В первых трех комнатах никого не было, или те, кто там был, не хотели пить, пусть даже и воду «Эвиан». Похоже, что я выбрала неверную тактику. Ладно, пройду до конца коридора, надо же выяснить, где и как он заканчивается. Коридор оказался неожиданно длинным, со множеством поворотов и без единого окна. Я шла, шла и шла, а он все не заканчивался. Совершенно одинаковые двери с обеих сторон, и ни единой живой души. Ощущение не из приятных, как в фильме ужасов, как будто все, с кем ты пришел в этот заколдованный дом, уже погибли (типун мне на язык), а ты остался совершенно один и топаешь навстречу своей смерти. Я как наяву увидела эти кадры: вот я заворачиваю за угол, а там… Мне вдруг стало так страшно, что, подойдя к очередному повороту, я зажмурилась, не глядя, шагнула за угол — и с размаху налетела на кого-то. От неожиданности я заорала, предусмотрительно не открывая глаз, поскольку если я опять наткнулась на то, что видеть не должна, то, с учетом моих предыдущих «подвигов», я автоматически переходила в категорию «трижды свидетелей», которые умирают первыми.

Я стояла и орала до тех пор, пока кто-то не выхватил из моих рук бутылку с водой и не вылил ее содержимое мне на голову. Вода затекла мне в рот, я инстинктивно закрыла его, чтобы не захлебнуться. Знакомый голос произнес:

— Анна, что с тобой?

Какое великое счастье, это был Сань Ва.

— Я… Я искала тебя, стучалась в двери, но там никого нет.

— Я тоже подумал, что неплохо бы найти тебя.

— Тебя покормили? — запоздало спохватилась я.

— Все в порядке, — успокоил меня мальчик. — Пошли ко мне.

Те, кто вчера размещал нас с Сань Ва, потрудились на славу: если бы не счастливый случай, я бы ни в жизнь его не нашла. Неожиданно я подумала, что Фортуна повернулась к нам лицом не просто так, в произошедших в последнее время событиях явно прослеживалась чья-то очень влиятельная рука. Я имею в виду не чиновников из администрации губернатора — эти умеют только бумаги перебирать, влиять на госпожу Удачу им не дано. Нет, тут чувствовалась рука видного местного святого, вроде мастера Лу Баня, амулет работы которого был надежно спрятан в кармане моих брюк.

Комната Сань Ва практически ничем не отличалась от моей. Человек, разносящий ужин, побывал и у него, — на кровати лежала знакомая коробка с яблочным пирогом и полбутылки «Эвиана».

— Думаю, нам есть что обсудить, — многозначительно произнесла я, высматривая «жучков», которыми вполне могло быть напичкано помещение. Видимо, из меня получился бы плохой оперативник — я не смогла обнаружить ни одного.

Мы сели на кровать, но меня продолжал мучить вопрос о подслушивающих устройствах. Мысленно обругав себя маньячкой, я жестом пригласила Сань Ва пройти в закуток, где находился душ, и включила воду. Мой спутник догадался, зачем я это все проделываю, одобрительно кивнул, и мы начали шептаться. Минут через пятнадцать мы уже выработали стратегию и тактику нашего поведения, а также сочинили вполне удобоваримую, на наш взгляд, версию того, как и на каких условиях мы смогли бы «помочь» толстяку Чу стать владельцем «Поцелуя смеющегося Будды».

Вода шумела, мы увлеклись и не сразу услышали звук открывающейся двери. К счастью, и нас было плохо слышно по той же самой причине. Хотя, признаюсь, когда в дверном проеме (сама дверь отсутствовала, но проем был) нарисовалась чья-то фигура, я сильно испугалась. При ближайшем рассмотрении оказалось, что фигура принадлежит тому не слишком вежливому типу, который вчера разводил нас по каморкам. Судя по выражению его лица, он был не в большом восторге от того, что мы с Сань Ва снова вместе. Видимо, у парня на этот счет были четкие инструкции, причем невыполнение им этих инструкций сулило ему крупные неприятности, поэтому он очень невежливо (с моей точки зрения) потребовал, чтобы я очистила помещение. Мы не стали с ним спорить, это было бы стратегически неправильно.

