— Все зависит от деталей происшествия, — монотонно пробубнил не верящий в чудеса помощник.

— Смени пластинку!

Босс щелкнул ногтем указательного пальца по алюминиевой пустой кружке.

— Где рассол-то?

— Сейчас, сейчас!

Помощник по связям с общественностью бросился в штабные закрома.

Да, сибирские спасатели знали толк и в самогоне, и в квашеной капусте, и в соленых огурцах.

— Ни за что не простят!

Начальник Центра подготовки космических туристов, разминая ноги, прошелся до карты, на которой алым флажком было обозначено место катастрофы.

— Ни за что…

Лепка пельменей началась с подробной инструкции.

— Итак, Принси, сейчас приступаем к основному процессу. Объявляется минутная готовность!

Гостья, успевшая замарать мукой и нос, и щеки, прыснула от смеха.

Хозяин, не обращая внимания на американскую хохотушку, продолжил:

— Тесто нарезано кружками…

— Хорошая работа, да?

— Не хвастай, самое сложное впереди.

— Bay!

— Теперь внимательно следи за мной.

— Стью, а обратный предстартовый отсчет?

— Три, два, один — поехали.

— Bay!

— Значит, Принси, кладешь чайную ложку фарша…

— А почему не две?

— Когда слишком много начинки, то пельмень получается урод уродом.

— Да, уроды нам не нужны.

— Заворачиваешь мясо в тесто…

— Не торопись, сорри.

— Залепляешь как следует края, чтобы при варке мясо не вывалилось в бульон…

— Как у тебя ловко получается.

— И кладешь готовый пельмень вот на этот противень.

— Как нехорошо звучит — противень.

— Принси, я не филолог и не лингвист, и, тем более, не знаток местных говоров, но могу заверить тебя, что название этого железного листа с загнутыми краями, на котором обычно пекут ватрушки, пироги и расстегаи, — название этой печной утвари образовалось не от слова «противный».

— В русском языке столько непонятных и странных понятий — ужас.

— У вас что, меньше?

— Намного меньше. Американцы во всем рациональны и конкретны. Одно точное слово лучше, чем двадцать слов, близких по смыслу, не так ли?

— Зато я могу, в отличие от американца, признаться в любви сто раз и ни разу не повториться.

— Если можно, пример.

Егерь отрицательно мотнул головой.

— Ну хоть один.

— Извини, Принси, не привык я такими словами разбрасываться.

— Стью, только не смейся. Знаешь, я вначале подумала, что ты, наверное, одичал в своем одиночестве и непременно сделаешь попытку меня изнасиловать.

— Логично, ничего не скажешь.

— И еще, Стью, я опасалась, что ты возьмешь меня в заложники.

— Зачем?

— Ну как? Чтобы потребовать за меня большой выкуп.

— Хорошая мысль! — Студент положил очередной залепленный пельмень на противень. — Посажу сейчас тебя в подполье.

— Куда, куда?

— В подвал, где у меня хранятся припасы.

— Не хочу в подвал!

— Поздно умолять. Посажу тебя в подполье и потребую с госдепартамента весь золотой запас Соединенных Штатов.

— А не много?

— Считай, что я тебя именно так оцениваю.

— Сенкью.

— А что еще ты напридумывала насчет злого сибирского отшельника?

— Честно?

— А как же, — Студент поддел чайной ложкой порцию медвежьего фарша. — Врать во время лепки пельменей не рекомендуется.

— Почему?

— Пельмени получатся невкусные.

— Стью, а тебе не кажется, что ты совершил величайшее кулинарное открытие?

— Дорогая Принси, в любом деле главное что?

— Профессионализм.

— Не угадала.

— Себестоимость?

— Это куда тебя вдруг понесло?

— Любовь?

— И дружба с верностью.

— Тогда я — аут! — Принцесса оценивающе взглянула на только что изготовленный пельмень. — Посмотри, какой симпатичный получился.

— Самое главное — это искренность. — Студент поместил свое пельменное творение рядом с американским. — А этого у тебя точно не отнимешь.

