.