Бриана посмотрела вдоль каньона и вновь погрузилась в мысли. Она ясно помнила те ночи, когда, покинув свою крошечную комнату, направлялась на чердак в амбар. Там, рядом с Шункаха, она находила утешение своему взволнованному сердцу. Целыми днями напролет, когда все было, плохо, когда тетя бранила ее за самую незначительную провинность, а дядя был бесцеремонным и раздражительным, Бриана с нетерпением ждала тех нескольких часов, которые сможет провести с Шункаха. Она могла спрятаться в его объятиях, свободно проливать слезы, рассказать ему, как несчастна, и как это ужасно, когда тебя никто не любит. И Шункаха понимал. Даже когда он ничего не говорил, она видела участие в его глазах, чувствовала его симпатию в том, как руки индейца сжимали ее плечи и нежно гладили волосы.

Она знала, каким-то образом знала, что между ее родителями существовало точно такое же особенное чувство близости. Была ли это любовь? Или просто способность сочувствовать другому человеку? Почему тетя Гарриет не ощущала такого по отношению к дяде Генри? Почему ее тетя вышла замуж за дядю, если не могла выносить его прикосновений?

Бриана улыбнулась застенчивой улыбкой. Она знала, что Шункаха Люта любит ее. Возможно, если попытаться заигрывать с ним, он возьмет ее на руки и поцелует.

Сердце екнуло, когда Бриана услышала звук копыт, отдававшийся эхом между высокими стенами каньона. Шункаха вернулся! Бриана почувствовала, как сердце быстро-быстро забилось в радости снова увидеть его; она знала, что будет приятно оказаться в его объятиях и ощутить его губы на своем лице…

Бриана вскочила, сгорая от желания увидеть его, а затем замерла на месте. Страх сковал тело, когда она смотрела на приближавшихся всадников. Это был не Шункаха Люта.

Четверо мужчин обменялись злобными ухмылками, когда остановили лошадей недалеко от того места, где стояла Бриана, одна под залитым солнечным светом дубом. Главарь, похожий на бочонок мужчина с колючей черной бородой и жирными темными волосами, наклонился вперед, руки его лежали на седельном рожке.

— Мы учуяли запах твоего кофе, — сказал он. Его близко посаженные карие глаза ощупали Бриану, а потом внимательно осмотрели лагерь, замечая, что неподалеку паслась лишь одна лошадь. — Ты одна?

Бриана качнула головой, не в силах говорить из-за кома, застрявшего в горле.

— Она одна, — заметил мужчина, в котором Бриана распознала индейца. — Давайте заберем ее, пока не вернулся ее мужчина.

—  Si, es bonita, — согласился тощий мексиканец. — Да, она хорошенькая.

Главарь кивнул.

— Келлер, возьми ее.

Бриана задрожала, когда невероятно высокий мужчина, спешившись, зашагал прямо к ней.

— Пошли, девушка, — позвал он. Бриана отшатнулась от него. — Ты должна пойти по-хорошему. Тебе некуда деваться.

Бриана пронзительно вскрикнула, когда его, похожая на окорок, рука стиснула ее запястье. С легкостью он перебросил девушку через плечо, отнес к своему коню и усадил перед собой. Бриана извивалась от негодования — его лапа обхватила ее талию.

— Пабло, — сказал главарь, — поймай ее лошадь.

«Это страшный сон,» — на мгновение подумала она. А потом почувствовала, как рука пленителя схватила другую ее руку, ощутила его бородатую грубую челюсть у своей щеки и поняла, что кошмар был настоящим.

Они цепочкой выехали из каньона. Келлер с Брианой замыкали кавалькаду. Индеец же остался у лагеря.

— Чтобы позаботиться о твоем мужчине, — прошептал Келлер на ухо Бриане.

— Нет, — сказала Бриана сдавленным голосом.

Она затрясла головой от ужаса, когда представила, как Шункаха въезжает в каньон, ничего не подозревая, и падает, хладнокровно застреленный.

Келлер тихо засмеялся:

— Мы ведь не хотим, чтобы он поехал искать тебя и испортил наше веселье, а?

— Что вы имеете в виду?

— Мы пробуем всех девушек, прежде чем пересылаем их команчам, — объяснил Келлер, проводя мясистой рукой по бедру Брианы.

— Команчам?

— Да. Они платят большие деньги за светловолосых белых женщин и совсем не возражают, если ими уже немного попользовались, — полагаю, ты знаешь, что я имею в виду.

