Так оно и вышло. Носач (таково было прозвище десятника) нашел ей наемников — людей, любивших золото, женщин и оружие. Она оценила их и, похвалив его выбор, дала им столько, сколько они потребовали. Вне службы они могли делать что хотели, взамен должны были слушаться и молчать. Двоих пьяниц, которые молчать не умели, убили на глазах у остальных. Третий, не желавший повиноваться, сдох у позорного столба. С тех пор она ни о чем не беспокоилась.

Она сама установила порядок тренировок и просто потрясла Носача своими познаниями в военном деле. Официальный владелец «Сейлы» (ее марионетка) заявил, что отряд предназначен для сопровождения грузов. Комендант гарнизона в Дороне (то есть Аскар) выдал разрешение на ношение мечей — привилегия высокорожденных и солдат. Кроме мечей у них были еще и арбалеты, доспехи же их состояли из закрытых шлемов с забралом, опускавшихся сзади на шею, кольчуги и кирасы, покрытых белыми накидками с зеленым, таким же как и на парусах «Сейлы», знаком. Образцы Риолата черпала частично из Громбеларда — родины арбалета, частично же из Армекта, поскольку кираса являлась защитным доспехом тяжеловооруженной армектанской пехоты. В Армекте, однако, вместе с кирасой носили топор и щит — она же отказалась и от того и от другого.

Она любила оружие, так же как и Аскар. Может быть, именно благодаря этому они столь легко находили общий язык.

Больше всего она доверяла оружию, которое могло поражать на расстоянии. Знакомясь со сведениями о вооружении и облачении легионов и морской стражи, которые предоставил ей Аскар, она думала о том, сколь трудным противником являются армектанские войска на суше. Армект был краем лука, превратившегося там почти в предмет культа, — самого действенного оружия в сражении с любым противником. Удивительно, сколь тщательно было продумано взаимодействие лучников с топорниками. В обороне лучники дезорганизовали атаку противника под прикрытием тяжеловооруженной пехоты. В наступлении отряды менялись ролями: топорники составляли ядро атаки, задачей же лучников оставалось смешать стрелами строй противника, в случае контратаки — защищать тяжеловооруженных от окружения с флангов, на решающей же стадии поддержать их с мечом в руке или же в случае поражения — прикрыть отступление. Могло показаться, что лук лишь вспомогательное оружие. Но это было не так. В обороне он имел первоочередное значение, а в наступлении — такое же, как и топор. Армектанцы хорошо об этом знали и сами боялись лука настолько, что всеми возможными средствами постарались обезопасить от него собственные войска. Именно этой цели прежде всего служили кирасы и щиты топорников, достаточно хорошо защищавшие от стрел.

Другое дело, что в краях, захваченных Армектом, никто, собственно, луком не пользовался. Дартан пал почти без борьбы, зато любимым оружием громбелардцев был арбалет, для которого кираса уже не являлась препятствием, даже с расстояния в сто пятьдесят шагов. Если бы громбелардские горы обороняли регулярные войска, а не банды наемников, служивших разбойникам-рыцарям, громбелардский арбалет мог бы преподнести Армекту неприятный сюрприз… С луком, использовавшимся не только как охотничье оружие, захватчики столкнулись лишь за морем — но зато с каким луком! Гаррийский лук, опертый о землю, достигал человеческого роста, стрелы же могли сравниться по силе с арбалетными. У гаррийских командиров не было, однако, единой концепции использования этого оружия… впрочем, не только его. В результате прекрасно организованным отрядам Армекта приходилось иметь дело с воинственными, но плохо управляемыми, неравными по численности отрядами, вооруженными самым разнообразным оружием — от алебард и секир до луков и пращей, не говоря уже о топорах и мечах…

Риолата думала о том, чтобы вооружить своих людей длинными гаррийскими луками, но по нескольким причинам отказалась от этой мысли. Во-первых, длинный лук уже много лет находился под запретом, а она хотела, чтобы ее отряд был полностью законным. Во-вторых, во время сражений на палубах кораблей, в тесноте среди такелажа и парусов, лук такой величины, честно говоря, принес бы одни лишь хлопоты, ее же «гвардии» приходилось действовать везде и в любых условиях. Она выбрала арбалет — оружие более дорогое, тяжелое и не столь скорострельное, зато легкое в транспортировке, дальнобойное и с невероятной убойной силой.

