Когда последний вагон наконец пересек дорогу, они поехали дальше, и мистер Гамильтон переключился в режим «театр у микрофона». Точно какой-нибудь радиочтец, о которых Билли слышал от отца, он заполнял эфир разными звуковыми эффектами и говорил на разные голоса — то за рыцаря, то за девицу, то за короля.

Теперь мистер Гамильтон походил скорее на барда, чем на учителя. Билли в трансе слушал его речь, слова звучали как предсказание, даже пророчество пришествия Артура во спасение своих соотечественников в их великой нужде. Будет ли то пришествие во плоти или в духе, мистер Гамильтон не знал, но он подозревал, что дух короля снизойдет на одного из его потомков, который примет трон — возможно, символический или духовный, — и провозгласит абсолютную власть Артура со всем ее могуществом и моральной силой.

Не успел мистер Гамильтон взмыть в новое крещендо, как они подъехали к дому Билли, и ему пришлось прервать свои спектакль и снова заговорить своим обычным голосом.

— Если я не смогу никак повлиять на сроки вашего отстранения, то я буду держать вас в курсе всех новостей. Надо ли полагать, что ваш электронный адрес содержится в вашем личном деле?

— Да, наверно. Я указывал его в анкете.

Билли не очень-то хотелось выходить, но стоило ему подумать, что мама может увидеть чужую машину на их подъездной дорожке, он мигом выскочил.

— Спасибо, мистер Гамильтон. — Он взмахнул рукой, торопясь прочь. — До скорого!

Слыша шум отъезжающей машины, Билли вспомнил о странных событиях, происходивших утром. Он оглянулся, чтобы посмотреть, не маячит ли где поблизости синий «кадиллак».

Не видать.

Он снова повернулся и обежал вокруг дома, решив войти через черный ход и кухню.

Если мама до сих пор разговаривает по телефону, то она в кабинете отца. Зачем отвлекать ее от работы?

Кроме того, ему требовалось время, чтобы придумать, как он объяснит свое раннее возвращение. Он собирался рассказать правду, но не знал, как быть с огнетушителем. Мог ли огнетушитель взорваться от его дыхания? Не пора ли во всем признаться родителям?

Взяв на кухне яблоко, он собрался подняться к себе в комнату и засесть за английский. Вчера миссис Робертс задала им задание на следующую неделю, но он решил сделать его сейчас, дабы не терять понапрасну время. У лестницы он остановился, заслышав голоса из гостиной, и на всякий случай решил послушать, чтобы понять настроение родителей. Обычно он не держал от них секретов, но сегодня был какой-то странный день. Унимая дыхание, он весь обратился в слух.

— Я не сразу сказала тебе, потому что хотела убедиться, что это мне не почудилось.

Это мама. Она чем-то взволнована. И расстроена.

— Когда я увидела этот след, я поняла, что наша жизнь никогда не будет прежней. Есть ли вести от остальных?

— Нет, — ответил другой голос. — Хартанна знала, что мы переехали в Кастлвуд, но от нее до сих пор ни строчки. Может быть, случилось худшее, как мы и опасались.

Это папа.Его голос всегда лучше слышно. Он по-мужски эхом отдавался во всем доме.

— Вот почему я не женился последние тысячу пятьсот лет, — продолжал его отец. — Я не хотел никого подвергать такой опасности.

Что?! Тысячу пятьсот лет? О чем это он?

— Но, встретив тебя, я сразу понял: дракон я или нет, но на тебе я женюсь.

Дракон? Какой дракон?

Очевидно, Билли чего-то не уловил. Он подался вперед, чтобы лучше слышать.

— Это опасно для Билли?

Ага, теперь лучше. Теперь мама говорит громче и четче.

— Боюсь, что да. Если он дышит пламенем, он может себя убить. Он пока не знает, как это контролировать, и не знает, как себя защитить.

— Джаред, Билли должен знать. Когда ты с ним поговоришь?

Прерывистый мамин всхлип повис в воздухе, а Билли опечалился до слез.

Это они обо мне!

