Монк полез в карман за монетой; он чувствовал себя обязанным как-то отблагодарить мальчишку за то, что его оторвут сейчас от работы. Выбрав два пенса, Уильям протянул их метельщику.

– Альфред, я из полиции. Мне нужно поговорить с тобой насчет джентльмена, которого убили в доме номер шесть.

Мальчишка взял монету.

– Ага, начальник. Только я уже все сказал, когда спрашивали. – Он шмыгнул носом и взглянул на Монка с надеждой. Человек, начинающий разговор с двухпенсовика, заслуживает внимания.

– Возможно, что так, – согласился Уильям. – И все же мне хотелось бы с тобой поговорить.

Мимо в направлении Грейс-Инн-роуд прогромыхала телега, обдав всех троих жидкой уличной грязью. К их ногам спланировала пара капустных листов.

– Мы можем отойти на тротуар? – раздраженно спросил Монк. Его прекрасная обувь была теперь испачкана, а панталоны мокры до колена.

Мальчишка кивнул, а затем, понимая, что не всем дано столь виртуозно уклоняться от колес и копыт, вывел полицейских на тротуар самым безопасным путем.

– Чего, начальник? – с готовностью спросил он, пряча монету куда-то за подкладку куртки. Хотел утереть нос, но из уважения к стражам порядка воздержался.

– Ты видел, как майор Грей вернулся домой в день убийства? – с подобающей случаю серьезностью спросил Монк.

– Ага, начальник, и за ним никто не шел, я никого не видел.

– Народу на улице было много?

– Не, погода была плохая, даром что июль – холодно, мокро. По улице никто не слонялся, все домой торопились.

– Давно ты подметаешь этот перекресток?

– Да пару лет уже. – Белесая бровь мальчишки удивленно вздернулась, он явно не ждал такого вопроса.

– То есть ты должен знать почти всех местных жильцов? – продолжал Монк.

– Ну да, а как же! – В глазах мальчишки мелькнула искра понимания. – Это в смысле, не видал ли я кого-нибудь незнакомого?

Монк одобрительно кивнул.

– Именно так.

– Того, что заколотил его до смерти?

– Да. – Уильям внутренне содрогнулся, услышав от коротышки такую фразу.

– Тогда про женщину вам не рассказывать?

– Пожалуй, не стоит, – согласился Монк. Затем у него блеснула догадка, что преступник мог просто-напросто переодеться женщиной. Если, конечно, то был не случайный убийца, а человек, годами вынашивавший ненависть, напоминания о которой до сих пор витали в страшной комнате. – Разве что это была крупная женщина, – добавил он. – Я имею в виду, крепкого сложения.

Мальчишка хотел чихнуть, но опять сдержался.

– Да нет, не крупная. Тут их много таких шастает, но все нормальные. Больно здоровые сюда не заходят, пигалицы – тоже. – Он все-таки чихнул и остался собой недоволен. – Вьются вокруг джентльменов с деньгами, а тем нужно, чтобы женщина была как женщина. – И мальчишка обвел рукой богато изукрашенные фасады.

– Понятно. – Монк был несколько смущен. – И вечером того дня ты заметил, как в дом номер шесть входила женщина именно такого пошиба? – Что ж, информация не бог весть какая, но в их положении хватаешься за любую ниточку.

– Да, но я ее и раньше тут видал.

– Когда она пришла?

– Да вот как раз, когда я домой собрался.

– Что-то около половины восьмого?

– Ага.

– А до этого?

– Это в смысле: кто еще входил в шестой дом?

– Да.

Мальчишка прикрыл глаза, сосредоточился. Кажется, дело могло обернуться еще одним двухпенсовиком.

– Один жельтмен, который там живет, привел другого, такого коротышку, у него еще воротник был вроде из меха, но кудрявый.

– Каракулевый? – уточнил Монк.

– Ну я не знаю, как это называется. В общем, вошли, а как выходили, я уже не видел. Вам это чем-нибудь поможет?

– Возможно. Спасибо тебе большое, – со всей серьезностью сказал Монк и вручил мальчику, к удивлению Ивэна, еще одну монетку.

Они стояли и смотрели, как радостный метельщик, ловко лавируя среди громыхающих экипажей, возвращается на свое место. У Ивэна было задумчивое лицо, но насколько это связано с ответами мальчика, Монк не мог сказать.

