— Вы что, — завопила Далия, сама не замечая, как вскочила на стул. — Хотите сказать, что я не работаю?! Да я с утра до вечера, как какая-нибудь цинская рабыня, пашу! учу этих недорослей! Вбиваю в их головы азы наук!
Поднялся небольшой гул. Всем известно, что кентавресса Акимания Дельфийская прославилась тем, что сумела научить рунному алфавиту жителей десятка деревень в королевстве Фносс, боевую дружину викингов, около сотни гномов из Илюмских гор, и даже одного дракона. Правда, потом дракон учительницу съел…
Конечно, с полноценным крестьянским трудом жертвы и подвиги Акимании и рядом не стояли, но подавляющее большинство мегантирцев, в силу возраста, прекрасно знали, чего стоит заставить непослушное чадо учить руны и циферки, а потому отнеслись к признанию «акиманки» с пониманием и сочувствием.
— Пороть их надо! — поддержал Далию кто-то. — С поркой учение лучше идет!
— А порка — это тоже работа, — наставительно поднял палец другой. — А значит, грешить, дочь наша, будешь меньше!..
Голос Далии потерялся в шуме:
— Да я с таким усердием лекции выговариваю, что у меня потом щеки болят! Голос трижды в год теряю! От сидения в библиотеке глаза слезятся!.. А если…
— Тише, — шикнула Напа на разбушевавшуюся алхимичку: — Не вздумай говорить, как ты экономишь на одежде и украшениях, чтоб купить очередную книгу — не поймут.
Переведя дух, мэтресса опустилась на стул:
— Откуда такие познания в религии людей, Напа?
— Они же следуют по пути Мегантира Степенного, — пожав плечами, объяснила гномка. — Тот считал, что чем больше работает человек, тем лучше. И пытался, как мне бабушка рассказывала, прибиться к гномам. Дескать, мы тоже всегда трудимся и очень уважаем свою работу. Вот только Мегантир считал, что нельзя ни обменивать результаты своего труда на деньги, ни получать вознаграждение за интеллектуальные и физические усилия…
В сердце Далии шевельнулось сострадание ко всем этим жилистым, бородатым мужикам, одетым в коричневые домотканые рубахи и штаны и самодельные лапти.
— Их можно как-нибудь спасти? — с сомнением спросила алхимичка и потянулась к спрятанному в кармане юбки блокноту.
— Успеешь? — спросила Напа. — Мы через пятнадцать минут поедем дальше. Давай, что ли, действительно пообедаем…
Услышав посетительницу, подбежала Николь-Кружка:
— Чего уважаемые барышни изволят? Есть мясной суп, пирог с курятиной и пирог с грибами, клубника со сливками, вертуны сладкие, вертуны сытные…
— Вертуны — это такие блинчики с начинкой, — объяснила Напа Далии. — Очень вкусные. Мне, пожалуйста…
— Вы что, их мясомкормить собираетесь? — страшным голосом закричал подслушавший чужой разговор Старший.
— Они едят мясо, если только сами его ловят, — прокомментировала Напа, великий знаток человеческих безумств. — А иначе оно считается не заработанным. Собственно, они вообще едят или то, что сами сготовили, или что отработали честным трудовым п отом…
— Я буду вареное яйцо, — громко объявила Далия, отчаянно подмигивая и гномке, и хозяйке гостиницы. — Мы нашли гнездо у дороги. И нам пришлось изрядно потрудиться, прежде чем мы его отыскали!
— Перепелка сбежала при нашем появлении, — догадалась, чего от нее хотят, Напа.
Лицо Николь вытянулось. Муж просил подсыпать дамочкам снотворное, но как этот фокус проделать с вареным яйцом, она не представляла.
— Может, вы будете пиво?
— Нет, — хором возразили Напа и все мегантирцы. По лицам крестьян было видно, как они страдают.
А юная Кордсдейл, примерившая парик цветов клана ее жениха, наоборот, ответила совершенно искренне:
— Чтобы я пила пиво, сваренное людьми? Не дождутся!
Тем временем во дворе, где отдыхали после долгого перегона замечательные кони путешественниц, назревало преступление.
Конюх и хозяин постоялого двора примеривались, как бы свести лошадей так, чтоб кучер не заметил. Кстати, где он?