— Нет. Нет, пожалуйста, — умоляла Бриана. — Я никогда… Я не… — она оборвалась на полуслове от страха.

— Никогда! — воскликнул Келлер. Его улыбка излучала сплошное удовольствие. — Ну, черт бы меня побрал!

Шункаха Люта остановился у входа в каньон. Инстинкт предостерег его: что-то было неладно. Он окинул взглядом дно каньона и сразу же увидел свежие конские следы. Четыре лошади вошли в каньон. Четыре лошади вышли. Но не те же самые лошади; среди них был Брианин чалый. С ружьем в руках Шункаха спрыгнул на землю, чтобы лучше рассмотреть следы, и почувствовал, как что-то со свистом пронеслось у затылка. Ружейный выстрел эхом прокатился по каньону. Упав на колени, он повернулся на звук. Над ним склонялся индеец с ружьем в руках, издавая пронзительный улюлюкающий воинственный крик команчей.

— Эй, брат, — пробормотал Шункаха Люта, вскинув свое ружье, и спустил курок, — хороший денёк, чтобы умереть.

Пуля Шункаха Люта попала нападавшему команчу прямо в лицо. Тот умер мгновенно.

Шункаха быстро поднялся на ноги. Скинув оленью тушу с мерина, он прыгнул на голую спину Животного. Подняв ружье над головой, издал воинственный клич Сиуксов и погнал лошадь к лагерю. Страх перед тем, что он мог там увидеть, камнем лежал на его сердце. Она мертва или ее увезли? Знаки пребывания незваных гостей было легко прочитать. Четверо человек въехали в каньон. Трое уехали, взяв с собой Бриану, и увели ее лошадь. Индейца же оставили ради уверенности, что их никто не будет преследовать.

Шункаха Люта круто развернул мерина и молнией помчался обратно, не сводя глаз с земли. Четверо мужчин приехали в каньон и подняли руку на его женщину. За это они должны умереть.

Сознание и тело Брианы уже онемели к тому времени, когда похитители остановились на ночь. Солнце заходило, и она задрожала от подувшего прохладного северо-восточного ветра, прогонявшего солнечное тепло с лица земли.

Она снова и снова оглядывалась через плечо, пока они отъезжали от каньона, в надежде увидеть Шункаха Люта, скачущего за ней.

— Ты зря теряешь время, — не раз говорил ей человек, называвшийся Келлером. — Он уже мертв.

Бриана содрогнулась, когда Келлер снял ее с лошади. Затем он связал ей руки и ноги. Медленно ощупывая пальцами ее груди, он наклонился прошептать, что будет очень нежен, когда придет его время.

Бриана уставилась в землю. Сознание отказывалось принимать то, что должно случиться, отказывалось верить, что Шункаха Люта мертв и она никогда больше не увидит его.

Рядом с ней трое мужчин смеялись и шутили, разводили огонь, бросали куски мяса в небольшую кастрюлю с длинной ручкой, варили кофе.

Тощий мексиканец, которого звали Пабло, подошел к ней некоторое время спустя, предлагая что-нибудь поесть. Но даже сама мысль о еде была отвратительна Бриане, и она отвернулась, съежившись от страха, когда грязные руки прошлись по ее волосам. Это был коротышка с близкопосаженными карими глазами, редкими усами, желтыми, гнилыми зубами и вонючим ртом.

— Скоро, chica, — пробормотал он, больно ущипнув ее за щеку, — скоро, девочка.

Главарь подошел к ней вскоре после того, как ушел мексиканец. Он указал на тарелку нетронутой пищи, которую оставил Пабло.

— Лучше поешь, — с хитрой ухмылочкой посоветовал он. — Тебе пригодится твоя сила.

— Зачем вы делаете это? — спросила Бриана, моргая, чтобы скрыть слезы.

— Зачем? — Мужчина посмотрел так, словно она была немного ненормальной. — Конечно же, из-за денег. Хорошенькие маленькие девчонки вроде тебя стоят больших денег или товара. И потом, это очень удобный способ для меня и моих парней испробовать товар, не платя за него.

— Пожалуйста, отпустите меня, — умоляла Бриана.

Мужчина рассмеялся.

— Они все говорят «пожалуйста», — пробубнил он, отвернувшись, как бы размышляя. — Но никогда не говорят «спасибо».