Он наблюдал за заездами словно во сне. Лошади проносились по овальному ипподрому, созданному хозяином на своих обширных угодьях. После ссоры с Маркусом настроение оставалось мрачным.

Больше всего на свете хотелось забыться. Вчера вечером удалось устоять против искушения принять хотя бы несколько капель из драгоценной бутылочки с настойкой опия, которую он на всякий случай прихватил с собой. Берн понимал, что нельзя использовать сильнодействующее средство, руководствуясь собственной прихотью. Уступить желанию означало бы сорваться и свести на нет упорные усилия: он не касался опия с тех пор как приехал в Лондон.

И все же усталость брала свое. Надо было внимательно смотреть по сторонам, чтобы не пропустить ничего подозрительного. Именно этим он занимался во время войны, так что постоянная слежка успела превратиться в привычку. Но сейчас солнце пекло немилосердно, стирая все мысли, кроме одной: поскорее куда-нибудь спрятаться и притаиться. Вокруг стоял невообразимый шум: толпа кричала, подбадривая любимцев и возмущаясь нахальством выскочек, сумевших обойти корифеев. А Берн мечтал о нескольких минутах тишины и покоя, хотя бы о коротком отдыхе. На миг прикрыл глаза, но темнота не принесла облегчения. Снова посмотрел вокруг и увидел молодую леди, которая неторопливо прогуливалась в обществе представительного пожилого джентльмена.

Его поразили ярко-рыжие волосы. Никакие иные описания не годились: каштановые, светло-русые — все эти скучные, стертые названия не соответствовали действительности. Пышные ярко-рыжие локоны ослепительно сияли. Леди, конечно, надела шляпку — безжалостно яркое солнце диктовало свои условия, — но изящное маленькое произведение столичной модистки не могло скрыть ни впечатляющего объема, ни потрясающего цвета прически.

Однако самое пристальное внимание привлекли не волосы, не стильный наряд, не спутник, которого сказочная особа держала под руку. И даже не красота, отрицать которую не взялся бы даже завзятый скептик. Красивых женщин Берн видел и раньше. Да что далеко ходить: на празднике собралось несколько дюжин ярких красавиц.

Нет, взгляд почему-то остановился на печально опущенных уголках губ. Даже на расстоянии под безукоризненной внешностью читалось напряжение: осанка могла бы выглядеть чуть свободнее, а глазам не помешало бы смотреть на мир немного жизнерадостнее. Совсем молодая, не старше девятнадцати лет, незнакомка, несомненно, принадлежала к богатому и знатному семейству. Что же могло так опечалить красавицу? Должно быть, какая-нибудь сердечная неурядица, не больше.

Едва прекрасное видение скрылось в толпе, мысли вернулись к потребностям, с которыми Берн упорно и не всегда успешно боролся. Но странное дело: порочные нужды немного отступили и ослабили хватку. Значит, сегодня можно было поздравить себя с победой.

Скачки продолжались, и за первой встречей последовало еще несколько; правда, потом удалось выяснить имя экзотической особы, и открытие отозвалось в душе болью: леди Джейн, одна из самых известных светских дам. Утонченная, прекрасно воспитанная дочь герцога, общепризнанная звезда бомонда. Кто бы мог подумать, что всего лишь месяц спустя она, подобно героине немецкой сказки, прибежит по лесной тропинке с плетеной корзинкой в руке? Метаморфоза почти непостижимая.

Хотя… некоторое напряжение в выражении лица и фигуре ощущалось и сейчас. Налет печали не только не исчез, но, пожалуй, стал еще более очевидным. Пропал он лишь в то мгновение, когда в воздухе разнесся аромат жасминового чая (конечно, если не считать шока в момент встречи, когда хозяин дома стоял по пояс в воде).

Поэтому Берн и решил послать чай мисс Каммингс.

Неужели только поэтому? А разве не потому, что надеялся на новое посещение? — язвительно поинтересовался внутренний голос; этот вредный скептик не упускал случая подчеркнуть, какой тихой и одинокой сделал свою жизнь мистер Уорт. Нет, решительно возразил Берн. В таком случае банку как раз следовало оставить себе, ведь леди могла бы повторить визит в расчете на угощение.