После долгой паузы отец наконец ответил:

— Думаю, ждать больше нельзя. Мы должны сказать ему как можно скорее. Думаю, он поймет. Он всегда был взрослее и увереннее в себе, чем другие дети. Но это нормально, раз в его жилах течет кровь дракона. Думаю, у него нет чешуи во рту, так что если он обжегся, то сам должен был почувствовать. Я также понятия не имею, как он мог бы принимать обычные меры предосторожности, если он… метис — так, наверное, это называется. Возможно, он сам найдет способ защиты, но я не уверен. Надо еще подумать о других школьниках. Оставлять его дальше в школе становится слишком опасно. Может быть, придется перевести его на домашнее обучение. И не забудь об этом типе, что крутился тут на синем «кадиллаке», о котором нам рассказал Карл. Если кто-то за нами шпионит, то рано или поздно они узнают про Билли. Нам, возможно, вообще придется уехать из города.

— Итак, что мы ему скажем, когда он вернется?

— Пока ничего. Мне нужно справиться в книгах. Но я знаю, что совсем скоро мы будем вынуждены ему все объяснить.

Вскоре Билли услышал шаги. Книги? Это значит, что папа идет сюда, на лестницу?

Билли, перепуганный до смерти, метнулся в свою комнату. Там он подскочил к зеркалу и уставился на свое отражение.

— Дракон? — спросил он вслух. — Дракон-полукровка? — Он взглянул на свои руки и ощутил гладкость кожи. Ни намека на чешую. Он открыл рот и осмотрел все внутри. Там тоже не было чешуи, но нёбо опять затвердело и потеряло чувствительность. Брось, Билли! Возьми себя в руки. Ты не дракон. Сон о рыцаре был только сном.

Он стоял посреди комнаты, оцепенев, боясь даже пошевелиться, чтобы его не услышали. Большой урчащий кот, лежавший под кроватью, встал и потянулся. Билли опустился на колени, чтобы погладить Гэндальфа, и заглянул в его внимательные глаза.

— Ты что-нибудь понимаешь? Мне приснился сон про дракона, но я уже почти ничего не помню. Может быть, я и сейчас сплю? — Говоря с котом и гладя его длинную густую шерсть, Билли немного успокоился.

Нет, это не сон, Гэндальф. Я знаю, что все это происходит наяву. Похоже, что мои родители сошли с ума или еще что-то в этом роде. Может, они решили надо мной подшутить?

Билли выглянул в щель неплотно закрытой двери, но увидел только пустой холл и верхнюю площадку лестницы.

— Нет, это не шутка. Они ведь даже не знают, что я здесь. — Подняв руку, он стал легонько дуть, поднося руку ближе и ближе ко рту, пока еще мог выносить жар. Ой! Острая боль пронзила все его тело, точно электрический шок.

Он вытер пот со лба и подхватил Гэндальфа, крепко прижимая его к себе. Одной рукой держа мягкое кошачье тело, он продолжал гладить его пушистую голову и разговаривать со своим урчащим другом, будто тот понимал каждое его слово:

— Это если бы вдруг твои родители сорвали маски, и ты бы увидел, что под масками — пришельцы!

Бонни вздрогнула, почувствовав резкую боль, когда кто-то с силой дернул ее за косу. Обернувшись, она увидела Адама, который угрожающе смотрел на нее.

— Это тебе за то, что ты меня заложила, улитка! Повезло тебе, что старушка Робертс уже в коридоре, а то бы я тебе показал!

Щеки Бонни вспыхнули от гнева, в ее голосе зазвенела охватившая ее ярость:

— А ты хотел, чтобы Билли за все отдувался, трус! — Она вскочила на ноги и встала лицом к лицу с Адамом, сверкая взглядом сузившихся глаз и слегка подняв подбородок, чтобы казаться повыше. — Я не боюсь громил вроде тебя. Это тебе повезло, что учительница уже близко.

По классу пронеслось дружное «ого!», и все глаза устремились на двух противников. Бонни знала, что Адам ни за что не отступит от своего на людях. Но она тоже была не из трусливых. Она так и жгла его немигающим взглядом.

— Я слышала, что тебя отстранили от занятий. Так что же ты тут делаешь?

Адам слегка отодвинулся:

— Я сказал Уиттиеру, что забыл здесь свой учебник по английскому, и он разрешил мне прийти. Но по правде я пришел поквитаться с тобой, гадкая ябеда. — Быстрым движением руки он схватил Бонни за угол рюкзака и дернул, заставив ее повернуться спиной. — А ну-ка, посмотрим, что ты носишь в своем драгоценном рюкзачке! — сказал он довольно громко, чтобы все слышали. — А может, ты там прячешь свой горб?