— Усвоил, — с кривой улыбкой ответил парень.
— Вот так! Ну ладно, я в ванную. Ты следующий.
Из ванной она вышла совсем голая. На плечи спадали великолепные волосы.
Алексей остолбенел.
— Что, нравлюсь? — Она смотрела на него, улыбаясь. Казалось, была спокойна. — Да не смущайся ты! Я привыкла спать голая. И не страдаю избытком стыдливости — в детдоме было не до нее… Ступай, мойся. Выключи здесь свет. — Она нырнула под одеяло, свернулась калачиком. — Спокойной ночи!..
Сполоснувшись под душем, Алексей вернулся в комнату, осторожно пристроился, закрыв глаза.
Он боялся пошевелиться. Слушал ее дыхание и вдруг обратил внимание, что сам дышит неровно, сбивчиво. «Только бы она не уловила, — подумал он. — Может, уже спит? Намучилась, бедная… А сколько нам предстоит!..»
Еще Алексей подумал о том, что сможет ее защитить и готов любого задушить собственноручно… Он тяжело вздохнул. Вспомнилось: «Хороша Маша, да не ваша!» Эх, Маша, Маша!.. Милая девочка… Если бы ты знала, как… что… Эх!..
Глава 3
Проснувшись утром, Алексей обнаружил, что Марии в постели нет. Но встревожиться не успел — услышал шум воды, доносившийся из ванной. Быстро поднялся, оделся и отправился приветствовать свою повелительницу. Дверь ванной комнаты была не заперта. Мария стояла под струями воды.
— Привет! — воскликнул он. — Как спала? Голова не болит?
— Пошел ты!.. — ответила Маша, не взглянув на него.
— Ты чего? — удивился он. — Ты чего, Маш? Обиделась на что-то?
Она закрыла воду, потянувшись, сдернула с крючка полотенце и начала вытираться. Парень смотрел на нее недоуменно.
— Отвернись! — вдруг крикнула она зло. — Вылупился т-тоже!.. Голой бабы не видел?!
— Маш, я не понимаю…
— Не понимаешь?! А ну вали отсюда! Нечего тут глазеть! За погляд деньги берут! Вали, сказано!
Алексей вышел. Тяжело опустившись в кресло, он ждал… Что могло случиться? В чем он виноват? Ну и характер у нее!..
Вскоре появилась его мучительница, обернутая большим банным полотенцем, заменившим ей халат. Она встала перед зеркалом и, не сказав ни слова, принялась расчесываться.
— Маша… — начал он осторожно.
— Иди к черту!
— Но объясни мне…
— Трус! — бросила она презрительно.
— Кто?.. — опешил он. — Я трус?!
Алексей ожидал чего угодно, только не такого обвинения.
— Ты трус и есть! — подтвердила Мария. — Баба перед ним голая ходит, сама его в койку укладывает, а он!.. Пялится тут! Чего ты пялишься?! Чего пялишься?! Давно не видел?.. Я думала, что хоть ты-то настоящий мужик — смелый, сильный, самостоятельный!.. А ты… «шестерка»! Шаха! Недаром Голован тебе доверяет!
— Маша… Что ты говоришь?!
— А может, ты импотент? Так и скажи, а чего? Или, может, гомик?! Девочек не любишь, а? Понятно тогда, почему Петр тебя ко мне приставил…
Алексей не смутился.
— Да нормальный я.
— Ага, нормальный! Ну, значит, точно трус! Все вы боитесь Голована! А я-то, дура, его не ценила. Он, по крайней мере, никого не боится. Хозяин! Король! Не то что ты…
— Маша, ты же ничего не знаешь! — крикнул Алексей отчаянно.
— Чего я не знаю?! Или у тебя вся сексуальная энергия в боевую переходит?! На драки, да?! Конечно, когда надо убивать, мы герои! А вот если наложница босса хочет разорвать свои чертовы путы!.. — Она запнулась, подбирая слова. — Хочет перестать быть рабыней, вещью, хочет первый раз в жизни сама выбрать… Предлагала себя, как последняя дрянь, как шлюха!.. А ты!.. Как же! Женщина шефа, благодетеля… Тьфу!
В ее глазах заблестели слезы.
— Но, девочка, ты же говорила…
— Не смей называть меня девочкой! Что я говорила?! Кокетничала, недотрогу из себя корчила? Ох и дурак же ты, Лешенька! Что, по-твоему, я должна была на шею тебе бросаться? Умолять — «трахни меня, милый»? За кого ты меня принимаешь?! Или думаешь, разделась я вчера просто так, потому что бесстыжая детдомовская девка?! Идиот! Трус! Предатель! — Она вдруг опустилась на стул и, уткнув лицо в ладони, заплакала.