– Продавщицы лент здесь сегодня нет, – сообщил Ивэн, внимательно оглядывая Гилфорд-стрит. – Кем займемся следующим?

Монк подумал.

– Как насчет возницы? Я полагаю, его адрес вам известен?

– Да, сэр, но вряд ли мы его сейчас застанем.

Монк подставил лицо мокрому восточному ветру.

– Разве только он болен, – согласился он. – Самое время для хорошего заработка. По такой погоде редко кто согласится идти пешком, все норовят нанять кэб. – Монк остался доволен сказанным. Фраза была исполнена здравого смысла и свидетельствовала об определенной проницательности говорящего. – Мы отправим ему послание явиться к полицейскому участку. Не думаю, чтобы он добавил к своим показаниям что-либо новое… – Уильям саркастически усмехнулся. – Разве что признание в убийстве Грея.

Ивэн уставился на него, не понимая, всерьез говорит Монк или шутит. Честно сказать, Уильям и сам этого не понял. Почему, собственно, они должны верить в правдивость показаний возницы? Вполне возможно, что между ним и седоком вышла ссора из-за какого-либо пустяка – возможно, не сошлись в цене. Вполне вероятно, что возница помог донести Грею до дверей саквояж или сверток. Затем увидел роскошную квартиру – и зависть толкнула беднягу на страшное дело. Он мог быть сильно навеселе; известно ведь, каким способом возницы борются с холодом и сыростью. Господи, сколько их умирает ежегодно от бронхита и чахотки!

Ивэн по-прежнему смотрел на Монка, не зная, что и подумать.

– Мы должны еще раз выяснить у привратника, точно ли Грей вернулся один, – сказал Монк. – Гримуэйд мог запросто проглядеть возницу, несущего багаж. На них, как на почтальонов, никто не обращает внимания. Глаз видит, а мозг не фиксирует.

– Возможно. – В голосе Ивэна зазвучала надежда. – И возница мог выбрать жертву для подельника, зная адреса наиболее щедрых седоков. Неплохой приработок.

– Вполне. – Уильям продрог, стоя на краю тротуара. – Но с майором он перегнул палку. Может быть, лучше не передавать ему послания, а просто вызвать в полицию, чтобы заранее понервничал? Хотя сейчас уже поздно; давайте-ка зайдем в ближайшую пивную, перекусим и послушаем сплетни. Потом вы вернетесь в участок и посмотрите, что известно о нашем вознице: какова у него репутация, дружки… А я снова займусь привратником и, может быть, соседями.

Местный кабачок оказался приятным шумным заведением, где им любезно преподнесли по кружке эля и по сандвичу, поглядывая, правда, с некоторой опаской. Посетители были никому не знакомы, а их манера одеваться, очевидно, наводила на мысль, что оба они из полиции. Неподалеку пару раз заговорили об убийстве Грея, но майор явно не жаловал это заведение, так что никто о нем особенно не жалел. Удивлялись лишь жестокости преступления.

Затем Ивэн отбыл в полицейский участок, а Монк вернулся на Мекленбург-сквер. Все началось сызнова.

– Да, сэр, – терпеливо отвечал Гримуэйд. – Майор Грей вернулся в четверть седьмого или чуть раньше. На мой взгляд, вел он себя как обычно.

– Он прибыл кэбом? – Монку не хотелось, чтобы привратник сразу догадался, куда он клонит.

– Да, сэр.

– Откуда вы знаете? Вы видели кэб?

– Да, сэр, видел. – Гримуэйд был уже слегка встревожен и раздосадован. – Он остановился прямо у двери; слишком скверная была погода, чтобы идти до крыльца по лужам.

– Возницу видели?

– Я что-то не пойму, чего вы хотите узнать, – уже с откровенным раздражением сказал Гримуэйд.

– Вы видели возницу? – повторил Монк.

Гримуэйд скривил лицо.

– Не припомню, – признался он.

– Не слезал ли он с козел, не помогал ли поднести майору Грею какой-нибудь багаж?

– Нет, насколько мне помнится.

– Вы уверены?

– Да, уверен. В дверь он не входил.

Версия рухнула. Да и странно было бы ожидать, что первое же его предположение, продиктованное вдобавок исключительно здравым смыслом, окажется верным.

– И по лестнице Грей поднимался один? – Вопрос был задан лишь для того, чтобы уничтожить даже тень сомнения.