— Ты же слышал все, что он сказал. Да и вообще, в основном говорил с ним ты.

— Но, возможно, в его словах прозвучал какой-то намек? И ты внезапно осознала, что в качестве моей жены ты в какой-то степени теряешь свое положение в обществе? Это так? Ведь существует определенная разница между дочерью Мидаса Тревэлина и женой Маркуса Грэма.

— Прекрати! — возмутилась Ру. — Все это просто чушь. Если бы ты знал меня лучше, то понял бы, насколько абсурдны твои рассуждения!

— О том, чего не знаешь, можно догадываться. И я догадываюсь, что тебе не очень-то нравится здесь, в сельской местности. Я помню, какими словами ты поносила эти места.

Ру задохнулась от возмущения.

— Это не честно! Я говорила это, когда мы бродили в глуши и могли умереть там! Черт побери, до настоящего момента тебя самого не слишком тянуло сюда.

— Не понял.

— Пока делами поместья занимался Джон, ты сюда не очень-то стремился. А потом вдруг все свое время стал проводить в Голден Лод. Не мог оторваться от поместья даже ради того, чтобы побыть со мной. Откуда такая внезапная любовь к Голден Лод?

— Твои слова очень похожи на те, которые я слышал раньше… от Лайзы Хоршем. Чувствуется ее влияние. Может, она позвонила тебе, чтобы поздравить со свадьбой, а заодно настроила против жениха?

— Я не разговаривала с ней после нашего отъезда из Линден Ли, а тогда даже не обратила внимания на то, что она говорила тебе!

— Почему же? — холодным тоном поинтересовался Маркус. — Я вот обратил. Потом обдумал все и пришел к выводу, что в словах Лайзы и Фила довольно много правды. Я не транжир, каким они представили меня, но в какой-то степени я действительно утратил ответственность. Признаю, я все оставил на Джона, о чем сейчас серьезно сожалею. Ты удовлетворена?

— Но я никогда не упрекала тебя в этом.

— Да, не упрекала. Но одно время у тебя было совсем другое мнение обо мне. Похоже, ты больше ценила Маркуса Грэма, чем он сам ценил себя. Потому и осчастливила меня своим доверием. Во всяком случае, я так думал.

— Я действительно доверяла тебе.

— Так что же теперь изменилось? Почему ты молчишь? После ужина ты перекинулась парой слов с Эланой и Тимом, со мной же — ни единым. А когда мы пришли сюда, в коттедж, ты начала бормотать какую-то чепуху насчет того, что они сильно тебе понравились и что тебе очень хочется чаю. Ради Бога! Такие разговоры можно вести в любое другое время, но не в первую брачную ночь!

Злость, медленно нараставшая в душе Ру, вырвалась наружу со словами:

— Понятно! В Линден Ли ты не разговаривал со мной, тебе это можно — испытывать сомнения и замыкаться в себе. Но если я делаю то же самое, то это уже преступление! Тогда, в горах, я была ужасно напугана. Боялась, что мы умрем от голода или утонем. Боялась, что ты снова вывихнешь травмированное плечо, и я уже не сумею вправить его. Единственное, что поддерживало меня, — то, что ты был рядом. А потом нас спасли. Но, наверное, в этот день произошло что-то еще, и ты совершенно забыл обо мне. За все время нашего пребывания в Линден Ли ты ни разу не подошел ко мне по собственной инициативе. А затем попытался избавиться от меня, побыстрее отослать на побережье. Ты не хотел ехать со мной, но все же поехал, однако смылся в поместье сразу после того, как я согласилась выйти за тебя замуж. Ты уделил мне три дня… Всего три дня!

— Но ты же сказала, что понимаешь… — начал было Маркус, однако Ру оборвала его, боясь, что если сейчас замолчит, то никогда не скажет ему того, что должна сказать:

— Тебе наплевать на то, как я расцениваю твои поступки. Тебе, Тиму и Элане вполне хорошо втроем, у вас своя компания! Я вам не нужна. А вся эта чепуха насчет того, что ты любишь меня, была просто уловкой, которая помогла тебе добиться того, чего ты хотел. Причем теперь еще и недоволен, что я осмеливаюсь вести себя так, как это делал ты!