Когда Мария выкрикивала свои обвинения, Алексей хотел возразить, сказать, что ее упреки несправедливы. Но он понимал: это только подольет масла в огонь. Нужно, чтобы она успокоилась.
Конечно, она слишком ранима. С ее самолюбием никогда никто не считался. С раннего ее детства и до последнего времени ею владели как вещью, как заводной куклой.
Неудивительно, что теперь она может запутаться в хитросплетениях человеческих отношений, принимая черное за белое и наоборот.
— Маша… Я действительно боялся. Но не Голована. Тебя… Тебя я боялся. Обидеть тебя боялся… Унизить… Понимаешь?..
— Идиот… — всхлипнула Маша. — Боже, какой идиот… Я не верю тебе! Ты элементарно струсил! Струсил! Испугался потерять теплое местечко при Головане! Все вы одинаковые. И ты такой же, как все. Голован — это бог! А я кто? Так… Но я ведь живая! Я женщина!.. Ты мог получить все…
— Маша, я клянусь тебе!..
— Заткнись… — Мария вдруг успокоилась. — Я дура. Распустила сопли: «мог получить все». Что «все»? Только меня… А на те деньги, которые платит тебе Петр, можно купить двадцать таких, как я… Так что ты прав, Лешенька, не стоило рисковать ради каприза вздорной зажравшейся бабы. Она ничуть не лучше сотен других баб. Ты прав, милый! — Маша брезгливо усмехнулась.
— Маша! Если ты говоришь искренне…
— Все, хватит! — обрезала Мария. — И гляди, не вздумай стукнуть Петру. Не о себе забочусь. Тебя, дурака, жалею. Мне Астахов ничего не сделает, уж поверь. А тебя убьет. Ему неважно, люблю я его или нет. Ему важно владеть мной единолично. И любого конкурента он уничтожит. Не веришь?
— Верю…
— И все. И забудем об этом. Считай, что ничего не было. Я сейчас оденусь, и мы поедем дальше. Туда, куда ехали. И станем дружить, как дружили. И никогда не будем вспоминать о вчерашнем вечере. Договорились?
— Да, но…
— Договорились?! — Она повысила голос, требуя, чтобы он согласился.
— Договорились… — вздохнул Алексей. — Но если б ты знала правду…
— Хватит врать, — уже спокойно произнесла Мария. — Никакой другой правды нет, кроме той, что ты… поступил разумно. И давай закончим, Алексей! Ты, кажется, мой телохранитель? Вот и выполняй свои обязанности. Делай, что тебе приказал шеф. Наверное, нам уже пора ехать, не так ли?..
Алексей остановил машину возле здания почты.
— Я вспомнил, что мне надо дать телеграмму, — объяснил он Марии. — Не выходи из машины, ладно?
Она нехотя кивнула.
Хотя объяснение после случившегося в гостинице состоялось, Мария держалась как-то отчужденно. Почти не разговаривала. А взгляды, которые иногда бросала на него, были полны какой-то непонятной тоски.
Алексей не знал, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны, хорошо — не ошибся в ней, она именно такая, какой ему представлялась. Но с другой стороны, плохо — теперь спрашивал себя: а не упустил ли ты, парень, свой шанс?
Занятый этими мыслями, Алексей вошел в почтовое отделение, не обратив внимания на то, что из машины, следовавшей за ними от гостиницы, вышли двое спортивного вида парней.
Иван и Глеб были оперативниками. Они дружили и работали обычно в паре, постоянно поддерживая друг друга. Они хорошо знали, на что способен каждый из них, и были уверены: напарник не подведет никогда. А еще умели точно, правильно оценивать любую ситуацию, даже самую сложную.
После того как начальник отдела, где служили Иван и Глеб, конфиденциально переговорил с каждым из своих оперативников и предложил заработать десять тысяч долларов, задержав некоего парня, разъезжающего на легковом черном «ЗИЛе», два друга сошлись во дворе — обсудить задание.
— Возьмем мы этого пижона, чего там! И столько баксов получим, — мечтательно произнес Глеб. — Вот моя Светка обрадуется! А то все ноет, что денег ей мало. Говорит, ни тебя самого не вижу, ни твоей зарплаты.
— Да, с зарплатой у нас, конечно… — поддержал Иван.
