Взгляд ее стал жестким, и он услышал, как она что-то бормочет — ключ? — и Познание спеленало его, выдавливая информацию, обрывая его связь с рассветом, с Таррантом…

И тут пришел удар. Священник увидел его отражение в ее глазах — на одно ужасающее мгновение в них вспыхнул и закрутился весь мир. Энергия ворвалась сквозь хрустальные стены, зеркала отбросили ее в центр, вокруг них закрутился бешеный вихрь. Земное Фэа вырвалось из глубин Эрны, как расплавленная магма, вскипевшая под спудом. Женщина завизжала, когда удар потряс ее, когда энергия прожгла ее насквозь, вонзилась в мозг, и пламя полыхнуло в нем, и одна за другой стали взрываться клетки.

Он рванулся прочь, будто расстояние могло разорвать контакт между ними. Жуткое зрелище осталось позади, но Держательница дико визжала, безумный вой звучал все пронзительнее, все выше — энергия все еще вливалась в нее. Он пытался не слышать, отчаянно дергая связанными руками. Грубый ремень содрал кожу на запястьях — и кровь послужила смазкой, и, прижав большие пальцы к ладоням, он выдернул наконец одну руку. В зрачках его крутились пылающие солнца — послеобраз Фэа; он моргал, пытаясь разглядеть сквозь их ослепительный свет, где здесь выход. Крик заглушал все мысли в его разуме, он не мог ничего сообразить — как же его сюда вели? Настоящий выход из цитадели искать не было времени, попасть бы хоть под землю, тогда, может быть, грядущий толчок пощадит тот коридор, в котором он укроется. А потом, быть может, он отыщет и вход в тот туннель, который выводит на равнину, и спасется…

На бегу он подхватил с пола меч — прозрачный хрусталь был испачкан кровью и рвотой, так что пол теперь был виден. Теперь ему никак нельзя было остаться безоружным. Слава Богу, Темных можно убить и простой сталью. Он бежал, доверяясь слепому инстинкту, спотыкаясь о невидимые ступени, и с размаху налетел на зеркальную стену. Где выход? Где путь вниз? Он пытался припомнить все повороты, какими его сюда вели, пытался сообразить, как выглядит сверкающий лабиринт, и, плюнув, перехватил меч и врезал тяжелой гардой по стене, перекрывшей путь. Брызнули осколки хрусталя — и открылся вход в темный туннель. «Боже милостивый, помоги мне вовремя выбраться!» Осколки хрустели под ногами; оскальзываясь на них, он бежал к темному устью. И вот уже земляной вал поднялся перед ним, он схватился за него и перекинул тело вниз…

И земля содрогнулась. Его сшибло с ног, он врезался головой о грязную стену. А над ним зазвенела цитадель, тысячью колокольчиков под штормовым ветром, и стала рассыпаться, стена за стеной, ступень за ступенью, а земля вспучивалась и трескалась под нею. Глыбы хрусталя падали на землю рядом со входом в туннель, рассыпая осколки, которые врезались, как копья, в землю у самых ног Дэмьена. Оглушенный, он попытался отползти подальше вглубь, во внутренность дрожащей земли. Деревянная стойка, подпирающая свод туннеля, с треском лопнула, и с потолка посыпались камни и комья земли. «Слишком близко к поверхности, — в отчаянии думал он. — Слишком близко». Новый толчок вновь заставил его упасть, сверху отвалился и рухнул прямо на него пласт земли, пока он пытался подняться. «Если б поглубже…» Он без памяти рвался вниз, уже не понимая, действительно ли внизу безопаснее и есть ли вообще безопасное место в этом рушащемся хаосе.

«Продержаться еще несколько секунд. Сколько?» Каков должен быть толчок, копивший силу годами?

Туннель за ним становился все темнее, предрассветные сумерки заслоняли тучи пыли и щебня, летевшие с потолка. Он на ощупь пробирался вниз, молясь, чтобы ему хватило времени. И зная, что, если уж землетрясение началось, времени у него нет.