Ру услышала в своем голосе нарастающую истерику и замолчала. Она тяжело дышала, давилась слезами ярости, но в конце концов успокоилась — и похолодела от страха: Боже, что она наговорила Маркусу! Он никогда не простит ей этого. Никогда!

Некоторое время стояла тишина, потом Маркус осторожно спросил:

— Ты закончила?

— Да. — На самом деле Ру так и не высказала всего, что хотела, но она ощущала комок, подступивший к горлу, и понимала, что если снова заговорит, то разрыдается.

— И чувствуешь себя лучше, выплеснув из себя всю эту муть?

— Нет, не лучше! — Ру всю трясло от напряжения и страха. — И я не хотела, чтобы это прозвучало именно так.

— Что ж, возможно, ты в чем-то права. Но в одном ты определенно ошибаешься, и ты не имела права ни говорить, ни даже думать об этом.

— Ты имеешь в виду мои слова об Элане и Тиме? Извини, они хорошие люди.

— Господи, дай мне терпение! Послушай, Ру, я, Элана и Тим дружим с самого детства. Да, мы большие друзья, но ты ошибаешься, если считаешь, что у нас этакий тройственный союз, в котором нет места для четвертого человека, то есть для тебя. Однако Тим и Элана беспокоят меня меньше всего. Все дело в проклятом Джоне и финансовых проблемах, в которые он втянул нас. Это очень серьезно, и только по этой причине я не мог постоянно быть рядом с тобой!

— В таком ключе ты заговорил о финансовых проблемах только сейчас!

— А тут еще твои глупые слова о том, что я не люблю тебя. Ради Бога, Ру, как ты могла хоть на секунду усомниться в моей любви?

— Ты оставил меня одну, — упрямо возразила Ру. — И если бы я не заставила тебя сесть в вертолет, ты оставил бы меня еще раньше.

— Но в тот день мне уже в шесть утра сообщили плохие новости о Голден Лод! — Голос Маркуса звучал раздраженно, однако в его словах чувствовалась искренность.

— Даже после той ночи в гостинице… когда ты добился своего… ты все равно бросил меня одну, — не сдавалась Ру.

— Добился своего? Ты сама пришла в мой номер и залезла в мою постель, насколько я помню. Это была твоя идея.

— Но ты не предложил мне уйти! У нас было три дня… Всего три! Мы определились с датой свадьбы, а потом ты вернулся сюда. И это по-твоему любовь?

— Да. Дата свадьбы была назначена, и я думал, что это послужит якорем, способным удержать нас обоих. А поместье не могло ждать, мне хотелось уладить как можно больше проблем до нашей свадьбы. Разве я был не прав?

— Да, не прав.

— Боже мой! — в отчаянии воскликнул Маркус. — Не люби я тебя, разве предложил бы стать моей женой? Если бы меня интересовал только секс, то все могло бы ограничиться обычным любовным романом.

— И я бы преспокойно вышла замуж за Джона, да? Пожалуй, тебя бы даже больше устроило, чтобы он никуда не исчезал.

— Не смей даже думать так! — Маркус еле сдерживал себя. — Могу только повторить: если бы я не любил тебя, то разве предложил бы стать моей женой?

Ру могла бы ответить на этот вопрос, но внезапно ей надоел весь этот разговор. Спор с Маркусом только расстроил ее, однако ничего не решил. Он просто не понимает, что его поведение неприлично.

— Ладно, хватит. И давай спать, — предложила Ру.

— Я не испытывал настоятельного желания обзавестись женой, — проигнорировал ее предложение Маркус.

— А у меня не было необходимости в муже, — бросила в ответ Ру. — Спокойной ночи!

Некоторое время они лежали молча, но Ру чувствовала, что ее возбуждение не спадает. Ей очень хотелось повернуться, но боялась нечаянно коснуться Маркуса. Ведь он мог принять это за знак примирения, чего она не собиралась делать, а мог даже и оттолкнуть. Оба варианта не устраивали Ру, поэтому она лежала в неудобной позе, едва сдерживая дыхание из страха, что из груди могут вырваться всхлипывания.

Ру чувствовала, что Маркус тоже не спит. А впереди — долгая и мучительная ночь! Внезапно Маркус откинул одеяло и поднялся с постели. В комнате стояла непроглядная темнота, Ру ожидала, что Маркус сейчас будет натыкаться на мебель и чертыхаться, но он уверенно направился в другую комнату.