Увидев, как парень с завязанным цветастым платком лицом возвращается, нагруженный двумя ведрами молока, конокрады совершили тактическое отступление — спрятались в конюшне.
— Он действительно поит лошадей молоком? — на всякий случай уточнил Курт. — Или Николь меня подпоила паленым самогоном?
— А что, у тебя и самогон имеется? Гномий, или у старухи Шарлотты купил? — облизнулся конюх. Потом опомнился, взял себя в руки и, выдавая себя за умного, объяснил, что так парню велел владелец лошадей. Вряд ли простой человек — обычный, законопослушный трудяга такую великолепную пару скакунов не купит. Значит, или родовой дворянин, или разбогатевший маг, или какой-нибудь вор… Украсть у любого из перечисленных богатеев хоть швейную иглу — благое дело! Может, перевоспитается и честнее станет?
Кучер, не подозревая, что за каждым его шагом установлено пристальное наблюдение, оглянулся по сторонам, не заметил ничего подозрительного, достал из сумки, спрятанной под козлами, две склянки. Содержимое одной из них было до странности похоже на свежий липовый мёд, а вторая…
— Что за красная жидкость? — не понял Курт. — Если бы я не знал, что он везет сушеных селёдок из Ордена Акимании, подумал бы, что он поит их кровью, как какого-нибудь вампира с Даца.
— Хозяин! Я понял! — в экстазе завопил конюх. — Это какая-то магия! Посмотрите!
И действительно, отведав молока с секретными добавками (бурый — с медом, а извилисто-змеевидный — предположительно, с кровью), кони буквально на глазах стали еще более бодрыми, задышали легко, с энтузиазмом, как вышедшие на старт борзые, шерсть их заблестела на солнце, выдавая прекрасное самочувствие…
— Надо брать, — решился Курт. Он уже понял, что, продав секрет таинственного допинга, сможет кардинально изменить расстановку сил на бегах рысаков в Вертано. А чем демоны не шутят — может, стоит рискнуть и поучаствовать в Выборах Покровителя Года? — Держи лошадей и спокойно, как ни в чем не бывало, заводи их в конюшню.
— А он? — показал конюх на парня.
— Я с ним разберусь, — сжал Курт кулаки. — Эй, любезный! — крикнул хозяин гостиницы, выходя на дневной свет. — Любезный! Как вас там…
— Что-то случилось? — вежливо ответил кучер.
— Зайдите, пожалуйста, в конюшню.
— Зачем? — переспросил парень, закашлявшись в свой цветастый платок.
— Вас там спрашивает… ну, ваша хозяйка там спрашивает, — несколько коряво объяснил Курт.
Парень оставил лошадей наслаждаться напитком, поправил шляпу и пошел вслед за хозяином гостиницы в темноту сарая.
"Справится ли Курт?" — вдруг подумал конюх. Парень был высокий, молодой, сразу видно, силушкой не обижен. Но сомнения тут же развеялись: хозяин "Пятой подковы" тоже был малый не промах, он на себе Николь-Кружку женил, а это, знаете ли, подвиг не из простых…
Представив себе, какой его ожидает ужин, если сделка окажется удачной и хозяин решит поблагодарить верного помощника, конюх прошелся к лошадушкам, еще раз оглядел их стати и вздохнул от восхищения. Полсотни золотых монет за пару точно можно получить, а если получится поторговаться…
В этот момент конюх, продолжающий наблюдать за тем, как кони, опустив морды, пьют молочко, уловил какую-то неправильность, неточность, странность в поведении животных. Обычные, вроде, кони, ну да, красивые… Нет, померещилось…
А хороши, собаки! — подумал мужичонка. И на всякий случай решил проверить, а как у коняг с возрастом, здоровьем и зубами, для чего подошел к мохнатику, поднял его большую голову и ловко раскрыл пасть.
Увидел зубы. Замечательные, здоровые зубы. Очень острые, прямо как у волка или медведя. Плюс огромные, выделяющиеся по размеру и расположению клыки.
Одним словом, совершенно не лошадиные.
Конюх застыл, чувствуя, как к горлу подступил горький ком. То ли на солнце перегрелся, то ли пиво у хозяйки действительно того…
На всякий случай мужичок посмотрел в пасть «коню» снова. Осторожно убрал руки и отошел на полшага. Ему показалось, или мохнатик действительно смотрит на него и улыбается наглой лошадиной мордой?
