Звонившие Верлу ребята довольно точно описали место убийства медведей, и уже через десять минут Карли обнаружила трупы. Во всяком случае, то, что от них осталось.

От тяжелого смрада гниющих останков к горлу подступила тошнота. Судя по разложению трупов, медведей убили как минимум неделю назад, и сейчас уже практически невозможно было распознать, что это были за животные и что с ними сделали браконьеры. Отдельные части туш растащили стервятники, а остальное доделала природа.

Карли присела на корточки и на мгновение закрыла глаза, охваченная внезапным приступом бессильного отчаяния и злобы. Сколько ни лови этих негодяев, они все появляются, текут нескончаемым грязным потоком, проникая во все девственные уголки штата.

То одного, то другого время от времени вылавливают ее коллеги и сама она, но сотни других тут же занимают свободное место. Справиться с ними так же невозможно, как ложкой вычерпать все озера в окрестностях Уинд-Ривер.

Она тяжело вздохнула, вынула фотоаппарат и сделала несколько снимков с различных ракурсов, стараясь ходить как можно аккуратнее, чтобы случайно не наступить на какую-нибудь улику. Следы она здесь вряд ли найдет после таких проливных дождей, но даже самые педантичные и осторожные браконьеры так или иначе оставляли свои автографы. Карли сфотографировала останки медведей со всех сторон, отложила фотоаппарат и принялась прочесывать землю вокруг, пальцами разгребая толстый слой хвои и прелых листьев. Она двигалась расходящимися от места происшествия кругами, не оставляя ни одного миллиметра поверхности без внимания, но вскоре с гримасой отвращения поднялась на ноги.

Ничего. Ни единого сигаретного окурка, ни кусочка веревки, ни случайно сохранившегося отпечатка каблука.

- И что дальше? - вслух спросила она.

Джексон отозвался коротким лаем, и Карли обратила внимание, что тот обнюхивает землю в паре сотен футов от нее, под деревьями. Идеальное место, догадалась она, чтобы дождаться, когда медведица с детенышем придут напиться.

От охотничьего азарта всю ее сонливость как рукой сняло. Через несколько минут она осторожно выкопала из-под травы и хвои полдюжины гильз. Похоже, действительно от полуавтоматического оружия, как и в других случаях браконьерства, решила Карли.

Она уже хотела подняться, когда в глаза бросился какой-то странный предмет, почти скрытый хвоей. Карли торопливо извлекла его из мягкой почвы.

Это была настоящая удача. От радости при виде своей находки у нее дрожали пальцы в тонких перчатках, пока она с почти торжественной осторожностью опускала грязный складной армейский нож в пластиковый пакет для улик.

Он пролежал здесь не очень долго, размышляла она. Ржавчины на металлических поверхностях нет, и красная ручка, если бы не грязь, выглядела бы новехонькой. Приподняв пакет повыше, Карли разглядывала нож с профессиональной дотошностью.

Учитывая ее скромные знания армейских ножей, она могла лишь предположить, что это одна из самых последних моделей, как минимум с дюжиной приспособлений - от консервного ножа до ножниц и даже крохотной пилки. Она повертела пакет в пальцах - и у нее екнуло сердце от того, что она увидела на обратной стороне. Надпись золотыми буквами гласила: «В следующий раз тебя ничто не застанет врасплох. С любовью, Дж.»

Вот это да! Если удача и дальше будет ей улыбаться, то найти браконьеров не составит труда. Достаточно будет побегать в Уиски-Крик по магазинам и узнать, не продавались ли в одном из них такие ножи. А если ей очень повезет, то и дарственная надпись каким-то образом укажет на его владельца.

Нож, конечно, может быть и подарком откуда-нибудь издалека, присланным сюда по почте, но и это тоже можно проверить. По крайней мере она знает наверняка, что браконьеры из местных жителей. Медведи гризли не так уж часто встречаются в здешних лесах, чтобы можно было вот так просто на них наткнуться, в то время как на Аляске, например, их гораздо больше. Поэтому чужаки скорее отправились бы туда, чем в Вайоминг, им это обошлось бы дешевле, да и ехали бы они наверняка.