— Да… Искренне признаюсь — я думала, что ты отрежешь мне ухо…

— Ага, для Алисы. Она же у меня собака-людоедка и специализируется исключительно на девушках-американках.

— Нет, чтобы послать моему безутешному отцу.

— Да, Принси, ощущается тлетворное влияние низкосортной голливудской продукции.

— Ваше кино не лучше. Я видела.

Очередной пельмень занял место в строю.

— Только не будем разводить диспут на тему, какой из кинематографов — российский или американский — отвратней.

— О'кей.

— А я вот, дорогая Принси, сначала принял тебя за шпионку.

— Извини, Стью, но я не понимаю, что делать агенту Центрального разведывательного управления в этой таежной дали.

— Как что? Это же важнейшая стратегическая задача — узнать, сколько элитных соболей водится в нашем заповеднике.

Егерь расхохотался.

Лайка поддержала хозяина озорным лаем.

— Кстати, Стью, я тебе очень благодарна за вчерашнее.

— За рябиновую настойку?

— За нее тоже.

— А можно, я потребую сатисфакции за свои вчерашние откровения?

— О'кей.

Принцесса зажмурилась в ожидании робкого поцелуя в щеку или наглого — в губы.

Но никакого действия со стороны егеря не последовало.

— Скажи мне, почему ты все-таки решила податься в космос?

— Хочешь верь, хочешь не верь — но по причине отсутствия любви.

— Нет, явно пельмени будут невкусными.

— Да я еще никогда не была такой искренней!

— Отсутствие любви… Но это невозможно.

— Почему?

— Невозможно, чтобы в такую лапочку никто не влюбился.

— Я хотела сказать немного другое, Стью…

— В смысле — что ты еще никого и никогда не любила?

— Да.

— Только не разыгрывай меня.

— Стью, я не любила никого, кроме папы, мамы и своих принцесс.

— Кого-кого?

— Своих кукол. У меня весьма недурная коллекция.

Медвежий фарш — в тесто.

— Принцесса на горных лыжах…

Пальцы ловко проходятся по липкому краю, из которого безуспешно пытается вырваться полоска темного фарша.

— Принцесса в свадебном наряде…

Готовый пельмень замыкает ряд.

— Принцесса в мини-юбке…

— Хобби как хобби.

— Мне только с куклами было по-настоящему интересно. Я не боялась, что они предадут или обманут.

— Обыкновенный инфантилизм — ничего более.

— Bay!

— Наверное, у тебя было запоздалое развитие.

— Умственное?

— И физическое. — Студент просканировал веселым и пристальным взглядом американку, по уши устряпанную мукой. — Но, по-моему, ты уже наверстала упущенное.

— Еще нет. Хотя занятия в Центре подготовки явно пошли мне на пользу. Особенно центрифуга с десятикратными перегрузками.

— А что, Принцесса в центрифуге — это гораздо современней, чем Принцесса на горошине.

— Вот слетаю на Международную космическую станцию и, возможно, полностью избавлюсь от прежних комплексов.

— Кукольных?

— Именно кукольных, Стью, именно кукольных… Чем больше я любила своих верных принцесс, тем фатальней становилось мое существование.

— Выходит, ты подалась в космос, чтобы окончательно не превратиться в куклу?

— Я захотела начать совершенно другую жизнь — с околоземной орбиты.

— А что, хорошая точка для обзора.

— Особенно при выходе в открытое пространство.

— Говоришь, тренировки пошли на пользу?

— Но куклы мне все равно снятся до сих пор.

— Я надеюсь, что теперь тоже войду в перечень твоих постоянных сновидений.

— Наверняка, Стью, наверняка.

— Только если я появлюсь в кошмаре, то постарайся быстрей проснуться и сменить жуткий сон на что-нибудь лирическое.

— Например, на лепку пельменей.

— Принси, а интересно, с борта Международной космической станции можно разглядеть мою избушку?

— Если полечу, обязательно постараюсь увидеть и тебя, и Алису.