Она чуть улыбнулась. О, она готовила армектанской пехоте парочку сюрпризов…

Внезапно очнувшись, Риолата несколько удивилась, осознав, сколь далеко зашли ее размышления. Она еще раз посмотрела на море, повернулась и направилась к длинной невысокой кормовой надстройке, наклонив голову, чтобы вахтенные на палубе не видели ее синяков.

Помещения на «Сейле», хотя и несколько темные, были в меру просторными и удобными. У нее имелась своя каюта, рядом с капитанской. Она редко выходила в море, но каюту всегда на всякий случай держали наготове. Однако она не пошла к себе, а постучала в дверь капитана. Вантад сидел за столом в обществе своего первого помощника. При виде ее они встали. Офицер тут же поклонился и вышел.

— Когда будем на месте?

— Завтра вечером, госпожа. Если повезет. Ты не знаешь здешних мест, уже скоро нам придется быть очень внимательными…

— Я не только здешних мест не знаю, но и вообще никаких, — засмеялась Риолата. — Плохой из меня матрос, капитан.

— Мне приходилось видеть и худших.

— Думаю, не приходилось… Ну ладно, Вант, у меня есть определенные опасения.

— Какие?

— Я уверена в этой команде так, как только возможно, — заговорила она, тщательно взвешивая каждое слово. — Но мы идем за самым большим сокровищем из всех, что когда-либо видели Просторы. Ты можешь поручиться?..

Он кивнул:

— Ручаюсь, госпожа. Эти люди живут здесь в таких условиях, о которых моряк обычно даже мечтать не смеет. Они знают, что лучше не будет нигде. С другой стороны… Сам не знаю почему, но они боятся тебя больше всех и всего на свете. Нет, госпожа. Даже если бы кому-то из них золото затмило разум, остальные вышвырнут его за борт при одном лишь упоминании о мятеже. Им есть что терять, и притом немало.

— Надеюсь.

Помолчав, капитан заметил:

— Тебя что-то еще беспокоит, госпожа. Я не настаиваю… но, может быть, старый Вантад сумеет чем-нибудь помочь?

Она положила руку ему на плечо.

— Все идет чересчур хорошо, чересчур гладко. Парень Берера говорил так быстро, как только мог. Потом мне удалось обвести вокруг пальца Лерену. Так мне, по крайней мере, до сих пор казалось… — Она помрачнела. — Ты ведь знаешь, Вант, что у меня есть сестра? Но ты не знаешь, что мы одинаковые.

Он поднял брови:

— Не понимаю?..

— Она моя сестра-близнец.

Вантад удивился:

— Я не знал… да и откуда я мог…

— Вот именно — откуда ты мог знать? Мы храним это в тайне, Вантад, сохрани ее и ты. Никогда не известно, каким целям может послужить наше подобие… — Она покачала головой. — Об этом не знает даже Аскар. А тебе я это говорю потому, что чувствую: она где-то рядом. Она опасна, — после короткой паузы продолжила Риолата. — Она опаснее, чем думает кто бы то ни было, чем думает она сама. Но пока она не знает, чего хочет… Знаешь, Вантад, иногда мне кажется, что я старше ее. У меня свои цели, я к чему-то стремлюсь. Она — нет. Она думает, что станет королевой пиратов, но… вот именно, ты сам улыбаешься. Однако в один прекрасный день Лерена объявится, и это будет подобно удару грома, Вант. Ничто ее не остановит, ничто не сможет ей помешать. Я боюсь этого дня. — Она прикусила губу. — Я боюсь этого дня… — тихо повторила она.

Она подняла взгляд и засмеялась, увидев нахмуренные брови старого капитана.

— Ладно, не принимай близко к сердцу, — с внешней беззаботностью сказала она, беря его руку в свои. — Когда рядом такой мужчина, я не боюсь никого и ничего.

Ее слова явно доставили ему удовольствие.

— Я иду спать, — заявила она.

— Хорошо, госпожа. Я разбужу тебя, когда мы будем у цели.

— Да.