Настроение у нее улучшилось. Карли уложила пакеты с гильзами и ножом в сумку, прикрепленную к поясу, и уже собралась возвращаться в пещеру, но ее что-то удерживало. Она вспомнила о том, кто ждет ее в их лагере, и сердце снова сжалось от сладких образов прошлой ночи.

Она вспыхнула как маков цвет, когда память возвратила ей их страстные объятия, и то, как ее стоны эхом отражались от сырых стен пещеры. Она и вообразить себе не могла такой глубочайшей остроты и напряжения физической любви.

Впрочем, у нее и опыта-то особого нет. До этой ночи ее единственным партнером в постели был человек, за которого она собиралась выйти замуж. Собиралась, пока не осознала - за день до того, как они договорились отправиться в магазин за обручальными кольцами, - что желание угодить матери - не самая лучшая основа для брака. Филлип заслуживал, чтобы его жена любила его.

Наверное, уже тогда она подсознательно чувствовала, что любит Чейза. И все равно ее бурная реакция на него пугала Карли. Она разрывалась между непреодолимым желанием бегом вернуться в лагерь, к Чейзу - и страхом. Ей хотелось снова окунуться в стремительный поток желания, которое он возбуждал в ней, - и в то же время она холодела от ужаса, что нырнет на такую глубину, откуда ей живой не выбраться.

В животе у нее заурчало от голода: желудок напоминал, что в последний раз она проглотила лишь жидкий суп и пару крекеров. «Чейз, наверное, готовит завтрак, - мечтательно подумала она. - И еще свой восхитительный кофе».

Карли улыбнулась. Когда речь заходит о приготовленном на костре кофе, ее уже никто и ничто не остановит. Она свистнула Джексону, и тот пулей пролетел мимо нее по направлению к лагерю.

- Вообще-то мне не помешала бы моральная поддержка, дружок, - буркнула она вдогонку уже исчезнувшему псу.

Яростный стрекот сорок и аромат жареного бекона, смешанный с острым запахом сырости и хвои, встретили Карли на подступах к лагерю.

Улыбка заиграла на ее губах, и она остановилась футах в тридцати от площадки перед пещерой, любуясь открывшимся ей зрелищем. Чейз опустился на корточки перед Джексоном, и оба представителя сильного пола устремили друг на друга немигающие взгляды.

- Ты, надеюсь, понимаешь, что теперь мы должны подружиться, - сказал Чейз, и Джексон утвердительно и методично забил хвостом по земле. - Я не хочу, чтобы ей пришлось выбирать между нами - уверен, что в собачьей конуре оказался бы именно я. Улавливаешь?

Джексон отозвался коротким лаем, а Чейз хмыкнул. Потом почесал лохматый загривок, отчего пес повалился на спину, в экстазе раскинув лапы и прижмурив глаза.

- Ну-ну. Ты со мной согласен, верно? Нет, я не против, хоть и ревную немножко. Если бы я мог добиться от этой женщины такого же взгляда, какой у нее появляется при виде твоей лохматой морды, я бы с радостью еще тысячу раз лег под нож этих чертовых врачей.

Полная восторженного тепла от его слов, Карли шагнула было к пещере, но вновь услышала голос Чейза:

- Если все это не рухнет, нам придется друг другу уступать. А как же иначе? Я, например, позволю тебе лизнуть меня разок-другой, если только ты подскажешь, как тебе удается уговорить свою хозяйку почесать тебя за ушком.

Она расхохоталась при виде зеркально отраженного на обеих физиономиях удивления непостижимостью женской души.

- Достаточно только попросить, но очень, очень нежно, - крикнула она.

Чейз поднял голову, похоже, ни капельки не смущенный тем, что его застали за такой интимной беседой с собакой. Он улыбнулся ей в ответ так тепло и приветливо, что эта улыбка мгновенно стерла всю ее нервозность от встречи с ним после вчерашней ночи.

- Пожалуйста, ну, пожа-алуйста, - сказал он. - Если я буду хорошо себя вести и еще угощу тебя клубничным мороженым, ты меня почешешь за ушком?

Она улыбалась, подходя к нему, завороженная красотой горной природы, этим ясным утром и нежностью этого большого, сильного человека.