А сейчас у него оставалась пустая корзинка. Может быть, надо ее вернуть?

Берн в задумчивости остановился возле двери.

Что ж, поступок вполне добрососедский.

Он раздраженно покачал головой и решительно вышел на крыльцо.

Однако уже в следующую секунду вернулся и взял корзинку.

Почему бы не прогуляться до Коттеджа, тем более что из целой дюжины живописных дорожек и тропинок можно было выбрать самую интересную? Мода на пешие прогулки родилась и окрепла здесь, на просторах Озерного края. Под бесконечным северным небом сосредоточились все мыслимые земные красоты. Заберись на вершину, и сразу почувствуешь, что до Бога рукой подать, — во всяком случае, так утверждал Доббс. Берн, правда, еще не отваживался покорять крутые подъемы — трость не позволяла выходить за границы возможного. До войны и ранения он, конечно, бегал бы вверх и вниз по два раза в день: чтобы встретить и проводить солнце.

Он очень скучал по прежнему Берну Уорту.

Но сегодня жаловаться было грешно. День начинался прекрасно. Солнце позволило искупаться, разогнать кровь и взбодрить тело. Нельзя предаваться унынию и оплакивать глупую безудержную юность.

Конечно, до былой подвижности предстоял еще долгий путь, но следовало признать, что силы постепенно восстанавливались. Так уговаривал себя Берн, не без труда пробираясь по каменистой тропе вдоль ручья, весело огибавшего огромные замшелые валуны. И вот наконец природа сжалилась и пригласила отдохнуть на плоском гладком камне.

Легкие шаги он услышал раньше, чем за спиной раздался голос.

— Интересно, смогли бы вы преодолеть эту тропинку, если бы не начали плавать по утрам?

Ехидный вопрос застал его врасплох.

Голос трудно было назвать мягким и лирическим — слишком отчетливо в нем звучали осуждающие нотки. Но принадлежал он, несомненно, леди Джейн.

Она вовсе не собиралась идти к дому мистера Уорта. Даже и не думала. А потому старательно миновала прибрежную тропинку, которая привела бы туда самым коротким путем. Однако потребность обдумать услышанные в Рестоне невероятные предположения сохранилась, а потому Джейн даже не вошла в Коттедж, а сказала брату, что собирается немного пройтись перед обедом, чтобы нагулять аппетит. К счастью, Джейсон ограничился коротким кивком и поднялся на крыльцо.

Мисс Каммингс выбрала самый трудный, но самый красивый маршрут и пошла по каменистой дорожке среди ажурных сосен. Солнце пронзало кружево веток и неожиданно выхватывало из тени то ствол дерева, то необычной формы валун, то прозрачный, неумолчно бормочущий ручей. Нет, сегодня она решительно не собиралась встречаться с мистером Уортом.

Даже несмотря на то что все мысли крутились вокруг загадочной персоны.

И вот пожалуйста: образ материализовался, и Берн как ни в чем не бывало удобно устроился на ее любимом плоском камне возле ручья. Провокационный вопрос вырвался сам собой.

— Интересно, смогли бы вы преодолеть эту тропинку, если бы не начали плавать по утрам? — поинтересовалась Джейн и неожиданно для себя улыбнулась.

Мистер Уорт даже не повернулся, чтобы ответить.

— Проблема действительно вас занимает? — в свою очередь спросил он, и Джейн приняла реплику за позволение подойти и продолжить разговор.

— Да, — ответила она и приблизилась, без труда пробравшись между поваленными деревьями. Взглянула вопросительно, и джентльмен кивнул, приглашая присесть рядом. — А еще хотелось бы знать, что делает в озере человек, решительно отвергший совет доктора Лоуфорда.

Берн едва заметно улыбнулся:

— Как провели время в деревне, леди Джейн? Оставила там все силы.

— О, чудесно! — жизнерадостно воскликнула она. — А вы бываете в Рестоне, мистер Уорт?

— Не слишком часто.

— В таком случае откуда знаете, что я ездила туда сегодня?

— Два последних дня лил дождь, а вы до отказа переполнены сплетнями; выливаются через край. — Не успела собеседница открыть рот, как Берн добавил: — А эта сплетня свежая, потому что иначе вы непременно выплеснули бы ее в прошлый раз.