И тут лопнула подпорка прямо над ним и свод обвалился. Дэмьена отшвырнуло к дальней стене, и там он, оглушенный, остался лежать, а сверху сползала лавина земли и камня. Он пытался выбраться, но туннель сжимался, рушился, когда яростные толчки взламывали планетную кору. Священник стиснул рукоять меча — точно оружие могло помочь ему спастись от гнева самой земли, — но тут пол под ним вздыбился, а потолок опрокинулся. Один за другим падали на него камни, вбивая тело в землю. Он рвался на свободу, но лавина засыпала его быстрее. Ему не хватало воздуха, он давился пылью — и пока пытался откашляться и вдохнуть, крупный угловатый булыжник ударил его по голове. И отправил его вниз, в глубину, в удушливую тьму возмездия разгневанной природы.

Ослепительный свет. Он отпрянул было, но твердая рука держала его за воротник. Она потащила его кверху, и рот его наконец-то оказался над землей. Он судорожно вдохнул — в груди все болело — и закашлялся. Легкие его, забитые пылью, конвульсивно сокращались, а сильные руки все тянули его из-под могильной насыпи.

Свет был просто огоньком, маленькой коптилкой. В ее мигающих отблесках он разглядел, что туннеля больше нет, а в оставшемся узком проходе клубится пыль. Пока он смотрел, сверху ссыпалась новая струйка щебня.

— Можешь двигаться? — спросил Таррант.

Дэмьен пошевелил онемевшими конечностями. Вроде все цело. Он кивнул.

— Тогда пошли. Тут смерть.

Охотник перекинул руку Дэмьена через свое плечо — холодное, просто ледяное, и кто бы мог подумать, что его прикосновение окажется таким приятным? — и с его помощью священник выбрался на открытое место. Постоял минуту, вздрагивая.

— Давит? — тихо осведомился Таррант.

— Очень, — прошептал священник. Волна внезапной слабости накатила на него; Охотник его поддержал. — Сиани… — выдохнул он. — Где…

— Прямо впереди. Там и Хессет. В одиночку больше оставаться нельзя, пока все не кончится.

— Она… — Дэмьен боялся выговорить. Боялся того, что может значить отрицательный ответ. — Она…

— Восстановилась? — Охотник хмуро покачал головой. — Нет еще. Но это только начало. Если того, кто на нее напал, не убило, когда рухнули пещеры, я его еще выслежу. Теперь, когда их защитник мертв, это будет легко.

Дэмьен остро взглянул на него:

— Ты точно знаешь…

— Она кормила меня, — тихо напомнил Охотник. — А такая связь работает в обе стороны, ты же знаешь. Думаешь, я не выпил ее ужас, когда она умирала? Она задолжала мне слишком много.

— Хорошая пища, — проворчал Дэмьен, пытаясь устоять на ногах.

— Чертовски хорошая. Пошли.

Они пробирались по наполовину засыпанному землетрясением туннелю. Иногда им приходилось прокапывать путь, отваливая глыбы, разгребая земляные холмы, чтобы протиснуться вперед.

— Ты здесь шел? — спросил Дэмьен.

— Земля еще сыплется, если ты об этом спрашиваешь. — Охотник приподнял и передвинул упавшую балку; освободился узкий проход. — Впереди не так опасно, там, где женщины. Но я бы не стал задерживаться и там, когда ударит вторая волна, — добавил он.

— Я вообще удивляюсь, что ее пока не было.

Охотник искоса посмотрел на него, и слабая улыбка скользнула по его губам.

— Потому что я оставил в целости несколько талисманов. Задействовал их, чтоб они замкнули энергию, когда первый толчок пройдет. Конечно, долго они не продержатся, и следующие толчки пойдут непрерывно… но хоть несколько минут у нас будет.

— Ты очень предусмотрителен.

— Естественно.

Посвященный рукавом отер глаза от пыли. Дэмьен сделал то же, но рука его скользнула по густому слою крови. Он вздрогнул, увидев, что рукав промок насквозь.

— Далеко еще?

Охотник глянул в его сторону:

— Дойдешь.

Дэмьен вспомнил серый рассвет, который он увидел из цитадели. Сколько времени прошло с тех пор? Как собирается спасаться его темный спутник, если солнце уже взошло?

— А как насчет тебя?

Тот отшвырнул с дороги обломок треснувшей подпорки, взметнув пыль.

— Я в порядке, если ты об этом…

— Я имею в виду солнце.

На мгновение Охотник застыл. Дэмьен увидел, что по скулам его заходили желваки, светлые глаза сузились.

— Давай подумаем об этом после, когда доберемся, — наконец обронил он. И с такой силой отшвырнул с дороги бревно, что оно ударилось о стену.