Так я просидела около двух часов. Кровавое пиршество закончилось, милые зубастые создания уплыли в поисках новой добычи. Небо заметно нахмурилось, начал накрапывать мелкий, но от этого не менее противный дождик. От долгого сидения в неудобной позе затекла спина, сильно болела израненная рука. Еще пара часов — и я не выдержу: просто упаду в воду, и у прибрежных обитателей будет вкусный ужин. В конце концов, почему бы рыбам и не съесть меня? С их точки зрения, в этом присутствовала бы даже некоторая высшая справедливость: за несколько дней пребывания в Гонконге мы успели пару раз посетить знаменитый «рыбный рынок», а ведь у съеденных там рыб вполне могли оказаться родственники, жаждущие мести. Альтернативой рыбьей вендетте служило в лучшем случае плотное общение с господином У, в худшем — пуля в лоб. Хотя если принять во внимание характер вышеупомянутого господина, то пуля могла оказаться самым благоприятным и относительно безболезненным исходом.

Из двух зол человек выбирает… Какое? А вот это уже зависит от характера данного человека. Большинство выбирает «меньшее зло», отдельные, нестандартно мыслящие особи, как, например, знаменитая кинозвезда Мэй Уэст, выбирают «то, что еще не пробовали». Пробовать вариант с акулами мне не хотелось, они «попробовали» бы меня быстрее. Другое дело господин У. Несмотря на гнусную сущность старца, его можно попытаться убедить. То есть оставались хоть какие-то, пусть и призрачные шансы на успех.

Итак, я решила примкнуть к большинству, выбрав, как мне тогда казалось, «меньшее зло».

Ухватившись здоровой рукой за поручень, я попыталась забраться на щит. Это, в общем-то, несложное действие заняло у меня почти пять минут — окоченевшее тело отказывалось слушаться. Состояние было такое, что, даже если подручные господина У сейчас открыли бы по мне огонь из автомата, я бы вряд ли испугалась — слишком устала.

На берегу никого не было. Ни парня в «Рибоке», ни тела Сю Ин. Стало быть, есть альтернатива: немедленно плыть к берегу или переночевать здесь, на платформе. Я без колебаний остановилась на втором варианте. Мысль о том, что мне сейчас придется лезть в кишащую акулами воду, не нравилась категорически. Почему-то казалось, что утром, когда рассветет, это будет намного легче сделать. По крайней мере я увижу, если кто-то вознамерится мной позавтракать. Теперь нужно как-то устраиваться на ночлег. С моря подул свежий ветерок, мокрая одежда прилипла к телу, меня начал бить озноб. Надо срочно что-то предпринять. Я кое-как стащила с себя брюки и блузу, разложила их на платформе, вылила из кроссовок воду, вытащила «языки» и поставила на просушку. Проделав все это, я легла, стараясь не потревожить больную руку, и свернулась в клубок, чтобы хоть немного согреться.

Мне казалось, что я вообще не смогу заснуть, но усталость взяла свое: через некоторое время я просто отключилась. Проснулась я от того, что жутко ныла затекшая от неудобной позы шея.

В небе одна за другой гасли звезды, диск луны еще висел над морем, но уже был готов сдать позиции вылезшему из-за гор солнцу. Одежда моя не высохла, но мне вновь предстоял заплыв, поэтому я не особенно и огорчилась.

Я завернула сырые кроссовки в еще не просохшие брюки и аккуратно все скатала. Получившийся плотный валик я обвязала блузкой. Будь я в нормальном состоянии, проплыть эти сто или чуть больше метров до берега было бы делом плевым, даже с кульком в руке. Сейчас же приходилось делать поправку на больную руку, которая за ночь распухла так, что грести ею было невозможно.

Прежде чем соваться в воду, я обошла платформу по периметру и внимательно осмотрела окрестности. Не знаю, спят ли акулы, я где-то читала, что вроде бы нет. Но после вчерашнего сытного ужина «доберманом по-гонконгски» они явно не торопились на завтрак. По сравнению с утренним воздухом вода показалась теплой; я подняла руку с вещами как можно выше и медленно поплыла к берегу.

«Главное — не суетиться», — уговаривала я себя, чувствуя, как в животе противно урчит страх. Хотелось поплыть быстрее, но нужно было экономить силы. Это только кажется, что сто метров — ерунда. В бассейне — да, но в моей ситуации это был почти марафонский заплыв.

Так, худо-бедно, я почти доплыла до берега, но тут-черт меня дернул проверить глубину — почему-то показалось, что вода стала намного теплее. Увы, дна под ногами не оказалось. Я окунулась с головой, но все же сумела удержать над поверхностью воды свой драгоценный кулек с одеждой.

Немного соленой жидкости все же залилось в нос, я запаниковала, плыть стало тяжелее. Еще несколько метров… Вода ощутимо потеплела, но я уже боялась проверять глубину и решила плыть до тех пор, пока живот не начнет скрести по гальке.

Неужели я уже на берегу? Надо бы отдышаться, но время работало против меня: пока еще на пляже никого не было, но с минуты на минуту могли появиться любители утреннего купания. Правда, на флагштоке все еще висел акулий плавник, так что в воду вряд ли кто полезет, но глаза-то у них есть. Вряд ли кто проигнорирует полуголую девицу, с утра пораньше бродящую по пляжу. Я быстро надела блузку, с трудом натянула еще влажные брюки. Самое неприятное — надевать невысохшие кроссовки, но босиком я далеко не уйду. Ладно, мне и дойти-то всего ничего — до сторожки дедушки Чжэна, а там уж что-нибудь посуше подберу.

Прежде чем войти, я постучала; в ответ из-за дверей не раздалось ни звука. Я повернула ручку, чувствуя, как изнутри поднимается противный липкий страх. Я уже знала, что найду в доме.

Жалюзи были закрыты чьей-то предусмотрительной рукой, поэтому в комнате было темно. Но даже при таком скудном освещении я сразу увидела Сю Ин. Она лежала на кровати, голова неестественно повернута в сторону. Живые люди так голову не поворачивают.

Я сделала несколько шагов к кровати, но по дороге споткнулась обо что-то мягкое. Это оказалось тело дедушки Чжэна. В окоченевшей руке был сжат столовый нож — он пытался защитить свою внучку, маленький храбрый старик.

Похоже, что здесь мне делать было нечего. Вызвать полицию? Ну да, учитывая, сколько «убийств» уже на мне висит, это выглядело бы самым неразумным шагом. А какой шаг в данной ситуации можно считать разумным? И можно ли вообще говорить о разуме, когда у тебя перед глазами трупы твоих друзей?

Дальнейшие мои действия уголовным кодексом классифицируются как мародерство: я открыла ящик комода и вытащила оттуда кошелек. Навскидку там было около двух тысяч гонконгов — не так уж и много, но лучше, чем ничего. Теперь аптечка. Конечно, уже поздновато, с момента укуса прошло более двенадцати часов, но все же стоило продезинфицировать раны йодом. Так, сделано, пора уходить.

Перед тем как уйти, я подошла к кровати и закрыла глаза Сю Ин. Это было единственное, что я могла в данную минуту для нее сделать. Прощай, моя милая подружка, жаль, что мы так и не смогли поговорить по душам. Сглотнув слезу, я решительно двинулась по направлению к двери, как вдруг…

В дверь кто-то постучал, причем этот кто-то не был представителем местных правоохранительных органов, слишком уж робким был стук. В любом случае, кто бы это ни был, встреча с ним не входила в мои планы на ближайшее будущее. Я метнулась к стене и встала так, чтобы вошедший меня сразу не увидел. Впрочем, эти предосторожности были излишними: зрелище, открывавшееся с порога, напрочь отбивало желание рассматривать комнату в деталях. Я затаила дыхание, отчаянно надеясь, что незваный гость потеряет сознание при виде трупа.

Однако вошедший не упал в обморок. Потому что двенадцатилетние мальчики вообще обычно не падают в обморок.

Мальчик шагнул к кровати и жалобно всхлипнул:

— Сю?!

В носу у меня защипало, глаза налились слезами… Захотелось подойти к нему, обнять, ободрить. Неожиданно мальчишка резко развернулся и увидел меня. Глаза его стали круглыми от ужаса. Ну конечно, он решил, что это я тут «повеселилась». Еще мгновение, и он выскочит за дверь и помчится по пляжу с громкими криками. Нужно было срочно брать инициативу в свои руки.