Я направилась к двери, стараясь, по возможности, двигаться как можно быстрее, поскольку парень явно хотел придать мне дополнительное ускорение, и мне почему-то казалось, что сделает он это не самым приятным способом. Проходя рядом с ним, я даже вильнула бедром, отнюдь не с целью завлечь негодяя. Просто охранник сделал резкое движение в мою сторону, а мне ужасно не хотелось получить пинок под зад. Гордая и непобежденная, я вышла из комнаты и царственно направилась по коридору к своей каморке. Толстяк Чу, видимо, считал меня объектом более опасным (или более ценным), потому что охранник двинулся за мной, совершенно игнорируя Сань Ва.

Так, в сопровождении почетного эскорта, я доплелась до своего номера. Дверь была приоткрыта — охранник заглянул туда, обнаружил мое отсутствие и двинулся меня искать, второпях захлопнув дверь не до конца. В комнате ничего не изменилось, разве что появился поднос с завтраком, чему я несказанно обрадовалась, так как одними бриллиантами сыт не будешь. Я села на кровать и распаковала коробочки с едой. Охранник встал у двери, всем своим видом показывая, что лично он никуда двигаться не собирается. Я не люблю, когда кто-то смотрит на меня во время еды. Одно дело, если сидишь в ресторане и все вокруг заняты тем же самым — жуют. Совсем другое дело, если ты сидишь и ешь, а кто-то уставился тебе в рот. В такой обстановке кусок в горло не лезет. Я попыталась донести эту мысль до стоящего у дверей цербера, но он не отличался врожденной чуткостью и деликатностью, поэтому проигнорировал мои слова.

Ну и ладно, хочешь смотреть — смотри. На завтрак были все те же пельмени, булочка с яблоками и корицей и запечатанный стаканчик с кофе. Я с аппетитом съела пельмени, выпила кофе, а булочку, как и в прошлый раз, оставила «на черный день». Закончив, я кивнула наблюдателю, давая ему понять, что он может унести поднос. Он покачал головой, видимо, уборка мусора не входила в его «должностные обязанности», но уходить явно не собирался. Я немного подумала и сказала ему спасибо, но парень не двигался с места. Очевидно, ему что-то было нужно от меня. Признаюсь, что в первую минуту я подумала о нем крайне плохо, напряглась и приготовилась изо всех сил защищать свою честь. Парень не отличался богатырским телосложением, поэтому я оценила свои шансы отбиться от домогательств как два к одному. Но оказалось, что он просто не очень хорошо говорил по-английски: пауза возникла из-за того, что он подбирал слова. Наконец его усилия увенчались успехом, он составил подходящую фразу и медленно произнес:

— Ты… — и он вновь замолчал, видимо исчерпав свой словарный запас.

Я с живым интересом уставилась на охранника. Под моим внимательным взглядом он даже несколько смутился. Я подумала, что толстяку Чу стоит повнимательнее отнестись к подбору персонала: отсутствие вчера охраны у такой стратегически важной точки, как лифт, указывало на то, что у сотрудников Чу плохо с креативным мышлением. Кроме того, совсем не помешало бы при поступлении на работу тестировать претендентов на знание разговорного английского. А то как-то не солидно получается — член крупной преступной группировки, а выглядит и говорит, как дремучий обормот из рыбацкой деревни. Парень справился с волнением и продолжил свою зажигательную речь:

— Ты… Идти со мной.

Ага! Видимо, совещание закончилось, о нас навели справки и, скорее всего, приняли какое-то решение по «моему вопросу». Мы вышли в коридор и направились в сторону лифта.

«Третий акт мерлезонского балета», мы опять пришли в «офис» толстяка Чу. На этот раз здесь никто не играл в карты и не совещался. Все присутствовавшие оказались мне знакомы: сам Чу, старец и один из двух господ, принимавших участие во вчерашнем совещании. Я вежливо поздоровалась, Чу не менее вежливо предложил мне сесть. Начало было обнадеживающим.

— Ты думала о том, куда Сю Ин могла спрятать камень? — Толстяк Чу не привык ходить вокруг да около, предпочитая сразу брать быка за рога.

Не зря мы с Сань Ва потратили целый час на разработку тактики, у меня был вполне правдоподобный ответ на этот вопрос: